мне тоже нравится.
Всё, сказанное вслух однажды уже не получится игнорировать. Придётся как-то решать, что с этим делать.
– Так это чудесно! – оживляется бабуля, пододвигая ко мне вазочку с бубликами, щедро усыпанными маком. – Вы молодые, свободные, а отпуск так быстро пролетит. И жизнь пролетит, глазом моргнуть не успеешь.
– Мне кажется, я не готова к серьёзным отношениям… я боюсь их, понимаешь?
Так странно, что я могу рассказать бабуле о том, в чём самой себе признаться боюсь. Ни с мамой, ни с Юлькой, ни с самой собой я не умею быть настолько откровенной, как с ней. Потому что знаю: она поймёт. Всегда помогала хотя бы советом. А я… я слишком сильно запуталась, чтобы разобраться в этом клубке без чьей-то помощи.
– Я вообще, мне кажется, ни к каким отношениям не готова, – говорю ещё тише и тихо вздыхаю.
– Катюша, но так тоже нельзя. Я понимаю, почему это всё, – бабуля складывает перед собой руки и барабанит натруженными пальцами по столу. Скатерть приглушает звуки, а я смотрю в окно, словно там есть на что смотреть. – Ну попался тебе один дурачок, ну второй неудачный, но это же не повод всех мужчин сторониться.
Да, пара моих романов действительно закончилась на слишком минорной ноте, но причина далеко не в этом. Я всё равно не умею грести всех под одну гребёнку, потому прошлый опыт не переношу на настоящее.
– Понимаешь… я боюсь влюбиться. Боюсь, что Вадим разочаруется во мне тоже боюсь.
Бабушка смотрит на меня удивлённо: конечно же, любимая внучка и такую пургу несёт.
– Я скучная же, – развожу руками и горько улыбаюсь. – Дом-работа, работа-дом. Это тут я за кроликами бегаю, по деревьям лазаю, рыбу в море выпускаю. А закончится отпуск и что будет? Редкие встречи по выходным? Надоем же ему. Потому что сама себе я бы точно надоела через неделю.
Бабушка молчит, а я думаю, о скольком промолчала. Ну да ладно, потому что не готова обсуждать всё, что произошло за эти дни.
– Не знаю, Катюша, что тебе на это ответить, – вздыхает бабушка, – но помни мои слова: жизнь слишком короткая, чтобы так много думать. Надо чувствовать, так дни становятся ярче.
Я обещаю подумать над её словами и ухожу в свою комнату. Ступенька за ступенькой, мысли теснятся в голове, и я разгоняю их иллюзорным веником, как мышей по углам амбара. Сейчас посплю, а утром что-нибудь решу.
В комнате тихо, и я сбрасываю шорты, следом футболку и остаюсь в одном белье. Так, где моя сонная одежда?
– Замри, – раздаётся за спиной, а я подпрыгиваю на месте, давясь криком.
Глава 30 Катя
– Не кричи только, – просит Вадим, а я открываю рот и громко икаю. Ощущения ровно такие же были, когда этот невменяемый меня за ногу под водой схватил. – Снова испугал? Что ж ты у меня пугливая такая?
Он ещё спрашивает! Да я чуть богу душу не отдала.
– Вадим, повесь себе на шею колокольчик, умоляю, – шиплю, резко повернувшись к балкону. – Отними у какого-нибудь быка в поле и повесь. Я так долго не выдержу.
– А как же эффект неожиданности? – удивляется почти искренне и выходит из-за занавески.
– Давай ты другим жизнь будешь укорачивать своим эффектом неожиданности, – предлагаю, глядя на Вадима укоризненно. – У меня, может быть, сердце слабое. Не подумал об этом?
Вадим делает всего один шаг ко мне, а мои нервные окончания посылают миллионы импульсов прямо в мозг. Все разом, будто сговорившись.
– А если я не хочу ничего делать другим? Даже жизнь укорачивать?
Я хмыкаю и, протянув руку, дотрагиваюсь до его подбородка. Он небритый, и щетина покалывает кончики пальцев. Интересно, ему бы пошла борода?
– А кому хочешь?
– Догадайся, – хитрый взгляд из-под тёмных густых ресниц, а я смеюсь.
– Зачем ты влез на мой балкон? Мог бы и через дверь войти. Бабушка от тебя в восторге, не выгнала бы.
– Захотелось, – отвечает так просто, будто в этом нет ничего из ряда вон. – Если бы не влез, то так бы и не увидел такую красоту.
Он отходит назад и окидывает потемневшим взглядом моё тело, и тут только до меня доходит, что я-то, собственно, стою перед ним в одном белье. Прикрываться поздно да и глупо, а в памяти всплывают картинки того, как сильно совсем недавно хотела его. Что толку от скромности, тогда всего час назад так бесстыдно и бесстрашно прижималась к Вадиму?
– Бесстыдник ты самый настоящий. Вуайерист подпольный.
– О нет, это я ещё держу себя в руках, – усмехается и присаживается на край моей кровати. Похлопывает рядом, приглашая. – Я на самом деле хотел извиниться перед тобой.
Вадим, отбросив маску дурашливости, моментально Вадим становится серьёзным, а я не знаю, куда мне деть руки, которые, кажется, решили зажить своей собственной жизнью. Странное ощущение: сидеть рядом с мужчиной, который тебе нравится в трусах и лифчике и просто разговаривать о вполне серьёзных вещах.
– За то, что испугал меня? – сглатываю, борясь с неловкостью, а Вадим отрицательно качает головой, передёргивая широкими плечами.
– За маму. Она повела себя некрасиво, и я прошу у тебя прощения.
Его голос искренний, а в голубых глазах мелькает такое выражение, что я не могу ему сопротивляться. Я верю каждому слову. И пусть там, на кухне, было жутко обидно, на Вадима зла держать мне не хочется. Да и на его маму тоже.
– Я всё понимаю, правда. – Дотрагиваюсь до его руки, а он переворачивает кисть ладонью вверх и переплетает наши пальцы. – Она же к тебе приехала, а тут я…
– Но ты же обиделась, я видел. Даже не спорь, не получится обмануть. У тебя часто все эмоции на лице написаны.
– Да ладно тебе… разве что чуть-чуть. Но я не умею долго злиться.
Некоторое время молчим, пока тишина в комнате не начинает давить тяжестью.
– Просто… – нарушает паузу Вадим и ещё крепче сжимает мою руку. – Знаешь, я ведь всегда убегаю
