ты снова начнешь дерзить. Помнится мне, в прошлом ты постоянно вела себя неподобающе.
— За что регулярно получала, — наконец перевожу взгляд на него. — Но ведь кто прошлое помянет, тому глаз вон. Верно?
— Верно, — хохочет. — Ты родила мне прекрасного наследника и только поэтому жива. Впрочем, ты стала очень красивой. А хочешь…Я выгоню всех своих любовниц и сделаю тебя первой и единственной женой?
— Это было бы круто, абу Рашид.
Я даже дергаюсь от позитивного голоса своего сына. Если бы не он, фыркнула бы, а так могу только молча пялиться на улыбку Данила, напоминающего мне помешанного.
— Вот. Даже Дани согласен. А ты? — Он наклоняется через стол, а я выпрямляю и без того напряженные плечи. Даже не знаю, что хочу сказать, но он отмахивается.
— С другой стороны, зачем мне отказывать себе в удовольствии, если вскоре тебя заберет твой любовник, Черепанов.
— Заберет? — напрягается Данил.
Я стараюсь показать взглядом, чтобы он не задавал вопросов, не провоцировал, но, очевидно, он ждет немного иного, раз снова спрашивает:
— Как это заберет?
— А мама тебе не сказала? Ее заберут, а ты никому не нужен, кроме нас и нашей семьи. И я бы сказал, твоя мать не была против.
— Что ты несешь?! — не выдерживаю я.
— Этим расистам не нужны такие, как мы. А вчера ты стал одним из нас.
— Данил, не слушай его. Он хочет настроить нас друг против друга.
— Да я-то что? Просто говорю правду. Вчера здесь был твой отец и сказал, что ты ему не нужен. Нужна только мать.
— Прекрати! — шиплю я, поднимаю сына, который становится слишком вялым. — Не слушай его!
— Я не слушаю, все нормально, мам, — смотрит он на меня, но я вижу, что Рашид посеял сомнение. И теперь медленно, но верно, оно будет прорастать, заглушая веру в отца. Надо было сказать, что Абдул — это папа. Надо было.
Но, словно окончательно марая меня грязью и не давая прошептать самое важное, в дверь стучат.
— Ну?!
В кабинет влетает один из людей Рашида с побелевшим, если можно так сказать, лицом.
— Нашли Абдула. Он мертв.
Меня словно в прорубь окунают. Руки немеют, пальцы отпускают Данила, который тоже в шоке. Ведь Абдул стал ему другом. Только он не знает, что мертвым может оказаться не только его друг, но и настоящий отец.
Ноги подкашиваются, и я не понимаю, как вообще получается дышать. А если это Харитон? Если это Харитон?!
— Тело где?
— Привезли. В гараже.
— Дани, иди к себе.
Сын беспрекословно исполняет приказ, еле передвигая нонами, а я смотрю вслед ему, Рашиду, который ждет у двери, что я выйду за сыном, но мне нужно убедиться. Еще больше переживаний не выдержу. Я должна знать правду
— Можно мне с тобой?
— Со мной? Куда?
— Посмотреть на тело. Вдруг… — Зачем я это говорю? Зачем? — Вдруг это не Абдул и тебя пытаются обмануть?
— Вот как? Ну что ж, пойдем.
Это был не он. И как бы я ни злилась на Харитона, была бесконечно счастлива увидеть, что все в этом человеке настоящее. Особенно весьма дряблый живот, тогда как я сама недавно трогала кубики Харитона.
— Ну что? Не пытаются меня обмануть? — пробасил сверху Рашид, и я покачала головой. Больше мне здесь сказать было нечего.
— Я могу идти?
— Да, конечно, — лыбится он, но вдруг говорит. — Да, кстати. Мне тут передали, что мой сын Дани хочет жить отдельно от своей матери.
Этот день никогда не закончится, да?
— Ты врешь.
— Можешь спросить его сама, если он тебе откроет. Проводите ее.
Я немигающим взглядом слежу за Рашидом, затем за охранником, который ведет меня по коридору первого этажа. Не могу поверить, что он не послушал меня. Неужели так быстро потерял надежду на Харитона? А я? Разве я верю в то, что он нас спасет? Что выстоит этот бой? Разве могу ему доверять? Разве я когда-то могла кому-то доверять, кроме самой себя?
Мне нужен не мужчина, эго которого раздуто до невообразимых размеров. Мне нужна женщина. Мать.
— Отведите меня к Латифе, — перед дверью торможу я. Охранник недоумевает. Смотрит на дверь, за которой мой сын. Скорее всего, отменно играет свою роль. Но мы здесь две недели, и я устала играть и притворяться. Устала ждать, когда план Харитона выгорит. Мне нужно действовать самой. — Она меня ждала.
Он мешкает, но я надавливаю.
— Сейчас же, иначе она будет очень недовольна. Скажет Рашиду и тогда…
Он верит, мой голос и грозный взгляд действуют.
Он отводит меня в комнату матери Рашида, стучит, пытается что-то сказать, но я, используя свои малые габариты, проникаю быстрее, чем он успевает закончить.
— Латифа. Мне нужно с вами поговорить. О вашем сыне. Прямо сейчас.
Она прячет свои длинные, до пола, волосы, в платок и хмурится и долго-долго смотрит на меня. Рукой выпроваживает охранника. Но стоит двери закрыться, сужает глаза.
— И что нужно от меня русской шлюхе? Если ты надеешься на дружбу, то забудь.
— Вы мудрая, — тороплюсь я как могу, подхожу ближе. — Вы мать. Ваш сын еще полон сил и молод. Он найдет себе верную жену своей национальности, и на свет появится его настоящий сын. Тот, кто достоит звания наследника вашего дома.
— Продолжай.
— Помогите мне уйти. Скрыться. Сделать так, чтобы нас с Данилом никто никогда не нашел.
— А как вас вообще нашли? Чем ты выдала себя?
Мне стало дико неудобно. Сейчас я напоминаю себе школьницу, не выучившую урок. И ведь действительно, сама виновата, что обернулось все именно так.
— Я хотела посмотреть в глаза человеку, который обманул меня. Отцу моего сына.
— Зачем ты осталась в его доме?
— Не знаю. Правда. Но сейчас не это важно, а то…
— У меня есть на примете молодая девушка, которая станет достойной женой моему сыну. Живет в деревне, никогда не видела города. Но Рашиду нужно забыть о тебе и твоем выродке.
Я сжала зубы. Если она действительно поможет, пусть говорит, что хочет.
— Я помогу тебе, но ты должна с этого момента делать все, что я скажу. Бой должен состояться. Ты должна сделать вид, что уйдешь с Харитоном.
