— Ещё и издеваешься.
— А то.
— Ладно, — вздохнула я. — Но наряд-то у меня будет? Желательно такой, под который не надо снимать трусы.
На этот раз Кирилл с заинтересованным видом поднял голову.
— А что бы ты хотела надеть?
— Честно? Что-нибудь скромное, незаметное, и безумно дорогое.
Кирилл смерил меня оценивающим взглядом.
— Безумно дорогое я тебе обеспечу, скромница. Остальное не обещаю.
Ну вот, уже ляпнула, обречённо подумала я. Безумно дорогое, угу. Я безнадёжна.
Я направилась к выходу из кухни.
— Эй, скромняга, — позвал меня Кирилл. — По поводу вчерашней сцены на кухне… нам вообще стоит обсудить наши отношения, как в плохом сериале, очертить рамки и так далее?
Я обернулась. Он меня удивил.
— По-моему, нет никаких отношений, — осторожно сказала я. — Только рабочие.
— Ну да, а лифчик слетел во время планёрки, — согласился Кирилл. — Обычный рабочий момент.
Я прыснула. Кирилл тоже не удержался от усмешки.
— То есть можно сойтись на том, что пара поцелуев в углу — это как бы невинная шалость, и вообще не считается за роковое соблазнение?
Я пожала плечами.
— Ну, не удержались. Бывает.
— Ладно, — легко согласился Кирилл. — Будем считать, что было то, чего не было. Кстати, о наряде: он ждёт наверху в бордовом футляре. Ну, и кое-какое бельё на полке, гулять так гулять. Сама понимаешь, это всё представительские расходы, и шансов поотнекиваться у тебя нет. Никаких.
Я подумала.
— Пожалуй, я смогу с этим жить. Но если смета на меня превысит миллион, скажи мне на всякий случай. Любопытно же.
— Мне начинает казаться, что тебе вообще не нужны деньги, — задумчиво сказал Кирилл. — Обычно, знаешь ли, у девчонок загораются глаза, они начинают нежно намекать на незабываемую ночь любви, когда ты ведёшь их в ювелирный, и вообще, мужчина должен приносить мамонта, желательно от Версаче.
— Я не такая, я жду трамвая, — отрезала я. — И хочу свой собственный миллион на мороженое, так что тот факт, что я жадная и меркантильная, мы закрепили в летописях.
Кирилл задумчиво наклонил голову.
— Хм. Я ещё тебя удивлю, ежонок. Должно быть что-то, от чего ты без оглядки бросишься мужчине на шею.
Вообще-то от простого обещания вечно быть вместе и от обручального кольца, как и все остальные, подумала я. Всё банально.
Но вслух, естественно, я этого не сказала.
— Миллион получу и брошусь, — сказала я наконец. — А теперь извини, роман не ждёт.
Глава 23
Я плюхнулась на диван в смешанных чувствах.
Вот как быть, когда чертовски соблазнительный парень открытым текстом говорит, что не прочь закрутить с тобой небольшой романчик, а? И этот парень с первой космической скоростью начинает превращаться в парня твоей мечты? С той маленькой разницей, что он действительно существует?
Есть только маленький минус: вместе вы будете ровно неделю.
Зато это будет восхитительная неделя, словно взятая из кассовой романтической новогодней комедии. Неужели кто-то в здравом уме может от неё отказаться?
Я вот не могу. Я ужасно хочу вернуться на кухню, сесть Кириллу на колени, поцеловать его и сказать, что он потрясающий. Что я хочу пойти с ним на лыжах, запечь вечером в камине картошку, отрастить ему волосы и заплести косички, и сделать ещё миллион глупостей, которые только и может сделать влюблённая девушка. Не говоря уж о том, чтобы нечто чудовищно непристойное свершилось под ёлкой как минимум в трёх позах. Я даже согласна на иголки, впивающиеся в голую спину, и на запутавшиеся в волосах клочья мишуры.
А вместо этого я, как дура, строчу что попало на клавиатуре. Пусть не худшее, а порой и очень даже отличное что попало, пусть даже оно попадает порой не туда, и не так, и не сколько раз, сколько нужно… и пусть даже оно порой уносит меня в мир романа так ярко и остро, что я на миг забываю, где нахожусь…
Кирилл не здесь, не рядом со мной. И я ни на секунду об этом не забываю.
Я не подняла головы, когда Кирилл вошёл и устроился со своим ноутбуком наискосок от меня. Просто продолжала писать. Когда войдёшь в ритм, а в соседней вкладке нет браузера, в котором так хочется нажать клавишу обновления, это легко. Трудно, наоборот, оторваться.
Несколько раз Кириллу звонили, и он даже не думал выходить из гостиной. Впрочем, разговор был явно деловым, сухим и предназначенным только для своих, увы, хоть я и навостряла уши. А жаль: реальный диалог настоящих миллионеров можно было бы украсть и вставить в роман. Впрочем, сегодня, ехидно подумала я, я украду целую великосветскую вечеринку. Надо же изучать матчасть.
На часах была половина шестого, когда я закончила дневную норму, но Кирилл и не заикался об обеде. Хм. Что ж, раз у нас самообслуживание…
Я сделала копию файла на флешку, отложила ноутбук и уселась у неразожжённого камина. Сложила правильной горкой поленья, как я подсмотрела у Кирилла, достала щепки и кусочки газеты из маленькой корзинки. И самыми банальными спичками разожгла огонь.
Угли не скоро проговрят. Но я никуда и не торопилась.
— Впервые вижу, как у меня дома девушка разжигает огонь, а не просит меня, — произнёс Кирилл. — Даже Вера никогда этим не занималась.
Он стоял за моей спиной: я даже не заметила, как он подошёл.
— Хочу печёной картошки, а ради еды я на всё готова, — легко сказала я. — Присоединишься?
— Вместо скучной работы? Да на раз.
Картошку Кирилл притащил сам вместе с уже нарезанными ломтиками масла и сыра, и мы устроились у огня, скрестив ноги. Полешки прогорели довольно быстро, и первая порция картошки отправилась по углам, подальше от затухающего пламени.
— Люблю смотреть в огонь, — проговорил Кирилл. — Огонь и падающий снег.
Я взглянула на стеклянную стену. Новогодний снегопад прекратился, но лежащие сугробы никуда не делись.
— Новогодняя сказка продолжается, — сказала я. — У меня никогда раньше не было такого Нового года. У живого огня и с ёлкой.
— У меня, признаться, тоже, — помолчав, сказал Кирилл. — Я никогда не оставался здесь на праздники. А в клубах вот так у камина не посидишь.
Я вскинула бровь.
— Ни разу не спал у камина с девушкой под одним одеялом?
Кирилл хмыкнул.
— Напрашиваешься, ежонок.
— Ни капельки.
— А я бы проснулся вот так с тобой, — задумчиво сказал он. — Только ты ведь всё равно сбежишь, сверкая босыми пятками.
— Ты всегда можешь мне приказать.
— Приказать тебе сменить удобную постель на жёсткий пол и остывший камин? Ну я всё-таки не полный злодей.
— А по тебе не скажешь.
Кирилл только покачал головой.
— Такое ехидное и колючее существо, как ты, ещё поискать надо. Это следует пресекать в зародыше. Сколько ты там сидела сегодня в сети, три часа? До вечеринки три с половиной. Как раз компенсируешь.
Я охнула.
— Это нечестно! Я устала!
— Тебе про проблемы индейцев процитировать? Шерифа они не волнуют. — Кирилл осторожно достал из камина четыре картофелины, и начал загружать в них масло и сыр. — Мне тоже не всегда хочется оставаться в офисе до одиннадцати вечера.
— Как ты с такой нагрузкой вообще собираешься работать из дома, когда появятся дети? — недоверчиво спросила я.
— Форс-мажоры случаются. У меня — редко. Чудовищное количество работы можно делегировать, ежонок. И я делаю это очень хорошо. С тобой, например.
— Да уж, нашёл себе подчинённую, — пробормотала я.
— И сейчас буду её кормить.
Кирилл протянул мне картофелину. Она пахла так призывно, что мне захотелось сглотнуть.
— Попробуй.
Я протянула руку, но Кирилл покачал головой.
— Только из моих рук. Откусывай.
Я задохнулась.
— Я есть хочу!
— Проблемы индейцев, — неумолимо сообщил Кирилл. — Тебя когда-нибудь властные издатели кормили из рук? Вот и наслаждайся.
Я бросила на него уничтожающий взгляд. И, закрыв глаза, потянулась к вожделённому картофелю.
