бы и убить обидчика сына, да прекрасно осознает последствия, держится из последних сил.
Я помню эту ярость. Знаю ее. Впервые познакомилась с ней в тот день, когда Мирон застал меня в номере Коршунова. Но и тогда ему отлично удалось справиться со всем, хотя в глазах и мелькали устрашающие молнии.
– Я ничего не знаю, – лопочет мужик. – Мне просто дали денег. Заказчика я не видел. Да и пофиг мне! Деньги нужны.
Мирон просит нас с Катей выйти из комнаты. Мы прячемся в спальне.
Не знаю. Сколько времени проходит, но Богданову так и не удается ничего узнать. Преступник продолжает утверждать, что не видел заказчика ни разу, да и личностью его не интересовался. Ему важны были только деньги, которые за это пообещали.
Я боюсь даже думать о том, что было бы, если бы не пришла Катя. Как бы я сама справилась с похитителем? И справилась бы?
От этих вопросов, ответов на которые у меня нет, становится не по себе. Получается, даже здесь, на охраняемой территории, я не могу чувствовать себя спокойно, и от этого жутко становится.
– Полицию вызовите, – распоряжается Мирон, когда заглядывает к нам в комнату. – А с тобой, – он внимательно смотрит на меня, – нам нужно серьезно поговорить.
Мирон
Полиция забирает мужика, что пытался похитить моего сына.
Он был весьма непримечательной, даже бомжеватой внешности, и я, в принципе, верю ему в том, что имя заказчика он не знает. Такие ради пары тысяч собственную мать продадут.
Кому же так понадобился мой ребенок?
Ярость разливается по телу, но я изо всех сил стараюсь контролировать ее. Мне нужен ясный ум. Я должен здраво мыслить, чтобы разобраться со всем.
Коллекторы похитили Макара по вине Ани. Она задолжала банку, а деньги возвращать было нечем.
Сейчас же я расплатился со всеми ее долгами, тем отморозкам мои парни доходчиво объяснили, что подходить к Ане больше не стоит, поэтому с ее стороны охотиться за малышом больше некому.
Может, конкуренты?
У меня буквально все нутро выворачивает, когда я думаю о том, что кто-то хотел забрать моего сына.
Устало оседаю на диване. Тру лоб.
Мне кажется глупостью желание кого-то из моих конкурентов забрать ребенка ради выгоды. Но этот человек заслуживает самого сурового наказания.
Решаю поговорить с Аней. Быть может, она замечала в последнее время что-то странное или подозрительное. Вдруг неудачливый киднепер в самом начале обронил несколько опрометчивых слов.
– Кать, выйди, я хочу поговорить с Аней, – постучавшись распахиваю дверь в комнату матери моего ребенка.
– Да, конечно, – ее подруга легко соглашается, но когда проходит мимо меня, все же не удерживается от язвительного высказывания:
– Только полегче!
Девчонка с угрозой смотрит на меня, и это даже забавит. Я рад, что в момент преступления они оказались вдвоем. Аня слишком хрупкая, чтобы справиться тут в одиночку.
– Есть идеи, кому понадобился наш сын? – тяжело вздыхаю.
Сынок спокойно лежит в кроватке, рассматривая, крутящийся над ним мобиль.
– Это Коршунов, – девушка опускает взгляд.
Не то, чтобы я удивился, ведь Александр нехороший человек, и мне кое-что известно о его деятельности, но такое внезапное откровение все равно кажется мне странным.
Более того, становится неприятно до жути.
Как вспоминаю связь между ними, этот отель, в котором Аня стонала под этим уродом, ревность и злость начинают бурлить внутри. Вроде год прошел, а я все как дурак не могу забыть этот чертов день! Он все еще значит для меня многое.
– Ты уверена?
– Да. Он угрожал мне. Говорил, что заберет. А сегодня… – голос Ани становится заплаканным. Она тянется к телефону, и показывает мне сообщение. – Вот, утром прислал мне. Номер скрыт, но я знаю, что это он, больше просто некому.
– Зачем Александру шантажировать тебя ребенком? Что произошло между вами?
– Да ничего у нас с ним не было! Как ты не поймешь! – истерически выкрикивает Аня, вскакивая со своего места. – Он подстроил все для тебя, понимаешь?! Он хотел, чтобы ты бросил меня! И, знаешь, что обидно? Своего Коршунов добился… Да, – она кивает головой в знак поддержки своих слов. – Он легко обвел тебя вокруг пальца, разыграв чудесный спектакль. Ты должен был слушать любимого человека, а ты видел лишь точку зрения этого урода! Однобокую показуху!
– Бросай это! – начинаю злиться. – Я верю только фактам. Фактов там было предостаточно. Записи с камер, показания персонала, фото, где Коршунов лежит с тобой в одной постели.
– Мне больно, Мирон. Больно… В тот день меня накачали чем-то. Я не знаю. Он пришел в клуб, где мы с девчонками отмечали девичник Карины. Коршунов вился около нас весь вечер, предлагал разные коктейли, но я отказывалась, вообще не думала, что ему нужна именно я, ведь там было полно девушек, которые с радостью ответят на его ухаживания, но не я…
– Хватит об этом! – отрезаю. Сейчас я точно не в том состоянии, чтобы бередить прошлое. Взвинчен до чертиков. Убивать готов. – Почему ты думаешь, что это он решил забрать нашего сына?
– Потому что… Прости, Мирон… Я была такой дурой! Нужно было все тебе рассказать…
От Ани я узнаю о том, что Коршунов решил выиграть тендер за счет махинаций, которые хотел провести через нее. Он вынудил девчонку выкрасть лицензию, угрожая тем, что, в противном случае, сына она больше не увидит.
Аня захлебывается слезами, когда это рассказывает. И мне хочется верить каждому ее слову.
– Я так испугалась. Я просто не знала, что делать… – заключает она.
– Почему не рассказала мне сегодня? После смски нужно было сразу же мне позвонить. Это же ни шутки, ты не понимаешь что ли?
– Понимаю, – всхлипывает. – Но я просто не успела ничего сказать. Хотела вечером. Не думала, что Коршунов так быстро этим займется.
Молчу. Главное, что с Макаром все в порядке. Теперь нужно решить, что делать.
– Я очень боюсь, вдруг он натравит кого-то снова? Мне страшно. Я боюсь потерять сыночка. Он все для меня! Он моя жизнь, Мирон! Я живу ради Макара!
– Попроси Катю пожить с тобой. Она боевая, выручит. А к квартире я приставлю охрану. Гулять тоже будете под присмотром моих людей. Больше никто не посмеет покуситься на моего ребёнка, поняла? Никто и никогда
