сейчас скажет что— то действительно важное. — Наша задача выжить. Вместе. Не перебивай. Потом я заберу тебя. Туда, где тебя никто не будет знать. Нас не будут знать. Поэтому все, что происходит тут, между нами, останется в этих стенах. Но мы должны выжить, я хочу жить… Жить с тобой.
— Демьян…
— Ничего не отвечай, ладно? Сейчас давай просто покопаемся в этой горе подарков и посмотрим, чем можно заняться…
— Прям подарков, — стараюсь отключиться от его слов, от его такого неожиданного предложения.
— Прям подарков, — увлекает он меня на пол, под задницу стеллит одеяло, потом пододвигает коробку с журналами. — Читала такое?
— Комиксы? Нет, но видела конечно в школе. Это какая — то общая вселенная?
— Да, Марвел… — он мне рассказывает о супергероях, об их способностях. Что — то такое я даже помню из детства, когда Демьян был в моей жизни, когда дружил со мной. Потом мы вместе занимаемся разукрашиванием этих самых героев. Демьян конечно берет женщин, а я разукрашиваю супермена… Вот бы он прилетел и спас нас. Одним лазерным лучом разрезал метал двери, впустил сюда воздух.
— Ты думала, кто мог нас сюда засунуть, — спрашивает Демьян очень тихо, очевидно стараясь сделать так, чтобы тот, кто за нами наблюдает не услышал. Я качаю головой. Раньше нет. Но теперь, когда страхи поулеглись, а стыд вступил в сделку с бабочкой в животе, можно подумать.
Мы лежим с Демьяном на животах, очень близко к друг другу, почти соприкасаясь головами.
— Если мы даже в теории поймём, как это нам поможет?
— Не знаю… Интересно просто, у кого хватило бы мозгов и денег… Такое построить стоит недешево.
— Тут же все самое простое, разве нет?
— Простое, но надежное. На это тоже нужно время.
— Если только подвал не передается по наследству. Ты же помнишь ногти, — сцена перед той страшной дверью буквально маячит на сетчатке глаза, пугая. Даже не содержимым, а тем, как это было давно… Кажется, что было давно.
— Помню, да. Ну давай подумаем.
— Ну давай. Гриша или его дядя. У них в машине пахло хлоркой. Может они отмывали все после прошлого трупа.
— Прошлого трупа? Думаешь кто — то не захотел веселить эту семейку?
— Такое возможно, если, например, девушка была одна. Испугалась, не захотела раздеваться на камеру…
— Ну или камеры вообще не было в планах, или требования заняться сексом. Это все могли использовать как способ следить за жертвой. А тут пара, фантазия разыгралась, — оказывается говорить шепотом сложнее чем кричать…
— Другие варианты есть?
— Да, возможно это те же ублюдки, что мою мать похищали…
— Что? — вот уж сюрприз. — Зачем?
— Из-за денег Ась. В нашем бренном мире все всегда из-за денег или секса. Папа все не мог поделить жирный участок земли с одним типом. Ну тот и решил его немного припугнуть.
— Немного?
— Ну… С волками жить, по-волчьи выть, сама понимаешь…
— И что твоя мама? Она…
— С ней все в порядке, ну относительно конечно. Ее спасли, но потрепали, ребенка она потеряла.
— Она была беременна?
— Ага.
— Значит это могут быть те же люди?
— Не исключено, что тут держали мою маму, но тогда отец бы быстро это место нашел… — Демьян кидает карандаши и встает, отпинывая журнал. В нем буквально сквозит разочарование собственным отцом. Я поднимаюсь за ним, сажусь за спиной и легонько глажу… Он тут же дергает меня на себя, и мы падаем на кровать, крепко обнявшись. — Они спасли ее за сутки, понимаешь, а у меня такое ощущение, что мы тут торчим неделю… Неужели, блять, я ему не нужен? Или матери. Ну да, депрессия у нее…
— Порой родители ведут себя не так, как мы от них ждем. Я тоже всегда думала, что родители должны защищать своих детей, но на деле оказывается иначе.
— Мать ничего не делала, когда отец бил тебя?
— Нет. Порой сама боялась нарваться на тумаки, а иногда считала, что отец бьет за дело… — вздрагиваю, вспоминая как порой больно было это сносить, терпеть, стискивать зубы и просто надеется, что больше повода не будет.
— Почему ты не ушла, почему не просила помощи. Даже у меня. Я бы… Я бы многое мог сделать.
— Что? Обратиться к отцу?
— Почему бы и нет.
— Взрослые всегда верят взрослым. Отец выглядит крайне положительным человеком. Нас не раз навещали органы опеки, но каждый раз уходили уверенные, что у нас идеальная семья.
— Если бы ты сказала мне… Я бы защитил меня.
— Да, в школе мне помнится ты прям жаждал меня защитить… Тебе было плевать на меня…
— Ася…
— Да ладно, что вспоминать. Просто не надо делать вид, что ты самый умный и знающий, — хочу отвернуться, но Демьян удерживает. Обнимает крепко, сильно, целует висок, расслабляя, увлекая в мир сладостного забытья.
— Как только выберемся отсюда я приду и набью твоему отцу рожу.
Почему — то эта мысль не вызвала отторжения. Только улыбку при кадре, который возник в голове.
— Защитишь меня?
— Ну конечно. Как я могу не защитить мою девушку.
— А я уже твоя девушка? Как Милена?
— Нет, ну в смысле… Да. Но там все иначе. Я не хотел ее брать с собой, а тебя хочу. Ты же поедешь со мной? — вот мы вместе выбираемся из подвала, счастливые и уставшие, вот Демьян ломает нос моему отцу и натравливает службы опеки, чтобы они следили за надлежащим выполнением родительских обязанностей, вот мы рука об руку идем к самолёту. Это все так ярко, так красиво, что плакать хочется. — Ну скажи, что — нибудь…
Демьян обхватывает мое лицо руками, целует мягко, легко, опаляет нежностью и заботой.
— Поедешь со мной?
— Поеду… — не могу скрыть улыбку, не могу не засмеяться от счастья, что окрыляет… Именно в этот момент раздается стук… Ненавистный. Пугающий. Демьян качает головой.
— Мы просто займемся любовью. Как пара… Как муж и жена.
— Как муж и жена?
— Да. Не для него, а потому что нам самим этого хочется. Нам же хочется, — опускает он руку между моих ног, туда где уже влажно, горячо, тянет сладко. Я прикусываю губу и киваю. — Доверяй мне, слушайся меня, и мы выйдем отсюда. Вместе.
— Вместе, — киваю, подчиняюсь, когда Демьян разворачивает меня спиной к себе и давит на поясницу.
— Вот так. Просто прогнись немного, просто расслабься…
— А спросить то можно, — выдыхаю, когда его пальцы начинает путешествовать по мокрой промежности, вверх-вниз, снова вверх, упираясь в тугое колечко попы… — Демьян, это…
— Это анальный секс… Придется потерпеть…
— Это же противоестественно…
— Зато крайне приятно…
— Тебе?
— Потом будет и
