ему поставят вакцину, потом будут за ним наблюдать…
– А потом его запустят к больным, и если он не заразится, то вакцина работает? А если заразится, то что? То все?!
– Ты идиотка?! С ума сошла? Да, господи, где тебе знать, ты же у нас в Эдеме… Это мы тут все уже вирусологи-иммунологи-эпидемиологи. У него будут брать кровь на антитела на протяжении полугода. Все это время он будет под наблюдением. А потом да, а потом он будет волен распоряжаться собой, как ему вздумается.
– И он сможет приехать к нам?
– Если остров будет принимать вакцинированных, то да. Сейчас же к вам никого не впускают, так?
– Ну, такое. В общем да.
– И Слава бы к вам все равно не попал, даже с одним сроком отработки. И что бы с ним было и где бы он был?
– Лен, я, наверное, должна тебя поблагодарить… Я только в себя приду… Ты отвечай на мои звонки, пожалуйста. Я очень-очень хочу, чтоб девочек наших спасли…
Ханна уже успела нырнуть липкими ладошками в песок и мусолила песочные пальцы во рту. Лариса мыла ей рот водой из бутылки, и они вместе отчаянно рыдали. Лила запрыгнула к ним на лежак и лезла мордой в гущу событий, заглядывая попеременно в глаза то одной, то другой, клала лапу Ларисе на руку: не делай, не делай так! Ян отошел в сторонку и сопереживал на безопасном расстоянии.
Стефа подлетела к ним испуганной птицей, Машка подбежала следом и настороженно поглядывала на мать ребенка в ожидании реакции.
– Что… что случилось?
– Пе… песок…
– Песка наелась? Ну, плохо. Но ведь не так, чтоб рыдать обеим в голос. Лариса!
– Прости, Стеш. Я не заметила, как она руки испачкала. Да там немножко, если и проглотила, то совсем чуть-чуть.
– Тем более. Иди к мамочке. Мы уже столько этого песка съели… Да? Как же не поесть песка? Ну, все? Не надо плакать. Вот смотри, как Лила испугалась, давай ее пожалеем…
Маша подошла к Яну и задавала ему какие-то вопросы. А Ян на эти вопросы отвечал пожатием плеч, кивками головы, взмахами рук и рисунком на песке, сделанным пальцем ноги.
Не надо Маше пока ничего знать. Сначала пусть узнает Макар.
Макар отнесся к новости спокойно. Возможно, так и лучше. Возможно, в итоге Лена действительно сделала доброе дело. Возможно, Маша воспримет срок в полгода как определенность, которая лучше неопределенности. И, может быть, мы сами продержимся эти полгода… А когда начнется всеобщая вакцинация, она не сказала? Нет? Ну, ладно.
А вот это все во дворе им теперь зачем?
Как отказаться от обслуживания бокса?
Где этот чертов контракт?
Питер перестал появляться.
Камила психовала и гоняла парней из охраны.
Принц ныл и строил пирамиды из коробок от машинок и соков.
А однажды утром Камиле некого стало гонять – парни исчезли.
Лариса подошла к боксу, показала тарелку с пирожками: будешь?
Значит, теперь они обслуживают эту дамочку? Позвонили в службу поддержки – им пообещали прислать патрульного и выплатить материальную компенсацию за питание. Гм… Ладно, осталось всего три дня.
Два с половиной.
15
Реакции молодого поколения старшему не понять. Лара с Макаром так бережно и трепетно преподнесли Маше новость об очередной отсрочке возвращения Славы, об его участии в испытании вакцины, что она тут же, ни на секунду не задумавшись, выпалила:
– Это же здорово!
Макар лишь хмыкнул, а Лара прямо таки задохнулась от возмущения – только она и переживает за их мальчика!
– А что у вас такие лица? Вы прививок боитесь? Надо вам со Стефой пообщаться – она вам вмиг все разъяснит!
– А она тоже вирусолог?
– Почему? Нет, она историк. Макар, вы же с ней без конца обсуждаете всякие исторические темы…
– Ну, может, она вундеркинд какой.
– У них дома за столом все разговоры о работе отца и мужа, так что она в вопросе разбирается на профессорском уровне. Рекомендую.
Стефа охотно даже не просветила, а обнадежила и воодушевила взволнованных родителей:
– У вас в стране разрабатывают крутую вакцину – она максимально результативна, да и побочка легкая, без развития патологий. Если бы мой отец работал на такой базе и на той же стадии к моменту нашей эвакуации, мы были бы не здесь, а привиты. Единственный и существенный момент – лекарство создается на основе наших препаратов. Да, конечно, организованы международные лаборатории, где умы ученых всех стран сливаются в едином усилии ради спасения человечества, но политические соображения и экономические выгоды никто не отменяет. Лене придется долго ждать.
– А мы тебя выкрадем и в обмен потребуем поделиться разработками! – брякнула Машка, намазывая тост клубничным вареньем, слизывая липкие капли с руки.
Опешили – это слабое слово для описания состояния Макара с женой. А Стеша лишь фыркнула – явно у подруг свое представление о юморе.
– Это бесполезно. Мой отец уже свое дело сделал – его можно заменить, а значит, государство не впишется. А вот получить контрабандную вакцину через него – это да.
– Будем иметь в виду! – не унималась Машка.
– Только при Марте ничего такого не говори – она сразу настучит, – серьезным тоном предупредила Стефания.
– Я – молчок, – заявила довольная собой Маша.
– Что значит «настучит»? – нахмурился Макар и пододвинул блюдце под капающее варенье.
– Тук-тук, вот так. Марта у нас шуток не понимает, а у нее миссия – за мной приглядывать.
Марта же записалась на уроки аргентинского танго, в связи с чем у нее появился четкий регламент свободного времени. Три урока в неделю и пятничная вечеринка – будьте любезны не беспокоить в эти священные часы. Надо заметить, она никого с собой не приглашала на свой личный праздник жизни. Щечки у нее зарумянились, глазки заблестели.
– Попомните мое слово! Мы еще замуж ее выдадим! – глумился над «белкой» Мартой Макар.
Нехорошо, нехорошо, Макарушка.
А хорошенького, как известно, помаленьку. Вроде бы все тревоги улеглись, все проговорили и выдохнули.
В последнюю ночевку Камилы и Принца на карантине Лариса подскочила посреди ночи с криком:
– Землетрясение!
Макар рывком сел на кровати, попытался сфокусировать взгляд на люстре, та вроде бы не качалась, а вот под окнами раздался громкий хлопок и ночь прострелило очередью сломанных веток.
– Лара! Выруби щиток! Быстро! Я – на воду!
И тогда бахнуло и вспыхнуло.
Теперь можно было спешить не так быстро. На ощупь, вдоль стен, прислушиваясь и вздрагивая от каждого звука, спустились вниз.
Абсолютная темнота – наверное, весь район обесточен, – и лишь вниз по улице стремительно удаляются габаритные огни грузовой машины. С тихим шипением из оборванного шланга выливается вода и впитывается в некошеную траву.
