— Спасибо. А еще не подскажете, как мне найти Римму Анатольевну Пророкову? У меня только номер дома.
Женщина смерила Дину оценивающим взглядом.
— А вы ей кто?
— Неважно, — поспешила ответить Дина.
— Раз неважно, то ищите сами. — Женщина быстро зашагала по дороге, оставив Дину в недоумении.
Неужели ее ответ прозвучал грубо? Но ведь и задавать вопросы по типу «а зачем?» и «а кто он вам?» не менее бестактно.
Что ж, в Ерохино, конечно, нет улиц как таковых, и траекторию расположения домов тоже можно понять не сразу. Однако, в каждом огороде кто-нибудь да копается, а значит, покажут и расскажут.
Дина последовала за женщиной, держась на некотором расстоянии. На дом Пророковой ей указал тощий дедок, смоливший трубку на лавочке у забора.
— Ить, надсада, — закашлялся он. — Куда тебя черти понесли, девка! Побежишь обратно, не споткнись! Шею свернешь!
Дина несколько раз обернулась, пока направлялась к дому, а дедок все еще что-то бормотал вслед, кривляясь и размахивая трубкой.
Глава 30
Она увидела небольшой домик, обшитый коричневым сайдингом, палисадник которого скрывался в густых зарослях сирени. Сирень была просто огромной — самые верхние ветки доходили до края крыши. Бледно-сиреневые кистевидные соцветия роняли лепестки, отчего казалось, что все вокруг покрыто снежинками. Деревенский дом без изысков, вполне подходящий одинокой пожилой даме. Римма Анатольевна и выглядела как дама — суховатая, сдержанная, с правильной речью. Дина при первой же их встрече почувствовала легкий мандраж, какой всегда случался с ней при виде преподавателей.
Она потопталась, пытаясь разглядеть, не дрогнет ли тюль на окне, затем решительно открыла калитку. Поднявшись на крыльцо, постучала в притолоку обитой кожзамом двери.
— Кто? — глухо донеслось изнутри.
— Римма Анатольевна, здравствуйте! Это Дина Силантьева. Я у вас комнату купила.
Прошла целая минута, прежде чем дверь со скрипом открылась.
В темноте небольшого коридорчика лицо женщины выглядело серым пятном. Она была в черном, поэтому в глаза бросилась именно эта бледность. Возможно, Римма Анатольевна неважно себя чувствовала, и Дина снова почувствовала сожаление, что не позвонила ей перед поездкой и не купила что-нибудь в качестве презента.
— Здравствуйте, — сухо произнесла Римма, никак не показывая своей реакции на появление гостьи.
— Вы помните меня? — уточнила Дина.
— Зачем вы приехали?
— Поговорить… — Дина ухватилась за косяк, желая всем своим видом показать, что не уйдет отсюда, пока женщина не согласится на беседу.
Римма проследила за ее движением, а затем, ни слова ни говоря, зашаркала вглубь дома. Приняв это за приглашение, Дина последовала за ней, осторожно поглядывая по сторонам. При всей внешней привлекательности дома, внутри его царило запустение. Казалось бы, все вещи стояли и лежали на своих местах, но если присмотреться, то становилось понятно, что хозяйка давно к ним не прикасалась. Полы не сияли чистотой, углы под потолком кое-где густо заросли паутиной. В коридоре Дина заметила железное ведро и мелкую россыпь земли вокруг него. Римма перехватила ее взгляд:
— Садитесь, — указала на стул возле покрытого клеенкой кухонного стола.
Половину его занимали стопки фотоальбомов, тетрадей в коленкоровых обложках с загнутыми краями и пухлые исписанные блокноты. Все это было густо усыпано поверху какими-то ссохшимися белыми цветами. Возможно, хризантемами. Когда Дина села, несколько лепестков слетело вниз на пол. Римма встала у окна, оттянула край тюля и быстро оглядела улицу. Сейчас она была похожа на старую ведьму из сказки — тощая, черная, с выбившимися из пучка седыми волосами и какой-то маниакальной неряшливостью. Кофта на ней была давно не стирана, и на локте сквозь дыру просвечивала кожа…
Дина увидела торчащие из альбома фотографии — кажется, групповые школьные снимки.
— Вы учительница? — спросила она, чтобы как-то начать разговор.
— Что? — Римма обернулась и подслеповато прищурилась. — Да, была когда-то…
— По-моему, бывших учителей, как и врачей, не бывает, — Дина зажала ладони между коленей и покусала нижнюю губу. — Я вот буду дальше учиться на врача. А пока получаю диплом и сертификат медсестры. Если вам нужно укол сделать, или массаж, то только скажите!
— Вы за этим приехали? — на лице Риммы появилось что-то вроде улыбки. Такое странное движение — вроде глаза улыбаются, а уголки губ тянутся вниз.
— Нет, — Дина покрутилась на стуле, почувствовав себя крайне неуверенно. — Можно воды?
Римма нахмурилась, будто никак не могла вспомнить, что означает эта простая просьба.
— Наверное, чай надо поставить, — взгляд ее заметался по кухне.
— Нет, нет! — подскочила Дина. — Достаточно воды. — Она взяла потемневший от заварки стакан и подставила под кран. Выпив, оттерла тыльной стороной ладони влагу на подбородке. — Вкусно.
— Здесь скважина. Вода хорошая. Только у меня такая… — отрешенно сказала Римма.
— К вам за водой, наверное, многие приходят, — Дина набрала второй стакан.
Римма поежилась и ничего не ответила.
— Еще раз хочу поблагодарить вас за то, что предложили мне купить вашу комнату. Честное слово, никогда бы не подумала, что вы выберете меня. Возможно, вам бы кто-нибудь предложил более выгодную цену, если бы вы подождали. Я же представляю стоимость жилья в этом районе, и…
— Я вас не выбирала. — Римма поджала губы и опять уставилась в окно.
— Ну… ладно. В общем, я хотела вам сказать, что с этой комнатой не все так просто…
— Это мой сын выбрал вас.
— А… — растерялась Дина. — Разве мы с ним знакомы? Даже не знаю, что сказать. Почему же вы сразу…
— Он умер двадцать лет назад. Вы не могли его знать.
— Да уж, — Дина кинула быстрый взгляд в сторону выхода. Разговор шел явно не по намеченному плану. Впрочем, разве ее могло удивить очередное упоминание о чьей-то смерти? — Тогда, простите, каким образом…
— Идемте, — Римма вздохнула и вышла с кухни.
Когда Дина походила мимо стола, то не удержалась и вытянула одну из фотографий. Это был коллективный снимок учеников, где в первом ряду сидела Римма — с неестественно прямой спиной, зачесанными в узел волосами, в строгом отутюженном костюме. Да, она была гораздо моложе, но в глаза бросалась именно ее жесткость и непримиримость. Собственно, и дети рядом с ней счастливыми не выглядели, словно переняв от своей учительницы ее суровость.
Дина перевела взгляд на цветущие герани. У них были толстые, мясистые темно-зеленые листья и огромные бордово-красные соцветия.
— Римма Анатольевна, вы где?
На пороге первой же комнаты остолбенела, сраженная увиденным. Ее пригвоздил запах, в плотное душное кольцо которого она моментально попала. Ладан она не спутала бы ни с чем другим. Рассматривая несчетное количество зажженных свечей, освещавших комнату, Дина снова почувствовала сухость в горле. Сглотнув, спросила Римму, которая в этот момент заменяла одну свечу другой:
- Вы не боитесь, что может случиться пожар?
Свечи находились в подсвечниках, чашках и блюдцах, но их количество просто поражало воображение. Мерцающие отблески, словно живые, высасывали из воздуха остатки кислорода. По спине Дины пробежала капелька пота.
На столе и полках вперемешку с иконами стояли фотографии. Самая большая из них была приколота к стене, в правом углу, под «Троицей». Дина подошла ближе и ощутила, как закололо в затылке. У нее перехватило дыхание — душный мерцающий воздух застрял в глотке, обволакивая внутренности ароматом благовоний. Взмахнув рукой, Дина повалилась на пол, задев локтем стоявшую рядом кружку с восковой свечой.
