class="p1">— А ты хочешь остаться с Рашидом?
— Да пошел ты.
— Все. Иди, пока еще кого-нибудь не убила.
Одна в комнате я вспоминаю, как свернула шею собаке. Просто потому что она укусила моего сына. И с Рашидом так вышло. Я даже толком не помню, как смогла отобрать нож. И сегодня. Я опасна для людей, боже.
— Ева, — шипит за спиной Харитон. — Живее!
Я торопливо скидываю одежду, которую он тут же подбирает. Затем иду к шкафу, беру другое платье, в котором обычно сплю, и иду мыться в душе. В груди тяжело, слезы смешиваются с каплями, стекающими по телу. Я не знаю, что думать о себе, Харитоне, как уберечь Данила.
К двери больше не подхожу. Сразу ложусь спать, до последнего глядя на сына.
Наутро меня будит чавканье. Я резко сажусь на кровати, глядя на Данила, который поглощает одну булку за другой.
— Мам, доброе утро, — говорит он с набитым ртом, и одна эта улыбка, мелькнувшая на лице, дает мне заряд положительный энергии. Вчерашние события кажутся просто плохим сном.
— Как ты себя чувствуешь, милый?
— Да нормально.
— Ничего не болит?
Данил чуть розовеет, но качает головой, продолжая набивать рот.
— Точно?
— Ну мам, что ты со мной как с маленьким?
— Прости, я забыла, что буквально на днях ты получил паспорт.
Он прыскает со смеху, запивает соком булку и пересаживается ко мне. Я тут же его обнимаю, целую в макушку, чувствуя себя гораздо спокойнее.
— Мам, все нормально. Главное, что теперь они нас не тронут. Абдул сказал, — ох уж это имя, — что после обряда мною никто не сможет командовать. Я немножко поиграю в примерного сына, а потом мы с тобой просто уйдем.
Маленький. Маленький наивный мальчик. Думаешь, это будет так просто? Хотелось бы верить. Уйти мы могли до того, как тебя показали всему клану и дали понять, что ты их наследник.
— Давай не будем торопится. Возможно, все-таки Харитон поможет.
— Он не приходил? — заволновался Данил и посмотрел на меня. А я не знала, что именно ему сказать. Наверное, пришло время говорить ему только правду.
— Нет, но надеюсь, что теперь он исполнит тот план, о котором тебе говорил.
— Да! Точно! — вскакивает Данил и бродит по комнате. — Дождемся завтра, когда у него будет смена, и узнаем, что ему удалось сделать.
Эта слепая верность незнакомому, пусть даже это его отец, пугает.
— Давай не будем делать поспешных выводов. Мне не нравится, что мы не знаем подробностей его плана. И тем более, что тебе пришлось подвергнуться ненужной операции.
— Да ты не понимаешь! Это же настоящая круть. Мы как настоящие шпионы, у нас ответственное задание. А ты, — тычет он в меня и шепотом произносит: — Настоящая Мата Хари.
Я прикрываю глаза, не могу сдержать смех. Хотя, учитывая вчерашнюю расправу над Ильдаром, вообще нет ничего смешного.
Этот день из комнаты мы почти не выходим. Данила только однажды вызвали к Рашиду и по возвращению я узнала, что Рашид болеет после праздника и просто поздравил его. Но меня интересует другое.
— А что вообще там происходит? Ты не видел Ильдара?
— Говорят, вчера Абдул его убил.
От этой фразы, да еще сказанной таким тоном, меня коробит.
— Тебя словно забавляет вся эта ситуация.
— А чего грустить? По-моему, все круто. И папа скоро придет, поможет Абдулу.
Я даже обнимаю себя руками, еле сдерживая желание накричать на сына и донести до его маленькой головы, что здесь вообще нет ничего веселого, смешного, интересного. Что нам грозит опасность, что нам нужно отсюда бежать. Но Данил читает очередную книжку по военной восточной истории и, кажется, всем доволен.
— Мам, — смотрит он меня, словно это я ребенок. — Надо довериться папе и Абдулу. Ясно же, что они заодно. Успокоимся и подождем. Неужели станет легче, если сильно переживать?
— Мне бы твою уверенность. — Особенно когда я помню каждое ядовитое слово в свой адрес. То, куда Харитон обязался меня отдать, что со мной сделать. А мысли о гробе, в который меня положат заживо, не давали даже питаться нормально. Днем мне это приснилось. Полная темнота и коробка, в которой, я надрываю горло, замурованная под толщей земли.
Чуть позже нас обоих вызывают к Рашиду, и мы идем туда, словно на расстрел. Из головы до сих пор не выходят слова, что договор с Данилом относится только ко дню обряда, а теперь я абсолютно ничем не защищена. Но говорить об этом с сыном и просить его о помощи я просто не смогу. Не имею права. Я должна его защищать, но никак не наоборот.
В кабинете Рашида, где тот уже восседает в своем кресле за огромным столом, нас оставляют одних.
— Ночью был убит мой племянник, Ильдар, — смотрит Рашид на меня. — Что ты об этом знаешь?
— Я спала, — говорю без запинки, прекрасно помня о словах Харитона. — Ничего не слышала. На посту был вроде как Абдул.
— Да, — подтверждает Данил. — Он был там. По дому ходят слухи, что он его убил.
— Да, я слышал. Но мне нужно знать наверняка, прежде чем я убью своего человека. За ним отправили людей. Присаживайтесь. Мы подождем вместе. В семейном кругу.
Я сглатываю, а Данил спокойно проходит в кресло, которое, очевидно, занимает всегда. Я же иду к соседнему на подкашивающихся ногах. Мельком вспоминаю, как пугалась, сидя рядом с Харитоном в его кабинете. Но там я, скорее, была возбуждена, взбудоражена. Теперь очень ярко понимаю эту разницу. Как можно было перепутать?
Рашид пытается улыбаться, глядя на Данила. В его глазах мелькает гордость, которая мне противна. Хотя бы потому, что я растила мальчика не для потехи семьи Рашида. Оставить его и нести трудности, связанные с рождением малыша, было моим сознательным выбором. Я хотела иметь существо, безгранично меня любящее, несмотря на внешность. И неважно, что потом я стала красивой. Это ничего не изменило. Внутри я все та же толстушка, надевшая маску.
— Ну как тебе обряд, Эвелина?
От этого имени как обычно вздрагиваю, мысленно возвращаясь в неприглядное прошлое. Смогу ли я когда-нибудь отпустить его?
— Эвелина?
— Если ты доволен, то прекрасно.
— Я все жду, когда
