Кожура хрустела на зубах: губы вмиг оказались перепачканы золой. Картошка обжигала язык, но вкуснее я не ела ничего в жизни.
— Знал, что тебе понравится.
Вместо ответа я придвинулась ближе и откусила ещё.
Второй рукой Кирилл обнял меня за плечи. А потом наклонился и отправил остаток картофелины в рот. Мои глаза возмущённо расширились.
— Эй!
— Есть ещё. Не будь жадиной, ежонок. К тому же ты тоже вкусная.
Прежде чем я успела понять, к чему это он, Кирилл протянул руку, и его пальцы легли мне на подбородок.
— Вот так, — сообщил он, и быстро коснулся моих губ.
Совсем мимолётным поцелуем, но я чуть не потянулась за ним в ответ, так приятно это было. Мне хотелось ловить его губы ещё, и не только губы. Но я сдержалась.
Кирилл отстранился, и я засмеялась: теперь рот и подбородок были перепачканы чёрным и у него.
— Ну, раз уж терять всё равно нечего, — бодро сказал он, доставая вторую картофелину, — и моя репутация кулинарного сноба загублена навсегда — продолжим?
Я кивнула.
Доев картошку, я уронила Кириллу голову на плечо, и у меня екнуло сердце, когда его пальцы нашли мою руку.
— Сильно боишься вечеринки? — негромко спросил он.
— Нет, конечно. Я же завсегдатай.
Он усмехнулся.
— Так держать, ежонок. Ты там ещё их всех построишь. Только не забывай улыбаться.
— И писать роман, — вздохнула я. — Пойду.
Я уселась на диване с ноутбуком, а Кирилл несколько минут спустя вернулся с книгой и улёгся возле камина. Кажется, Макс Фрай. Вот уж не думала, что он любит лёгкое фэнтези…
— Иногда впадаю в детство, — сказал Кирилл, заметив мой взгляд. — Нет, могу взять Умберто Эко, надеть очки и поговорить о семиотике. Но вообще я надеюсь, что ты примешь меня таким, какой я есть.
— Ты человек, который хочет дать мне миллион, — пожала плечами я. — У тебя могут быть любые привычки. Правда, если бы в соседней спальне нашёлся бы склад мёртвых тел в полиэтилене, я бы возражала.
— Комплиментов моему кулинарному мастерству и литературному вкусу, я вижу, от тебя не дождёшься.
Осыпала бы я тебя комплиментами, подумала я, покосившись на его футболку. И не только комплиментами. И начала бы с горячей загорелой спины, потом перешла бы на грудь и живот, и совсем немного времени прошло бы, пока и вовсе не освободила от одежды. Я не роковая соблазнительница, но с радостью бы сделала одного кулинара своим главным блюдом.
Но придётся ограничиться развратом в романе.
На секунду я всё-таки задержалась взглядом на Кирилле. Как было бы здорово лежать вдвоём обнажёнными у горящего камина после занятий любовью, под одеялом или без него, чувствовать его тело, когда он обнимает меня сзади, целовать пальцы, вслушиваться в сонное дыхание, болтать всякие глупости… или просто молчать, глядя в огонь, и знать, что рядом самый лучший в мире мужчина.
Не для меня.
Кажется, мой текст меня заждался. И продолжу я, пожалуй, чем-нибудь погорячее.
Глава 24
Без пятнадцати девять Кирилл решительно встал.
— Сохраняйся.
Я дописала абзац, задумчиво посмотрела на страницу, и кивнула. Настроение было средним: могу писать, могу не писать, могу вообще укладывать шпалы или драить раковину. Другими словами, идеальный настрой для вечеринки.
— А теперь наверх.
Бордовый футляр я доставала из шкафа с лёгкой дрожью. Если там очередное платье с глубоким вырезом и разрезом…
Белая блузка и чёрная юбка до колена. Итальянские марки. Безупречная ткань.
В офисе бы оценили, машинально подумала я. И тут же прикусила губу: в офис через шесть дней не хотелось совершенно. Хотелось стать любовницей миллионера и укатить на Багамы. Ну, или опционально спереть чемодан с баксами.
В конце концов, у кого не было таких мечтаний? Я, например, предавалась им каждый понедельник.
В душ я сходила быстро. Уложила волосы в простую причёску, и начала одеваться.
Вот тут-то меня ждал сюрприз.
Одеть своё скромное бельё под дорогую одежду я не могла: это просто ощущалось, как что-то неправильное. Поэтому я, мысленно решив, что имею полное право на всё, включая пару дизайнерских трусиков, решительно вскрыла коробочки, лежащие на полке.
И присвистнула.
Если одежда, которую мне оставил Кирилл, была скромной, то низко сидящий эротичный лифчик, составленный из минимума кружев, иначе, как бельём для секс-бомбы назвать было нельзя. Про узенькие танга я вообще решила помолчать. Если бы моя старенькая учительница литературы увидела такое бельё, её не удалось бы переубедить в том, что я стала девушкой лёгкого поведения, даже если намекнуть, что Татьяна Ларина в двадцать первом веке тоже носила бы не бабушкины панталоны до колен.
Татьяна Ларина…
Призналась бы я Кириллу в любви? Бросилась бы на шею?
Чтобы он отверг меня и мои притязания вежливо и холодно? Нет.
Так что Кирилл, пожалуй, обойдётся без любовных признаний. Он и так рано или поздно прочитает мой роман, и, надеюсь, я к этому времени куда-нибудь сбегу вместе с миллионом. Ну, или без него. Лишь бы мои уши пылали где-нибудь в укромном уголке, а не в его спальне. А то ведь начнёт зачитывать отрывки из эротических сцен вслух…
… А то и воплощать их в жизнь…
Кажется, трусики определённо плохо на меня влияют, подумала я, влезая в этот нежный предмет одежды. Застегнула на себе лифчик и невольно замерла у зеркала.
Красиво ведь. Очень красиво. Как жаль, что снимать его этой ночью будут мои собственные руки.
Скрипнула половица.
— Прохожу я мимо, — сообщил Кирилл, — а тут такое. Как не пожелать доброго вечера?
Он ехидно улыбался мне в зеркале. Вот уж кто расстегнёт и снимет эту красоту в момент.
— Сделал из приличной девушки содержанку и радуешься, — вздохнула я. — Небось и в кровать сегодня полезешь.
— И колыбельную спою. После вечеринки, чтобы успокоить твоё перепуганное сердечко.
Он шагнул вперёд.
— А может, ну её, эту вечеринку? Я не ожидал, что в этом белье ты будешь так шикарно выглядеть. Мы можем откупорить бутылку вина, поставить романтическую комедию…
Я прикусила губу. Интересно, через сколько минут романтическая комедия превратилась бы в мягкую эротику? И кто полез бы приставать первым: я или я?
— Тебе же нужно появиться перед деловым партнёром отца, — сказала я вслух. — Разве вежливо будет его проигнорировать?
— Нет, конечно, — вздохнул Кирилл. — Надо идти. Но идея была хорошая.
Я подхватила с кровати блузку.
— Нагляделся?
— Нет.
— Не повезло.
Он всё-таки перехватил у меня молнию и застегнул юбку, на миг задержавшись руками на талии.
— Строгий офисный ежонок, — произнёс Кирилл. — Не хочешь стать моей личной помощницей?
— И руководить графиком визитов твоих любовниц? Держу пари, меня бы ты назначил на четверг.
Кирилл положил голову мне на плечо, глядя в зеркало.
— Обожаю четверги. Но, боюсь, у нас бы ничего не получилось, ежонок. Романы ты писать умеешь, а вот бегать, общаться, договариваться и просто быть офисным солнышком, а не язвить по каждому поводу…
«У нас бы ничего не получилось».
Я криво улыбнулась, стараясь, чтобы не дрожали губы.
— А ведь мы ещё даже зарплату не обговорили.
— Счастье было так возможно, — согласился Кирилл, выпуская меня. — Идём, Лира Гречко. Побудешь моей официальной парой этим вечером. Я сделал всё, чтобы ты не выглядела девушкой на одну ночь, так что твоя репутация спасена.
Можно подумать, у меня останется репутация, когда Слава выложит мои интимные видео в сеть, горько подумала я.
— Спасибо, — вместо этого сказала я. — У тебя тонкий литературный вкус и безупречные кулинарные способности.
— Так-то. — Кирилл взял меня под руку. — Идём веселиться. Напою тебя устрицами и накормлю шампанским. Главное — не перепутать.
Освещённые окна особняка на миг заставили меня почувствовать себя Золушкой, прибывающей на бал. Дом, куда мы прибывали, был раза в два больше заснеженного коттеджа родителей Кирилла: или дела их делового партнёра шли куда лучше, или он просто считал, что уважающий себя бизнесмен не может иметь меньше пятнадцати спален. Тоже вполне себе позиция.
