Я почти всю ночь не спала и плакала, поэтому даже не рассчитывала в этот день на нормальный внешний вид и голос.
– Привет, – буркнула дочь.
Я подошла к стойке, налила себе кофе, взяла хлеб с сыром и села напротив дочери.
– Сегодня дождь, не забудь взять зонт, как пойдешь на работу, – сказала я, пытаясь завязать нормальный разговор, прежде чем перейти к основному.
– Ага, – отозвалась Пе, не глядя на меня.
– Милая, нам надо поговорить, – сказала я, положив на ее руку свою, но Пе резко выдернула свою ладонь и понесла тарелку к раковине.
– Не о чем говорить, – резко сказала она, моя тарелку.
Я с грустью посмотрела на посудомойку и подумала о том, почему Пе не воспользовалась техникой, которая появилась у нас после ремонта. Я помню, как она радовалась этому приобретению и рассказывала о том, какой Майлз заботливый. Ещё в голове почему-то начали всплывать отрывки наших будней после того, как я познакомила Майлза с дочерью. Как осознала, что в последний раз видела её в растянутых трениках год назад. Что она стала носить юбки почти всё время, начала обувать туфли на каблуках. Неужели я так сильно была погружена в свои отношения, что не замечала этих изменений в дочери? Наверное, ей просто было стыдно выглядеть перед Майлзом, как замухрышка.
Пенелопа поставила тарелку на сушилку и пошла в сторону своей комнаты.
– Пенелопа, пожалуйста, – произнесла я с отчаянием в голосе.
– Мам, я опоздаю на работу, – ледяным тоном ответила она и снова хлопнула дверью своей спальни.
Я отодвинула от себя тарелку с завтраком и уставилась в окно. Я думала, что накануне ночью выплакала все возможные слезы, но ошибалась. Сорвавшись, я зарыдала в голос, не удержав эмоции в себе. В какой-то момент я услышала стук каблуков и голос дочери.
– Прекращай лить слезы. Нам хорошо было до него, будет хорошо и после. Я пошла.
После того, как за ней закрылась входная дверь, я мучилась от единственного вопроса: кто это и куда она подевала мою дочь?
Глава 14
– Дорогая, не расстраивайся, это всего лишь подростковая ревность. Она пройдет, как только Пе увидит, как вам хорошо всем вместе, – приговаривала Сибил, поглаживая меня по спине и пытаясь прекратить уже неизвестно какую по счету истерику за день.
Я в тот день работала не на выдаче и приеме заказов, как обычно, а в задней части химчистки, чтобы посетители не видели мое опухшее лицо. Как только клиенты уходили, в подсобку заходила Сибил, и разговор, начавшийся утром, продолжался.
– Си, я не знаю, что мне делать. Мне так больно, что, кажется, сердце сейчас остановится. Я не понимаю, что на нее нашло.
– Ари, всегда были только вы вдвоем. Теперь появился тот, кто, по ее мнению, пытается отобрать у нее ее мамочку. Тебе лишь нужно убедить ее в том, что для вас двоих ничего не поменяется.
– А что мне делать с Майлзом?
– А что с ним?
– Он уже несколько раз сегодня звонил и присылал сообщения. Я не знаю, что сказать ему.
Сибил пожала плечами.
– Ничего не говори. Скажи только, что тебе нужно время, чтобы разобраться с Пенелопой. Пусть немного подождет.
Я тяжело вздохнула, уткнув лицо в носовой платок, и застонала. Внутри меня тайфун сменялся пожаром, дождь – снегом. Сердце болело, не переставая, уже больше суток. Я была влюблена раньше, увлекалась мужчинами, но никогда не любила так сильно, как полюбила Майлза. Он стал тем, кого я была готова принять в нашу маленькую семью. Тем, на кого я могла положиться и быть уверенной, что он будет надежно оберегать мое сердце. А теперь все это летело к чертям со скоростью света. Я буквально видела, как моя жизнь разлетается на мелкие осколки.
Вечером я вернулась с работы, и меня встретила Пенелопа, которая крутилась на кухне. Она готовила, что было достаточно редким явлением. В гостиной тихо работал телевизор, был включен музыкальный канал. Я с удивлением отметила, что это был не один из тех рок-каналов, которые так любила Пе, а обычный, на котором крутят музыку в разных стилях. Итальянский певец пел нечто бодрое, а в клипе показывали, как множество людей танцуют под его песню с улыбками на лицах. Видео так сильно контрастировало с моими ощущениями, что это было похоже на сюрреализм.
– Привет, мам! – выкрикнула Пенелопа и расплылась в улыбке. Мои губы тоже нерешительно растянулись. Искра надежды вспыхнула во мне, и я медленно пошла в кухню. – Я готовлю твои любимые стейки из рыбы.
– О, – все, что я смогла выдавить из себя, присаживаясь за стойку, на которой уже стояли салат и стаканы с соком.
– Ага, я решила, что мы давно не ели рыбу. А у нас в супермаркете была распродажа, поэтому я отхватила несколько стейков по приятной цене, – щебетала Пенелопа, доставая тарелки из шкафчика. – Иди мой руки, и будем ужинать.
Я молча пошла в ванную и включила воду. Намыливая руки, я смотрела на свое припухшее лицо в отражении зеркала над раковиной и видела написанное на нем недоумение. Я как будто попала в параллельную вселенную. Словно вчерашнего разговора не было. Как будто Пенелопа не разрывала своими хрупкими ручками мое личное счастье. Я опустила взгляд на свои руки и потерла пустое место на безымянном пальце левой руки. После нашего скандала накануне я сняла кольцо и положила его в ящик прикроватной тумбочки, решив не обострять ситуацию с дочкой.
Я вернулась в кухню как раз в тот момент, когда Пе усаживалась за обеденный стол, накрытый к ужину. Я оценила ее старания. Присела напротив и, пожелав приятного аппетита, взяла вилку. Я попробовала рыбу и была приятно удивлена вкусом.
– Очень вкусно, ты молодец, – хриплым голосом негромко произнесла я и улыбнулась дочери. Я и сама понимала, насколько вымученной была моя улыбка, но она точно была искренней.
Раньше моя чуткая Пенелопа заметила бы мое настроение и встревожилась по поводу хрипотцы в моем голосе. Но новая версия моей дочери не заметила или не
