— А как стукнуло семнадцать у Светки выросла грудь и бабка запретила надевать тебе купальник, ну и, стало быть, никакого море и кино, угадал? — ускоряя шаг на светофоре, а заодно и ведя меня за собой, без тени шутки интересуется Волков.
— С чего вы взяли, что она у меня вообще выросла?
— Как это с чего? Первое на что обращает внимание мужчина, моя дорогая Света, это фигура, собственно грудь и попа. У тебя все в нужных местах выросло.
— А лицо? — вполне серьезно интересуюсь я, входя за Волковым во всеми известный ресторан быстрого питания. — Что, совсем не смотрите на лицо?
— Смотрим, еще как. Но это если долгосрочно. А если, — медленно наклоняется к моему лицу, и убирая волосы на бок, шепчет мне на ухо. — Просто трахнуть, то можно развернуть задом к себе, и на морду лица не смотреть в процессе.
— Грубо.
— Зато правдиво. Твою грудь я приметил с первого дня. Ну и личико само собой. Черт, надо было сказать про душу, да? Извини, не подумал. Не люблю звездеть понапрасну.
— Так вы это делаете из-за груди и личика?
— Нет, Света, ради простого будущего траха. Даже и с привлекающей меня девушкой, я бы не стал сбегать с работы, чтобы отвести ее в максрак и кино. Мне просто так хочется. Хочется показать тебе банальщину, которой ты лишена, по известной нам причине.
— А почему хочется? Может вы влюбились в меня? — сказала и сама прикусила губу от рвущегося наружу смеха.
— Ну вот почему женщины любят все усложнять?
— А почему мужчины любят все упрощать?
— Сказала знаток мужчин, Зайка Светлана Васильевна. И все же в тебе живет добротная стерва, которую надо как-то пробудить.
— Зачем? Разве мужчины любят стерв?
— За всех не могу сказать, но тебе надо проснуться, чтобы высказаться. Давай сюда, — легонько подталкивает меня к самой маленькой очереди, глазами указывая на меню. — Что ты будешь?
— Не знаю, а вы что больше всего любите?
— Жареную картошку с солеными огурцами и все тоже жареное мясо со шкварками. Макароны по-флотски, плов с говядиной, домашнюю шаверму, яичницу с беконом и вареной колбасой по утрам, селедку с луком и отварной картошкой, пюре с котлетами, пирожки с капустой, картошкой и мясом, харчо, рассольник и солянку, — на одном дыхании произносит Волков, ничуть не запинаясь. — Ну а здесь давай я закажу на свое усмотрение, раз ты не в курсах. Или ты против?
— Я за, — не скрывая улыбки выдаю я, рассматривая картинки в меню.
Глава 27
Чизбургер, цезарь-ролл, два вида жареного картофеля… и как это только влезло в меня, остается загадкой. Но главное, конечно, вкусно и вредно. Очень вкусно…
— Вы говорили про первый вариант, ну типа шанс для Олега и все такое. А второй вариант. А для чего вы это сделали на самом деле?
— Я пометил территорию, чтобы так было яснее. Это более правдивый вариант.
— Мне кажется, я сейчас вас тоже помечу.
— Ну, наконец-то ты снизошла до того, чтобы меня пометить.
— Я имела в виду, что меня слегка тошнит, и я могу извергнуть содержимое моего желудка на вас.
— Да уж, не самая лучшая метка в моей жизни. Хотя, меня так уже метили, негодники больные. А я думал ты мне засос сделаешь.
— Я не умею.
— Чего там уметь, я научу, сегодня как раз и начнем.
— Прекратите.
— Хотя, ты была очень даже активной ученицей во сне. Не знал бы, сказал, что уже целовалась, — поднимаю взгляд с недопитого напитка на Волкова и застываю. Он смотрит на меня так, как я смотрю на еду, когда жутко голодна.
- Я просила не смотреть так на меня.
— Как?
— Как будто вы голодный, а я жареный картофель со шкварками.
— О как, запомнила. Я как бы и не скрываю, что так и есть, а я голоден, фаст фуд все же не совсем мое. Кстати, можешь приготовить мне картошечку в ближайшем будущем, я не против. Могу повторить список всей еды, если ты забыла, — откидываясь на спинку стула, как ни в чем не бывало заключает Волков.
— Почему вы развелись со своей женой? — брякнула и тут же пожалела о дурацком словесном выпаде, потому что в лице изменилась не только я, но и сам Волков.
— Я мог запамятовать, но вроде как тебе еще не врал. Разве я сказал, что я разводился? — к своему стыду, я совершенно не помню детали того разговора.
— Кроме того, что вы были женаты восемь лет, если честно, я ничего не помню.
— Я не разводился и вряд ли бы на это пошел. Моя жена умерла.
- Простите. Нехорошо как-то вышло с моей стороны.
— Нехорошо вышло с моей стороны. Встречный вопрос, Света. Ты чего драгоценную жидкость сдаешь?
— В смысле?
— Кровь на хрена сдаешь? С деньгами совсем туго? Бабка не дает даже на элементарные вещи?
— У меня будет туго, когда решу уйти, а у бабушки все хорошо. Готовлюсь так сказать заранее. Просто она не даст мне спокойно уйти из дома и снять квартиру. Ну, в смысле не поможет. Она не плохая как может показаться, просто принципиальная.
— Тебе и вправду придется туго с твоей наивностью. Облапошат на раз- два, где тебя потом искать непонятно.
— Не утрируйте.
— Ни капельки. Ладно, давай перейдем к делу, у нас через десть минут кино, — смотря на часы, серьезно произносит Волков. — У меня есть хорошо знакомая пациентка, сдающая комнату в трешке. Условия хорошие, недалеко от университета, плюс деньги небольшие. Ну и бонус, хозяйка приезжает разве что зимой, в период отсутствия огорода. Цена символическая — семь тысяч, плюс поливка цветов. В принципе можешь потянуть. Не хочешь жить со мной и у меня, вот тебе перспектива.
— Заманчиво. Варианты, просмотренные мной значительно дороже. И в чем подвох? Это ваша квартира на самом деле?
— Хорошо мыслишь, Светка, — наклоняясь ко мне, и откровенно щелкая меня по носу, выдает Волков. — Но нет, это не моя квартира. Ты же можешь все проверить. Подвох или как хочешь это называй, в том, что ты должна сама мне сказать о своем решении. Позвонить и сказать примерно так «Кирилл, я решилась на квартиру. Дай мне адрес, и отвези меня осмотреть мои будущие хоромы». Ну, вариации твоей речи, конечно же, возможны. Одно из условий, никаких «вы». На «ты», и только на «ты». Я понятно объяснил?
— Вполне.
— Тогда пойдем в кино, нам еще надо успеть купить мороженое. И не говори, что ты его не хочешь.
— Не говорю.
— Ну, вот и славно.
Мороженое, как и сам фильм оказались крайне странными. Само холодное молочное лакомство, несмотря на недавнее обжорство, зашло прекрасно. Правда это уже потом я обнаружила, что топпинг в мороженом оказался ничем иным как алкогольный ликер «Бейлис». Причем в большом количестве, благодушно налитый псевдогинекологом. Откуда он его взял, знать не хочу. Само кино, равно как и все остальное померкло после осознания, что он тупо подлил мне алкоголь.
— Свет, ну чего ты бесишься?
— Отстаньте, — одергиваю ладонь как только Волков ее сжимает.
— Да ты же даже не опьянела. Все ради вкуса. Пломбир с ликером — это классика.
— Отдайте мне сумку и идите в…
— Жопу? — не скрывая улыбки выдает он.
— В машину. Отстаньте от меня наконец-то.
— И не подумаю. Ну вот чего ты такая вредная? Ничего же не случилось. Все же было вполне хорошо.
— Было, да сплыло.
Самое противное, что все реально было хорошо. Даже бесит, что было именно так. Как и раздражает сам факт того, что я провожу время с ним. Я с Волковым, ну бред же, ей-Богу.
— Садись и не злись попусту, — открывая дверь машины, спокойно произносит он.
Ломалась я около минуты, но все же села под пристальным взглядом Волкова.
* * *
— Спасибо, что подвезли. И за еду и кино тоже. В общем, мне понравилось. Спасибо.
— Спасибо в карман не положишь, — с усмешкой выдает он, глуша мотор. — Да я шучу, Свет. Ну чего ты такая прямолинейная?
— Какая есть. До свидания.
Открываю дверь, которую, к счастью, Волков не заблокировал, и выхожу из машины. У самого подъезда он догоняет меня, и перехватив мою руку, сам открывает дверь в подъезд.
