о себе. Хотя в действительности все как раз таки наоборот.
– Значит, ты все решила? – резюмирую, понимая, что спорить в нашем случае бесполезно.
Саша заняла позицию и сдавать ее не собирается. А мои уговоры будут восприняты в штыки.
– Ты слышал о рисках, – уже более тихим голосом отвечает она. – За три недели ничего не случится. Я успею вернуться. И тогда в полной мере приступлю к своим обязанностям.
Не говоря больше ни слова, я выключаю звонок. Дальше вести диалог бессмысленно. Карандаш с хрустом ломается в моих руках.
В словах Саши есть смысл. Она права в том, что в ее возрасте при наличии определенных проблем со здоровьем от подобной заразы лучше поберечься. Но меня злит, что ее в принципе не волнует здоровье ребенка.
Сашин мир до сих пор крутится вокруг ее личных хотелок, а ребенок всего лишь красивое дополнение. На все остальное есть няньки. Я, в конце концов. А она появится позже. Обновленная, похорошевшая, чтобы на фото с сыном выглядеть сногсшибательно. На все сто. Чтобы наконец примерить на себя роль матери и поиграть в счастливую семью. Если получится.
Надолго ли ее хватит? Как быстро она сдуется, учитывая, что хлопоты с Ильей ее уже сейчас выводят из себя?!
Что ж, загадывать не буду. Время покажет.
Смотрю на часы, отмечая, что пора закругляться и ехать домой. Но, увы, сразу освободиться не получается.
В особняк я возвращаюсь уже поздно вечером. Свет в окнах, где остались Соня с Ильей, не горит, что вполне нормально, учитывая режим сна и отдыха маленького ребенка. Но остаться в стороне, не заглянув к ним, не узнав лично, как дела – общее положение вещей я весь день наблюдал через видеокамеры, – не могу.
Шагаю через три ступеньки, поднимаясь на второй этаж. Уже подхожу к спальне, собираясь взяться за ручку, как дверь сама распахивается перед моим носом. Дыхание почему-то перехватывает, когда на пороге появляется Соня. Я чувствую себя вчерашним пацаном, не в силах первым начать разговор. В горле пересыхает, и слова застывают на языке. В груди странно щемит, как бывает после долгой разлуки. Я сам не понимаю охвативших меня чувств. А вот в ее глазах явно читаю немой вопрос.
– Добрый вечер! – сдерживаясь, здоровается она.
Топчется на месте, ожидая от меня каких-то дальнейших действий. А я смотрю на нее, как идиот, и не помню, зачем сюда шел.
На секунду я вообще выпадаю из реальности. Меня охватывает дурацкое дежавю. Раньше я мечтал о том, чтобы, когда прихожу домой, меня встречала любящая жена, а в колыбельной спал наш ребенок. И сейчас эта картинка четко рисуется в голове, подставляя под образ второй половины Соню.
И ведь она идеально подходит на эту роль. Если бы не большое-пребольшое но. Я женат, и это не ее ребенок. Хоть и родила его она.
Смаргиваю настойчивый морок, переключаясь на сына.
– Как Илья? Как его самочувствие? – вылетает автоматом.
Заглядываю за спину девушки, где, обняв мягкую игрушку, спит маленькое чудо.
– Врач приходил. Написал, какие препараты нужны и в каких случаях их давать. Температуры больше не было. Жаль, гулять пока нельзя. Сидеть в четырех стенах ребенку трудно. Тем более здешняя обстановка ему незнакома, – жалуется она.
Я захожу в комнату, иду к кровати, присаживаясь на край.
– Это временно. Тебе привезли вещи из дома, которые ты просила? – рассматриваю мелкого.
Сыпь стала более ярко выраженной и местами пошла мелкими пузырьками. Дети в большинстве легко переносят эту болезнь, и хочется надеяться, что Илья не станет исключением.
– Да, – сухо бросает она. – Герман, я хотела у вас спросить одну важную вещь. Еще днем.
– Что-то случилось? – перевожу на нее взгляд.
Соня нервно кусает губы, медля с ответом. На ней обычное домашнее платье с милыми котятами, едва прикрывающее колени. Оно свободно сидит на ее фигуре, не выделяя женских прелестей, но, несмотря на всю его скромность, действует на меня похлеще сексапильного нижнего белья.
Весь ее образ: домашний, нежный, женственный – магнитом тянет к себе, пробуждая мужские инстинкты.
Мне стоит огромных усилий отгородиться от непрошеных эмоций.
– В тот вечер, когда вы забрали нас с Илюшей, вы обещали, что никого не тронете, – подбирая каждое слово, начинает она. – Я помню ваши слова. Вы ведь сказали, что отпустите Лешу, как только я сяду к вам в машину?
Я напрягаю память, пытаясь вспомнить, кто такой Леша. Это тот хмырь, с которым она пыталась сбежать?
– Допустим. А что не так?
– Его действительно не тронули? Отпустили без проблем?
– Должны были. Он мне не нужен.
– Вы не поняли вопроса. Мне нужен точный ответ: его отпустили или все же… он пострадал от ваших людей? – настойчиво пытает она.
– Соня, я не криминальный авторитет, чтобы разбираться с людьми подобным образом. Я вообще предпочитаю диалог любой физической силе.
Она замолкает, но в глазах плещется осуждение. Я вижу, что Соня не верит мне, и это почему-то задевает.
– Его избили в тот день. Мама видела, в каком состоянии он приехал рассказать, что случилось. А вы ведь обещали…
– Бред! – перебиваю ее жестко. – Вы осознаете, что подобные действия могут привести к уголовной ответственности? Те времена, когда приходили братки, избивали просто так и им все сходило с рук, давно ушли в прошлое. Сейчас подобное пресекается на корню. Проблем потом не оберешься.
– После всех угроз с вашей стороны и со стороны вашей жены я уже ничему не удивляюсь. К тому же маме нет смысла врать. В отличие от вас, – выплевывает она обиженно.
– Так, стоп! – перебиваю тихо. Илья ворочается во сне, поэтому пару минут мы напряженно молчим, ожидая, пока он затихнет. – Это все легко проверить. В каждой машине стоят видеорегистраторы. И записи ежедневно скидываются в облако. Можно просмотреть, чтобы убедиться. Есть желание?
Да, я не ангел. И местами жизнь заставляла действовать жестко. Когда-то. В далеком прошлом.
Но при всем при этом подлость точно не мой конек. Я всегда играл открыто.
Ее мужик мне даром не сдался, тем более я действительно говорил ребятам не трогать его. Поэтому уверен, что история с мордобитием ее Лешеньки – чистой воды шантаж.
По лицу Сони пробегает тень сомнения.
– А покажите! – требует она. – Я хочу сама увидеть, что происходило после нашего отъезда.
Я поправляю сыну одеяло и делаю знак рукой следовать за мной. Комнаты безопасников находятся на первом этаже.
Игоря на месте нет. Кажется, сегодня он отпрашивался на вечер, говорил, личные планы. Поэтому за монитором компа сидит другой человек. Новенький. Его взяли недели три назад,
