— Спи, куколка. Попробуй заснуть, — шепчу я.
Ее пальцы скользят по моим рукам, исследуя мои татуировки, затем она глубоко вздыхает. Она нестабильна. Я чувствую это и чертовски ненавижу это, но, правда в том, что я тоже. Каждый момент, который проходит без нахождения Кайлы здесь, лишает меня куска моего гребаного сердца. Но я не могу позволить Тор это увидеть. Я должен быть сильным ради нее. Я должен дать ей надежду, даже если боюсь, что ее нет. Все вышло из-под контроля, и Ронан… Я ему не доверяю. Я должен, но трудно кому-либо доверять в этом извращенном мире силовых игр и смертельных ловушек. Только дураки полностью кому-то доверяют. Только гребаные дураки.
32
Тор
Я жду, пока Джуд расслабиться и уснет, а затем сажусь, молча встаю из постели и одеваюсь. Мне плохо из-за этого, конечно, но что еще я могу сделать? То, что я делаю, может показаться опрометчивым и отчаянным, но я в отчаянии. Я стою у края кровати и на секунду смотрю, как спит Джуд. Его ресницы тенью падают на скулы, а жесткие сердитые морщины на его лице кажутся более умиротворенными во сне. Я наклоняюсь и очень нежно касаюсь его губами.
— Тор, — бормочет он во сне, прежде чем снова замолчать.
— Я люблю тебя, — шепчу я. — Больше всего на свете. — Я грустно улыбаюсь. Мой прекрасно сломанный мужчина, такой сильный и свирепый, такой верный. Я отхожу, засовывая телефон в задний карман, прежде чем подойти к двери. Я тихонько открываю ее и выскальзываю из комнаты, подпрыгивая, когда поворачиваюсь и нахожу Бориса, прислонившегося к стене.
— Иисус. — Я прижимаю ладонь к груди. — Ты что слоняешься здесь, словно приведенье?
У него пустое выражение лица перед тем, как повернуться и пойти по коридору. Мой пульс неровно стучит в ушах, когда я следую за ним. В коридорах темно. Я волнуюсь и нервничаю, что в любой момент нас засечет охрана. Когда мы достигаем нижней части лестницы, из тени появляются две фигуры. Я отпрыгиваю от них, но они просто остаются позади нас, молча идя за нами. Я полагаю, они должны быть русскими.
Только когда мы приближаемся к передней части дома, мы встречаем некоторых из людей Габриэля. Двое из них выходят вперед.
— A dónde vas? 10— говорит один из них, доставая пистолет.
Борис уже вытащил пистолет и стреляет им обоим в голову, легкий хлопок глушителя — единственный звук, прежде чем их тела падают на пол.
Я задыхаюсь, обходя двух мужчин, и кровь теперь быстро растекается по ковру. Сомнения начинают закрадываться. Это люди Габриэля, и разве Габриэль не пытается нам помочь?
— Тебе точно следовало их убивать? — спрашиваю я.
Борис оглядывается через плечо, его леденящие кровь голубые глаза встречаются с моими.
— Они не дали бы сбежать женщине букмекера. А как еще ты собиралась уйти? — Я делаю ровный вдох. Я делаю это, потому что должна, повторяю себе. Это ради Кайлы. И действительно, чьей жизнью я бы не пожертвовала ради нее?
Когда мы выходим через парадную дверь, нас приветствуют еще двое мужчин Габриэля. Один получает пулю, другой получает перелом шеи. Мы спешим по подъездной дорожке, где нас ждет машина. Я оказываюсь внутри, двое странных русских занимают места по обе стороны от меня, а Борис просовывает голову и одаривает меня акульей улыбкой.
— До свидания, Виктория Пирсон, — говорит он и хлопает дверью машины.
Автомобиль кренится вперед. Вот оно. Мой выбор сделан. Теперь пути назад нет. К тому времени, как мы подъезжаем к парадным воротам, охранники уже лежат на земле, мертвые. Ворота широко открыты, и мы без проблем выезжаем через них. Я не уверена, следует ли мне бояться или трепетать перед их организованностью. Они просто сделали побег из картельной территории похожей на прогулку по парку. И теперь они сидят здесь, совершенно стоически, как будто они этого не делали. Я судила Джуда за то, что он связался с картелем, но что я сама только что натворила? Кто эти люди, с которыми я только что заключила сделку? Они могут быть хуже тех, у кого есть моя дочь, но я должна рискнуть.
Час спустя мы уже катимся по пыльным холмам недалеко от города. Грузовик поднимается по крутому склону, усеянному небольшими деревьями, и затем я вижу, как перед фарами появляются ворота. На первый взгляд они выглядит заброшенными, но через несколько секунд появляется несколько вооруженных людей в масках, которые выходят из ворот. Мое сердце колотится в груди, когда меня охватывает настоящий страх. Я не хочу этого делать. Мне страшно, но я не оставлю Кайлу, и моя потребность быть с ней сильнее, чем любой страх, который я могла бы испытывать.
— Мы на месте, — говорит один из мужчин, прежде чем открывает дверь, вылезает из машины и ждет меня рядом с ней.
Я делаю глубокий вдох и проскальзываю через сиденье, чтобы выйти из машины. У меня под ногами словно дрожит земля. В следующий момент дверь за мной закрывается и на меня направляется несколько пушек. Я слышу, как автомобиль трогается с места. Шины визжат при движении. Теперь я сама по себе. Абсолютно, полностью сама по себе.
Я поднимаю руки в знак капитуляции и осторожно иду к воротам.
— Мне нужно поговорить с Лопесом, — говорю я. Охранники стоят на месте. Их ружья остаются поднятыми. — У него моя дочь.
Один из мужчин, наконец, выходит вперед и движется позади меня.
— Андейл, — кричит он, вонзая дуло пистолета мне в спину. — Иди.
Массивные железные ворота распахиваются, и меня проводят к вилле, где меня ждет неизвестная судьба. Яркие огни светят вдоль подъездной дорожки, и вся территория вокруг дома освещена, словно на день Независимости США. Оливковые деревья усеивают дорожку, ведущую к большой деревянной входной двери, а множество быстрых автомобилей украшают подъездную дорожку из белого гравия. Крыша облицована каменным уступом, по которому патрулируют вооруженные люди, выглядящие смертоносными и бдительными. Может, мне стоит бояться, но это не так. Я могу думать только о том, что Кайла здесь. Я так близка к своему ребенку.
Входная дверь со скрипом открывается, и другие вооруженные люди отступают назад, стоя по обе стороны от дверного проема, пока меня толкают вперед. Сразу за дверью фойе мраморный пол и люстры, свисающие с потолка. Дом прекрасен, словно мексиканский дворец — красивые вещи куплены за уродливые дела. Меня проводят через дом, по коридору и к двери. Один из охранников открывает ее, и парень позади меня вонзает пистолет мне в спину, толкая меня внутрь. Я падаю на колени. Не успеваю я встать, как дверь закрывается, за мной и щелкает замок. Поднимаясь на ноги, я оглядываю большую комнату. Посередине кровать, комод и открытый шкаф, набитый длинными белыми платьями. Я поворачиваюсь и проверяю дверную ручку, вздыхая, когда обнаруживаю, что она заперта. Спальня или тюремная камера?
— Эй? — кричу я. — Я хочу увидеть Лопеса. — Тишина. — Мне нужно увидеть мою дочь. — Нет ответа. Я закрываю глаза и вздыхаю.
Ладно, мне нужно просто успокоиться. Я пришла сюда за Кайлой, но это вражеская территория. Я должна набраться терпения и ждать. Я должна играть по их правилам, потому что, честно говоря, какой у меня еще есть выбор? Это не то же самое, когда я оказалась в плену у Джуда. Я могу смело сказать, что Джуд на самом деле не причинил мне вреда, или Калеб… Я всегда знала, что Калеб был его моральным компасом. Но это другое. У этих мужчин нет морали. Ради бога, они похищают детей, и я не сомневаюсь, что они убили бы Кайлу, если бы это соответствовало их потребностям.
Я сажусь на край кровати, подпирая голову руками. Это болезненное чувство в моем кишечнике подсказывает мне, что я совершила серьезную ошибку, приехав сюда, но как это может быть неправильно? Кайла здесь, мертвая или живая, опасность или нет, я буду с ней. Я бы никогда ее не бросила.
Слова Ронана звенят у меня в ушах, когда я думаю о том, что мне нужно сделать. Мое сердце болезненно сжимается, но я отталкиваю боль. Я делаю то, что должна… единственное, что могу сделать для своей дочери. Я не дура, это картель. Тебе не выжить в картеле, поэтому я должна купить нашу свободу единственным, что я могу предложить.
