любовницах быть не собираюсь.
— Послушай, ну ведь люди могут ошибаться? — он смотрит на меня, и я вижу, растерянность в его глазах. — Не нужно рубить все вот так, на корню. Я понимаю, что сейчас в тебе кипит возмущение и негодование, и ты не хочешь слышать мои аргументы. Но я прошу дать мне шанс, дать возможность всё исправить.
— Что исправить? Ложь? По-моему, ты тоже не хочешь меня слышать. Я ненавижу, когда врут.
— Кира, — Дима бьет рукой по рулю. Владеть эмоциями тяжело не только мне. — Наш разговор ни к чему не приводит. У каждого из нас своя правда. Поэтому… я исчезну из твоей жизни…
Я мгновенно оказываюсь на краю пропасти — ещё одно слово, и я разобьюсь.
— Исчезну на время, — уточняет Дмитрий, давая мне возможность не упасть вниз сразу. — А потом появлюсь, чтобы расставить все точки над i. И сделаю так, как ты скажешь. Скажешь уйти навсегда, значит уйду навсегда.
Я бросаю на него короткий взгляд, открываю дверь и выхожу из машины. Дима меня больше не останавливает. Наш разговор закончен, и он забрал у меня все силы.
Иду с опущенной головой — прячусь от снега, который летит прямо в лицо. А еще прячусь от реальности. Ведь понимаю, что все кончено. Назад дороги нет. И Дима это тоже понимает, иначе он не предложил бы исчезнуть из моей жизни. Это не в его характере — давать кому-то возможность принимать решения. Значит, для меня рядом с ним отведена только роль любовницы. А я на неё не соглашусь никогда. И он это понял.
Слезы крупными каплями катятся по щекам и смешиваются со снежинками, летящими в лицо. Иду прямо по газону, не разбирая дороги. Снег набивается в ботинки, так как за день его намело достаточно много. Ветер пробирается под расстегнутую куртку. Холодно. Но боль в моем сердце перекрывает этот холод.
На свой этаж поднимаюсь пешком. Захожу в квартиру, закрываю дверь и практически падаю на танкетку. Зажимаю рукой рот, чтобы не зарыдать в голос.
Из комнаты выходит Андрей.
— Мам? — смотрит на меня вопросительно. — Что с тобой?
— Не очень хорошо себя чувствую.
— Температура? — волнуется он.
— Вроде нет. Просто слабость, — снимаю ботинки и поднимаюсь, чтобы повесить куртку на вешалку. Свет не включаю, чтобы не пугать сына. — Сейчас умоюсь и все пройдет.
Захожу в ванную, закрываю дверь и включаю воду на всю мощь. Смотрю на себя в зеркало, и то, что вижу, накрывает меня с головой осознанием потери. Сползаю по стене на пол и содрогаюсь в рыданиях. Как я все это вынесу, как я буду жить без Димы? Ведь я люблю его. Люблю. Люблю. Нужно было остаться с ним, стать его любовницей. И плевать на принципы и правила. Сколько женщин так живут? Тысячи. И ничего. Зато могут быть с любимым мужчиной. А я никогда больше не буду с ним, с моим любимым. Как же больно.
— Мам, — слышу голос Андрея из-за двери. — У тебя все нормально?
Утираю слезы и отвечаю, как можно спокойней:
— Да, все нормально. Ты что-то хочешь?
— Нет, просто ты уже почти пол часа в ванной.
— Пол часа? — удивляюсь я.
— Да.
— Уже выхожу, — поднимаюсь с пола и беру себя в руки.
Нельзя пугать Андрея, кроме меня у него никого нет. Раздеваюсь, быстро принимаю душ и выхожу. Конечно, выгляжу я плохо — лицо отекло и покраснело от слез. Но, по крайней мере, на нем нет следов размазанной туши. Мы ужинаем и расходимся по своим комнатам. Время почти десять. Я ложусь в кровать и мгновенно засыпаю, опустошенная.
Утром, проводив сына в школу, ощущаю дикую слабость и тошноту. Подумав немного, отправляю Васе сообщение, что сегодня поработаю дома. Ложусь в кровать и снова засыпаю. Меня будит звонок мобильного — Лера просит проверить договор, который она отправила мне на почту.
Нехотя вылезаю из кровати и включаю ноутбук. Пока он загружается, смотрю в окно. Двор засыпан снегом, при этом все дорожки аккуратно расчищены. Небо голубое, без единого облака. В окне соседнего дома отражается яркое зимнее солнце. Мало что напоминает о вчерашней метели.
Возвращаюсь к ноутбуку. Отвечаю на письма и проверяю входящие заявки. Ничего срочного нет, поэтому, со спокойной душой отправляюсь на кухню. Чувствую неимоверный приступ голода. Готовлю себе бутерброды с соленой красной рыбой и кофе с молоком. Ем с аппетитом, параллельно смотрю по телевизору сериал. Удивительно, но про Краснова не вспоминаю ни разу. Возможно, это моя нервная система поставила блок на вспоминания о нем? Чтобы я не сошла с ума или не наложила на себя руки.
Утолив голод, я убираю посуду и иду в комнату, чтобы продолжить просмотр захватившего меня сериала в кровати. Но дойти успеваю только до ванной, куда практически забегаю, так как чувствую внезапный резкий приступ тошноты. Меня выворачивает наизнанку, глаза слезятся, чувствую слабость.
Когда приступ проходит, я умываюсь и возвращаюсь на кухню, где в шкафчике с лекарствами лежит градусник. Не хватало еще заболеть — в офисе уже многие на больничном.
Температура нормальная, но все равно я ощущаю слабость и безумно хочу спать. Откладываю все дела и ложусь в кровать. Как только одеяло накрывает меня и тело погружается в тепло, я засыпаю. Просыпаюсь только тогда, когда Андрей возвращается домой из школа. Сон явно пошел мне на пользу, так как чувствую я себя очень даже бодро.
Но, радость моя не длится долго, так как утром меня настигает новый приступ тошноты, который повторяется еще несколько раз за день. В голову закрадываются осторожные подозрения, но я отгоняю их. Однако, когда тошнота не прекращается в течение недели, а мой цикл сбивается на несколько дней, я уже ни капли не сомневаюсь в том, что происходит с моим организмом.
Купленный в аптеке тест на беременность, подтверждает мои догадки двумя проявившимися полосками. Сижу на краю ванной и, не моргая, смотрю на только что сделанный тест. И пока еще не осознаю, что моя жизнь сделала крутой поворот и что она точно не будет прежней.
Радость смешивается с горечью обиды, и я не знаю, что из них сейчас сильнее. Я помню, как радовалась, когда узнала о том, что у меня будет сын. Я помню, как чуть не захлебнулась от безграничного счастья, когда услышала его первый крик и впервые взяла за ручку. И скоро у меня снова будет счастье, моё счастье, такое любимое и родное. Но рядом
