Андрей задумался. С одной стороны, он не хотел выставлять на всеобщее обозрение их любовь… Но с другой… Статья открывала реальную возможность разыскать Дарью. И Андрей решился.
– Ладно, товарищ Дюма из «Красной звезды»! Пиши! Думаю, уместно начать с нескольких слов о том, как Даша попала на войну. Это для того, чтобы ты понял ее душу. Нет, она не говорила никогда высоких слов о Родине, о чувстве долга, хотя это тоже двигало ее поступком, когда она шла в Пятигорский военкомат. Но мне она призналась, ч т о на самом деле произошло в ее сердце… Нравится тебе это или нет, но Дашка пошла на фронт лишь потому, что ей было, ну, чисто по-женски, а значит, нестерпимо, до боли жаль мужчин, которые уходили на войну. На смерть… Она пошли с нами, чтобы разделить все то, что положено мужику, а хлебнуть ей – маленькой, щупленькой – пришлось под завязку, дальше некуда… Вот так-то… Ладно, теперь о нас… Мы с Дашей Ракитиной познакомились на крейсере «Красный Крым», где оба служили. В конце октября 1941 года из моряков крейсеров «Красный Кавказ» и «Красный Крым» был сформирован отряд морской пехоты и отправлен на позиции под Дуванкоем. А уже первого ноября мы оказались в самом пекле…
Горяинов писал и писал, лихорадочно переворачивая страницу за страницей, на которые ложилась неземная любовь, родившаяся в аду войны и прошедшая вместе с двумя любящими сердцами все круги ада…
Когда Андрей закончил свое повествование, Горяинов долго сидел молча.
– Андрей, я не нахожу слов… – сказал он наконец. – То, что произошло с вами, произошло со страной. Война… Она разорвала тысячи и тысячи связей между влюбленными. И не одну любовь похоронила… Я всем сердцем желаю, чтобы твоя Даша нашлась… Чтобы вы воссоединились… И уже никогда не разлучались. Ибо ваша любовь достойна этого! И еще… Брат моряк, я тебе обещаю… Нет! Я тебе клянусь, что не только я, а все мои собратья по перу… Мы все… Мы приложим все силы, чтобы найти Дарью Ракитину. Я привезу тебе адрес ее полевой почты. Очень скоро… Ты жди, брат!
– Я жду! – сказал Андрей. – Я очень жду!
Горяинов сунул карандаш в карман и застегнул ремни портфеля. Пряжки ремней глухо звякнули…
– Погоди-ка, Горяинов! – сказал Андрей. – Что хочу сказать… Я знаю, много ходит разговоров о женщинах в окопах. Сам слыхал не раз… Но ты… Ты не верь россказням! Не верь! Потому что женщины на войне занимались тем, что стирали наши портянки и гимнастерки, вываривали грязные бинты в снарядных гильзах да таскали нас, искалеченных, с поля боя… Вот это была и есть их основная работа…
– А я никогда и не верил! – сказал Горяинов. – Конечно, у некоторых высоких чинов есть походно-полевые жены… Есть, чего тут отрицать… Я сам видел одну такую с двумя орденами на высокой груди на слете пулеметчиков в Москве. Естественно, я заинтересовался такой «героической» женщиной! И когда она подтвердила, что она пулеметчик, я спросил ее, сколько же фрицев она уничтожила… В ответ «героиня» рассмеялась… «Ни одного!» – сказала она. «Мне мой комполка сказал: «Не надо тебе с пулеметом по окопам лазить. Будешь моей ППЖ, а что надо, мы для тебя сделаем. Счет убитых фрицев на твое имя откроем, и награды получишь». Вот так она и получила два ордена… Но на фронте такие же люди… С такими же желаниями, что и в мирной жизни… А ППЖ… Они есть. Но их по пальцам можно пересчитать. А основная работа женщины на войне когда-нибудь будет оценена по достоинству. И лично я приложу к этому все свои силы.
Этот снайпер выходил на охоту редко – пару раз в неделю. Однажды его засекли разведчики, возвращавшиеся из-за линии фронта с «языком». Но снайпера сопровождала группа автоматчиков, к тому же разведчики не имели права рисковать своей добычей. Словом, разведчики просто зафиксировали в рапорте, что видели снайпера в квадрате 34–15… На следующий день ту же самую разведгруппу отправили обследовать квадрат, но никаких следов длительного пребывания человека на земле, которые неминуемо должен был оставить снайпер, они не обнаружили.
А снайпер продолжал свои выходы, которые всегда заканчивались одинаково – с расстояния в полкилометра он убивал офицера, которые тогда еще гордились своими новенькими погонами и не старались прятать знаки различия и сливаться с солдатской массой, и уходил незамеченным…
Несколько раз на него устраивали засады, но снайпер был слишком хорошо подготовлен. Он легко вычислял засады наших снайперов в развалинах и двоих из них уничтожил…
Первой снайпера обнаружила Ольга и легонько толкнула ногой Дарью, подбородком показав направление. Теперь и Дарья увидела снайпера и группу сопровождающих его автоматчиков в сетке своего прицела. Они на пару секунд показались в окуляре прицела и исчезли в густом кустарнике. Дарья кивнула Ольге и переместилась на десяток метров вправо. Она с минуты на минуту ожидала их появления на открытом участке реки.
Но время шло, а группа не появлялась…
Дарья взглянула на циферблат часов. Прошло уже сорок минут. За это время немцы могли дважды пройти небольшой открытый отрезок реки и выйти к лесу. Но их не было…
Стало ясно, что в ущелье, через которое прошла группа, есть боковое ответвление, которое укрылось от глаз разведчиков, когда они обследовали квадрат. Видимо, по нему снайпер и ушел в лес, не выходя к реке.
Дарья вернулась к Ольге, и они решили разделиться: Ольга останется на месте, поскольку группа может выйти обратно на тропу в любое время, а Дарья попробует перехватить немцев на выходе из леса.
Дарье пришлось скорым шагом уйти на гребень и, чтобы наверстать упущенное время, скатиться по почти отвесному склону к лесу. Она тщательно обследовала опушку, но не обнаружила никаких следов передвижения группы из нескольких человек. Паники не было, хотя ей уже было ясно, что она упустила снайпера. Подумав, она решила вернуться к реке, к тому месту, где она увидела немцев в оптику, и «плясать» оттуда.
Переход занял порядка сорока минут, но теперь Дарья уже не торопилась. При любом раскладе снайпера она упустила, но был еще шанс встретить группу на обратном пути. В любом случае у нее в запасе было около часа… Дарья вышла к разлому у берега и сразу обнаружила примятости на мелком галечнике – следы нескольких человек. Она пошла по следу и вскоре вышла к поваленному через реку дереву. Дальше следов не было…
Дарья осмотрела ствол дерева и нашла в верхней его части стертый со ствола мох. Здесь немцы спрыгнули со ствола и дальше шли по галечнику. Она сняла сапоги и портянки, обошла дерево по воде и вылезла на крутой берег по камням, зная, что мокрые отпечатки ног под палящим солнцем высохнут через несколько минут. Выйдя в лес, она снова нашла следы в траве и пошла по ним, выискивая место для засады. Над тропой фрицев низко нависал скальный уступ, а дальше тропа резко ныряла в лес. Нечего было и думать соваться туда…
Дарья влезла на каменный карниз и осмотрелась. Тропа была скрыта от глаз мелким кустарником и сосняком и лишь в одном месте открывалась для выстрела, но всего-то на пять-шесть метров. Этот участок отстоял от места ее засады на двести метров – вполне приемлемо для трехлинейки. Но… За время, необходимое группе людей, чтобы пройти пять метров, она не сможет сделать более двух выстрелов. А реально – только один! Перед ней стояла задача практически невыполнимая. Поскольку, если упадет первый убитый девушкой фриц, остальные мгновенно скроются в лесу.
Других вариантов убрать немецкого снайпера все равно не было, и Дарья стала готовиться к выстрелу. Она не стала расстилать плащ-палатку, а улеглась прямо на камень, прогретый солнцем. Под ствол винтовки, обмотанный полосами мешковины, она уложила свой «сидор». Закончив приготовления, Дарья удобно улеглась, раскинув ноги, и сняла защитные колпачки с прицела. Линия прицеливания была ровной, но в одном месте тропу закрывали от точки стрельбы две елочки. Дарье пришлось спуститься далеко в сторону от тропы, чтобы не оставить следов, и убрать деревца с линии огня. Она аккуратно срезала елочки и присыпала свежие срезы прошлогодней листвой. Деревца она воткнула в мягкую землю рядом с тем местом, где они росли. Дарья взглянула на каменный уступ и довольно ухмыльнулась – место ее засады с тропы не просматривалось совершенно…
Потом потянулось томительное время ожидания…
Лишь через полчаса в лесу тревожно закричала сойка, и Дарья поняла, что они идут…
Пару раз в просветах между деревьями мелькнула тень, и Дарья замерла.
Она еще раз оценила подготовку снайпера, заметив неясный блик в том месте, где тропа выходила из леса. Дарья поняла, что, прежде чем выйти на тропу, снайпер осматривает в бинокль ее окрестности.
Прошло около десяти минут, но тропа оставалась чистой.
«Вот же ж змей, чего же он ждет?» – подумала Дарья. И в этот момент на тропу вышли два автоматчика. Они шли, низко пригибаясь к земле, поводя стволами автоматов по сторонам… Вот они уже миновали участок, облюбованный Дарьей для выстрела… Но снайпера на тропе все еще не было! Еще два шага, и автоматчики уйдут из поля ее зрения… И, возможно, обнаружат ее следы…
