и я толком с ним не знаком.
– Альберт, кажется? – киваю ему, когда мы заходим без стука. – Мне нужны записи с видеорегистраторов автомобилей за прошлый вечер.
– Всех? – тут же реагирует парень.
Выводит на экран архив.
– Вот, эта и еще эта, – щелкает он мышкой на нужные файлы, наметанным глазом находя необходимое за секунды. – Переслать вам?
– Нет, спасибо. – Отодвигаю его в сторону.
Присаживаюсь в компьютерное кресло, прокручивая первое видео до определенного момента. Останавливаю, и дальше смотрим уже на обычной скорости.
Угол обзора не очень хорош, но все же захватывает часть происходящего. Соня становится за моей спиной, так же пристально наблюдая за теми, кто мелькает в кадре.
Ее Алексей подходит к соседней машине. Наклоняется, о чем-то разговаривая с Игорем. Они довольно долго беседуют. Причем складывается ощущение, словно они были знакомы задолго до этой встречи.
Мужчина бьет со злостью ладонью по корпусу авто и замирает, вглядываясь в даль. Отходит, исчезая из кадра. А еще через несколько мгновений появляется, держась за челюсть, запрокидывая голову назад и прикрывая ладонью разбитый нос.
– Твою мать! Кто?! – вырывается со злостью.
Таким тоном, что Альберт и Соня шарахаются в разные стороны.
– Так ваша жена же приказала, – скороговоркой выдает в оправдание охранник. – Ну так Игорь Николаевич сказал. Кажется…
Ответ на свой вопрос я получила.
После просмотра записей с видеорегистратора пояснения стали излишни. И без того все предельно ясно. Леша не соврал.
Парадокс: я должна радоваться этой новости, должна выдохнуть, успокоиться, но почему-то вместо этого внутри пустота и разочарование. Как будто где-то в глубине души я ждала, что будет иначе.
Что Герман ни при чем и мама что-то напутала или Леша просто преувеличил. Несмотря на то, что подобный исход дела как раз таки вполне ожидаем.
Правда, реакция Кравицкого меня все же удивила.
Он не знал.
Или делал вид.
А может, это Александра подсуетилась в обход мужа?
Только вот не все ли равно?!
Они – муж и жена, а значит, действуют в интересах друг друга. Вряд ли Герман не поддержит ее, тем более в таком щепетильном вопросе.
Максимум – сделает выговор охранникам.
Следующий день проходит без всяких происшествий. Тянется, сводя с ума каким-то ожиданием. Кравицкого не видно, в доме тихо, а из-за вынужденного карантина, кроме спальни, мы с сыном больше никуда не можем выйти. Врач сказал, что около недели нам придется посидеть дома.
Чтобы не свихнуться от безделья, звоню маме. Отчитываюсь, что у меня все в порядке, и узнаю, что к ней заезжал Леша. Жаловался, что я ему не отвечаю.
– А он переживает за тебя, Сонечка! Мне смотреть на него больно, как он страдает.
Я до сих пор не простила Леше его поступка с нашим похищением и еще не готова с ним общаться, но успокоить маму нужно. Поэтому нехотя, но все же обещаю:
– Я свяжусь с ним, мам. Чуть позже. Обязательно.
Леша, может быть, прав и действовал в наших интересах, но такие вещи не делаются на горячую голову, а он именно вспылил. И расхлебывать случившееся теперь мне.
Я кладу трубку и еще долго медитирую над выключенным экраном девайса. Что-то удерживает меня от того, чтобы открыть его сообщения в мессенджере.
Завтра. Все завтра.
Засыпаю с тяжелым сердцем. Прижимаю к себе сына, проваливаясь в сон и открываю глаза, по ощущениям, спустя минуту. С чувством, будто и не спала вовсе.
На часах еще раннее утро, но Илюша уже проснулся и лежит рядом в ожидании, когда я встану. Я оглядываюсь вокруг. Обстановка спальни Александры давит морально. Проникая вглубь сознания, вытягивая из меня энергию. Словно работая за хозяйку, пока той нет рядом. Скорей бы уже привели в порядок детскую и мы с сыном переехали туда.
Переодеваюсь из ночной рубашки в простой домашний костюм. Осматриваю Илью на предмет новых высыпаний. Врач оставил специальный бутылек с лекарственной жидкостью, заменяющей зеленку. Она более эффективна и не оставляет следов, в отличие от ее изумрудной предшественницы.
Надо сказать, что пузырьков на теле ребенка не так уж и много и пока они не доставляют ему особого дискомфорта. Надеюсь, так будет и дальше.
Я прошу сына подождать меня в комнате и быстрым шагом спускаюсь на кухню.
Матео, несмотря на ранний час, уже суетится на рабочем месте. Здоровяк встречает меня искренней улыбкой:
– Доброе утро! Как самочувствие? Как здоровье малыша? – обнажает ряд белоснежных зубов. – Вы предпочитаете скрэмбл с овощами и зеленью, с морепродуктами или мясными деликатесами? – озадачивает с порога. – Для малыша есть каша с ягодным соусом на выбор и французские крепы с творожной начинкой.
Я вежливо улыбаюсь в знак благодарности, кивая и соглашаясь с тем, что предлагают. По опыту предыдущих дней зная, что все, что готовит Матео, невероятно вкусно. Хотя единственное знакомое блюдо из всего перечисленного – каша.
– Как только Илюша выздоровеет, я обязательно попрошусь к тебе в ученицы, – обещаю перед уходом. – У тебя просто талант готовить!
Матео улыбается еще шире. Глаза светятся неподдельной радостью, что смог угодить.
На сегодня повар – единственный человек в этом доме, относящийся ко мне с открытой душой и без предвзятости.
– Я готовлю самые обычные вещи, – скромно жмет плечами.
– Просто добавляю чуть-чуть изюминки. До идеала мне все равно далеко. Хозяйке вон не все нравится. Пару недель назад она грозилась меня уволить, – жалуется почти с детской обидой, снова напоминая об Александре.
Неприятные мысли опять атакуют, вызывая внутри волну отторжения. Я ведь так и не ответила ей тогда, согласна ли отказаться от сына. И ее слова о том, что она пойдет на все в желании вернуть ребенка, дамокловым мечом зависли над моей головой.
– Никто тебя не уволит, Матео. Доброе утро! – Я вздрагиваю от знакомого голоса.
На кухне появляется Герман, одетый в белоснежную рубашку и черные брюки. Ему очень идет офисный стиль, а серьезный вид и ледяной взгляд синих глаз завершают образ сурового руководителя.
Сегодня он не в духе. Это чувствуется даже на расстоянии. В каждой мелочи.
В резких движениях, в плотно сжатых губах, в отрывочных фразах.
– Сделай мне кофе, – бросает повару.
Матео тоже замечает, что шеф не в настроении. Он даже не задает лишних вопросов про завтрак, видимо уже с полуслова понимая хозяина.
– Доброе утро! – произношу чуть слышно, пытаясь обойти Кравицкого и прошмыгнуть в спальню.
Позавчера, после того как мы выяснили мой вопрос, я ушла не прощаясь. Не стала дожидаться каких-то объяснений, да и вряд ли бы мне кто-то их предоставил.
Сегодня
