шагами комнату. Я не сводила взгляда с дочери, пытаясь понять причину ее нервозности.
– Пе… – начала я, но она меня прервала.
– Почему обязательно жениться? Это ты его заставила?
– Что? – Я была поражена ее реакцией и никак не могла уложить в голове, что ее так взбесило.
– Ты заставила его сделать тебе предложение? Тебе было мало того, что он уже для тебя делает? Зачем обязательно превращать это в целое событие?
Мне стало обидно. Никогда в жизни я не делала того, что навредит моей дочери. Все эти годы я жила только для нее. И когда наступил момент наконец построить собственное счастье, я им воспользовалась. Но в ответ получила только эмоциональный взрыв от дочки.
– Пенелопа, не смей так говорить со мной, – предостерегла я.
– А то что? Запретишь мне видеться с друзьями?
– Замолчи немедленно!– выкрикнула я, встав с дивана. Я показала на нее пальцем. – Не веди себя как эгоистичная засранка, потому что у меня все еще имеются рычаги воздействия на тебя. Не провоцируй, Пе.
– Хватит тыкать в меня своим кольцом! – парировала она. – Я уже оценила щедрость Майлза по отношению к тебе.
– Да что с тобой такое? – спросила я, взмахнув руками. – Что тебя так не устраивает? Можешь толком объяснить?
Она закусила губу, с минуту блуждала взглядом по комнате, как будто подбирая аргументы.
– Зачем он нам, мам? – уже мягче спросила она. – Нам хорошо вдвоем. Всегда так было, так зачем что-то менять? И где вы собираетесь жить? Ты продашь наш дом? Он же всегда был нашим гнездышком. – Пенелопа подошла ко мне и взяла за руки. – Давай ты откажешь ему, и мы станем жить, как прежде.
Я не могла поверить в то, что слышала.
– Но я люблю его, – выдавила я из себя.
– Мам, тебе нельзя за него замуж, – сказала она, глядя на меня с сочувствием.
– Я не понимаю. – Моя растерянность явно отражалась в голосе, потому что тот немного дрожал.
– Мамочка, Майлз нам просто не подходит, – привычным мне голосом заговорила дочь. – Он нам не нужен, нам и так хорошо.
– Пенелопа, ты меня не слышишь. Я люблю его, – тверже сказала я.
Она резко отпустила мои руки и те безвольно упали по бокам. Пе сделала шаг назад, в ее взгляд вернулись твердость и злость.
– Ну, и черт со всем этим. Если он тебе дороже родной дочери – валяй, выходи замуж. Живите, блин, долго и счастливо! – выкрикнула она, потом быстро пошла в свою комнату.
– Пенелопа, вернись сейчас же! – крикнула я ей в спину. Но ответом мне послужил звук захлопываемой двери.
Через два часа мой телефон зазвонил. Я посмотрела на экран и со вздохом подняла его, намереваясь ответить на звонок.
– Привет, малышка, – ласково произнес Майлз. – Мне тебя сегодня не хватало. – Я молчала. – Ари? Ты здесь?
– Да, – выдохнула я. Каждый раз слыша голос Майлза, у меня было ощущение, словно тучи расступаются, позволяя показаться солнцу. Я верила в то, что мой мужчина был способен свернуть горы, только бы мне было комфортно.
– Эй, что случилось? – спросил он. – Почему у тебя такой голос?
– Пенелопа не очень хорошо восприняла новость о нас, Майлз.
– Что значит «не очень хорошо восприняла»? Я думал, она будет рада.
– Я тоже так думала.
– Почему ты решила, что она недовольна?
Я вкратце пересказала наш с дочерью разговор и то, как после него я несколько раз пыталась достучаться до нее или хотя бы добиться того, чтобы она открыла дверь и впустила меня в свою комнату. Рассказала о том, что она уже два часа оттуда не выходила и громко включила музыку, чтобы не слышать, что я ей говорю из коридора.
У меня сжималось сердце от того, что мне, вероятнее всего, предстояло сделать выбор между ними двумя. И какое бы решение ни приняла, я осознавала, что лишусь половины сердца в любом случае. И я уже подсознательно знала, кого выберу, потому что так на моем месте поступила бы любая любящая мать. Но я бы хотела понимать, ради чего жертвую собственным счастьем.
После моего рассказа Майлз немного помолчал.
– Аризона, позволь мне с ней поговорить.
– Нет, – ответила я. – Прости, но это только между нами.
– Не понимаю, – вздохнул Майлз. – Все ведь было хорошо, и мне казалось, что я нравлюсь ей. Сегодня поручил ей важный проект, и она с такой радостью взялась за него. Так была взволнована, что даже обняла меня и поцеловала в щеку. Я думал, что это был идеальный день, чтобы рассказать ей о нас.
– Я сама ничего понять не могу. Мне нужно поговорить с ней. Но, думаю, сегодня этого не произойдет. Ей нужно время. Как и мне, пожалуй.
– Ари, – позвал Майлз. В его голосе была слышна тревога. – Милая, между нами ведь все хорошо?
– Майлз, можно я позвоню тебе, когда поговорю с Пе, ладно?
– Конечно, милая, только… – Он помолчал секунду. – Пожалуйста, убеди ее, что так всем будет лучше.
– Я сделаю все возможное, – тихо сказала я, чувствуя, как сжимается горло, а глаза наполняются слезами. Подсознательно я чувствовала, что сказка подходит к концу, но пока что боялась это признать.
– Я люблю тебя, малышка, – ласково произнес Майлз.
– И я люблю тебя.
После этого я положила трубку, не удосужившись даже пожелать ему спокойной ночи. Я отложила телефон на кровать и уставилась на него невидящим взглядом. В какой-то момент я почувствовала, как по щекам побежали слезы. Боль и обида, которые я носила в себе два часа, эмоции от пережитого с Майлзом момента счастья накануне слились воедино. Все, на что меня хватило в этот вечер – завалиться набок на кровати и лить тихие слезы, ожидая самой большой катастрофы в своей жизни за последние семнадцать лет.
Утром я наткнулась в кухне на мрачную Пенелопу. Она жевала свои хлопья, уставившись в никуда.
– Доброе утро, – прохрипела я.
