— Слушай, Яр, — Глеб вздыхает, — это все, конечно, мило… но мы сюда ведь не за яйцами и курицами тащились, верно?
— Верно, — отвечает Ярик и замолкает.
Люба тоже как-то мрачнеет, и руки под стол прячет.
— Я прямо-таки теряюсь в догадках, — Глеб цепко всматривается в побледневшее лицо Ярика. — Ты нас ночь мариновал, Яр. Выкладывай.
— Это не так просто, босс… и со словами у меня всегда беда, — тоже руки прячет под стол.
Наверное, Люба и Ярик сейчас сжимают друг другу ладони.
— Да говори уже, — Глеб хмурится до глубокой морщинки на переносице.
— Я боюсь, — честно отвечает Яр. — Вдруг я услышу не то, чего ожидаю.
— Я тоже начинаю нервничать, — тихо отзывается Глеб. — Честное слово, Яр, лучше бы ты тут стрелку устроил.
— Говори, Ярик, — Люба разворачивается к нему. — Говори. Будь что будет. Я с тобой. Или хочешь, я скажу?
— Я сам должен, Любка, — Ярик вглядывается в ее глаза. — Я же тут вроде мужик как бы.
— Самый любимый мужик.
Мы с Глебом лезем под стул руками и молча переплетаем пальцы.
— Так, — Яр уверенно и даже с некоторой воинственностью смотрит на Глеба.
— Так? — отвечает он и ждет.
Опять минута напряженного молчания, и я уже не гадаю, что происходит. Просто жду.
— Глеб, — голос Ярика становится отстраненным и официальным, — я хочу выкупить у Надежды ребенка.
Глава 43. Хорошо поболтали
— Мы хотим купить твоего ребенка, — говорит Люба.
Воцаряется гнетущая тишина. Глеб переводит на Любу прямой и пронизывающий взгляд, а она в ответ едва заметно щурится, выдерживая его взор.
— А кто из моих детей имеет отношение к Надежде? Что-то я не понял этого момента.
— Люб, — вздыхает Ярик, — мы же это обсудили уже.
— А я хотела сама увидеть его глаза.
— И что тебе, Люба, говорят мои глаза? — шепотом спрашивает Глеб, и мне от этого шепота становится зябко.
— Говорят, что покупать будем не твоего ребенка, — Люба тоже переходит на шепот. — И я все равно должна тебе это сказать… Я не тот человек, который все держит в себе. Что ж ты за человек такой, а? Это же твоя кровиночка…
Ярик проводит ладонью по лицу, тяжело вздыхает и откидывается назад.
— Мои кровиночки только от любимой женщины. От моей жены, — цедит Глеб. — Точка.
— То есть мы можем не переживать о том, что у тебя проснется… отцовский эгоизм?
Глеб смотрит на Ярика, который медленно выдыхает через нос.
— Ты дашь Надежде то, чего она добивалась.
— Но не ты, — Ярик пожимает плечами. — Теперь она будет моей проблемой, Глеб.
— Зачем тебе это?
— Затем, что хочу быть отцом.
— Внезапно.
— Глеб, — Ярик прищелкивает языком. — Он вам не нужен. И, как мужик, я тебя понимаю.
— Я не смогу родить, — шепчет Люба. — Никаких шансов… — она замолкает. — И никакой надежды.
— Да меня не это волнует, — Глеб вновь переводит на нее взгляд, — а то, что мелкая крыса добилась своего.
— Ну и пусть, — Люба смотрит на него прямо. — Не твои же деньги, не твоя забота. Просто дай слово, что не полезешь потом к нашему ребенку со словами о том, что ты его папаша. Он должен быть только нашим…
— Я все продумал, — Ярик хмурится. — Я найду больницу, врачей… Несколько взяток, и у Любки даже медкарта будет с записями о беременности. Да, мелкая крыса останется с деньгами, но не в них счастье, Глеб.
— А если она полезет, — Глеб смотрит на Любу. — Я не полезу. А она? Как деньги кончатся, так она и появится. Мне очень нравится ваш план, но… вы, кажется, не совсем понимаете, что она за человек. Будет доить пока доится.
— У меня глубокий погреб, — тихо отвечает Люба. — Уберу настил, выкопаю яму и стерву эту закопаю. Сама. За своего ребенка голову оторву кому угодно. Без соплей и слез. И тебе тоже.
— Люб… — тянет Ярик.
— А что? — Люба щурится на Глеба, который издает короткий удивленный смешок. — Ты босс Ярика, а не мой. Я вот женщина свободная от начальства, и пиетета перед тобой никакого нет, — затем смотрит на меня и шепчет, — это я так, для порядка, — выдерживает паузу и спрашивает. — Сама-то что думаешь? Это же твой мужик нагулял.
— Мне… — закрываю глаза. — Жаль этого малыша. Жаль, но… я двуличная гадина… и… не смогла бы взять за него ответственность. Мне просто жаль его, но он ошибка… — открываю глаза и слабо улыбаюсь. — Надя… не даст ему семьи и любви.
— Если бы Ярик нагулял, я бы тоже не приняла нагулыша, — Люба пожимает плечами. — Не смогла бы. А тут не его нагулыш, поэтому… стану ему матерью. Или ей. Может, — тепло улыбается, — девочка будет?
— Заберем ребенка сразу из палаты, — голос у Ярик тихий и твердый. — Мы ей деньги, а она…
— Хороший план, — перебивает его Глеб. — А если родит и передумает? Мало ли. Чудо случится, и взыграют в ней материнские чувства?
— Если взыграют… — Люба убирает локон волос за ухо. — Мы же не звери какие… Значит, у нас будут деньги. Тоже вариант. Усыновим тогда кого-нибудь по всем правилам.
— Не взыграют, — твердо говорит Ярик. — Я хорошо разбираюсь в людях, Глеб, пусть и кажется, что я тупой.
— Может, мне тебя перевести в отдел кадров?
— Я вообще хочу уйти, — торопливо выдает Ярик и замолкает.
— Что? — Глеб приподнимает бровь.
— Я женюсь, Глеб. И тут мне душно. Хочу в деревню, — тихо проговаривает Ярик. — И если дети будут, то… Сам же понимаешь…
Глеб молчит, и я чувствую, что он обескуражен. Разговор про ребенка Наденьки его особо не тронул, а вот уход Ярика царапнул по самому сердцу.
— Боссом не будешь, — Ярик слабо улыбается, — но… будешь другом.
— Я не понял, — Глеб медленно и недоуменно моргает. — Ты меня кидаешь?
— Ну, что так сразу? — Ярик хмурит густые брови. — Блин, ты как Пастух сейчас.
— Говорил он мне, что ты и меня кинешь, — Глеб выдыхает через нос, и его глаза темнеют обидой. — Да. Так и сказал, что однажды я стану брошенкой.
— Ну, харе, Глеб… Несмешно, — Ярик передергивает плечами. — И с Пастухом у меня все было иначе. С ним я друзьями не остался, а с тобой будем дружить.
Мы с Любой в растерянности переглядываемся.
— Друзьями? — переспрашивает Глеб. — Ты еще и кидаешь меня, как по методичке.
— Да блин, Глеб! — Ярик повышает голос. — Вы теперь с Пастухом оба будете меня доставать?
— Будет теперь у нас общая тема, — Глеб невесело хмыкает. — Ярик-кидала.
— Ярик-бывший? — шепчу я.
— Да блин! — охает Ярик. — Нина! Ну, хотя бы ты не участвуй в этом безумии!
Глеб поправляет галстук и переходит на официальный тон:
— Ладно, оставим эту тему. Деньги откуда взял?
Ярик поджимает губы, скрещивает руки на груди и отводит взгляд.
— Так… — Глеб откидывается назад. — Дай угадаю…
— Не угадывай, — бурчит Ярик.
— К бывшему обратился?
— Ненавижу тебя, — шипит Ярик.
— И, что, этот бывший денег дает?
Ярик переводит взгляд на Глеба и говорит:
— Я тот бывший, которому дают.
Глеб издает смешок, а потом смеется. Ярик присоединяется к его смеху гоготом. Мы опять с Любой переглядываемся. Что у меня, что у нее в глазах — полное недоумение.
— Да, вот это было смешно, — Глеб вытирает слезу со щеки и выдыхает последний смешок, — но все равно обидно.
— Ну, женюсь я, Глеб, — рывком привлекает к себе охнувшую Любу. — И да, я выбираю ее. Она — мое сердце.
Люба краснеет, глазки тупит и улыбается, как школьница.
— Кто я такой, чтобы идти против любви, Ярик, — Глеб вздыхает. — Хоть теперь печально вздыхать не будешь, созерцая небо. Да и подкупили вы меня тушенкой, — подхватывает банку с мясом и задумчиво ее разглядывает, — аппетитно.
— Опять жену решил обожрать? — зло шепчет Люба. — Сначала она поест, а потом уже ты.
— Интересно, если бы я был доходягой, то обо мне кто-нибудь так беспокоился? — Глеб отставляет банку.
— Но ты же не доходяга, — Люба щурится. — И уж о тебе пусть твой друг беспокоится.
— А друг бы беспокоился? — Глеб смотрит на Ярика.
