Из всей одежды, которую приобрела Антониа, она решила надеть простое черное платье длиной до середины бедра, с открытыми плечами, подчеркивающее каждый изгиб. А сапоги до колен, похоже, купила лишь для того, чтобы свести меня с ума.
Я не могу дождаться, когда увезу ее домой.
Платье мы точно снимем, но сапоги останутся на ней.
Отводя взгляд от Тига и Делии, Антониа смотрит на меня, когда я убираю бутылку от губ и пялюсь на нее.
И эта ее красная помада…
Не терпится ее стереть…
— Разве мы не подойдем поздороваться?
— А надо?
Антониа смеется и хватает меня за руку.
— Представь меня своим кузенам, Пирелли. Разве не для этого ты привел меня сюда?
Неделю назад это казалось идеальным предлогом, чтобы заманить Тига и Делию на вечеринку, но теперь я хочу, чтобы Антониа была здесь ради меня. Однако, прежде чем я успеваю сказать ей это, она тащит меня к небольшой кучке людей, окружающей наших почетных гостей.
Грэм замечает меня первым.
— Пирелли, приятно видеть, что ты наконец решил отказаться от геля для волос, — язвит он. — Как поживает твоя челюсть?
— Прекрасно, — отвечаю я. — А ты, я смотрю, до сих пор не вытащил палку из задницы? Наверное, с ней больно ходить в туалет.
Он усмехается и протягивает мне руку, которую я пожимаю.
— Антониа, ты ведь знакома с Грэмом?
— Да, — она одаривает его ослепительной улыбкой. — Рада видеть тебя снова.
— Взаимно. Сорайя говорит о тебе только хорошее, — отвечает он, глядя на ее пустой бокал. — Что ты пьешь?
— Текилу со льдом.
— Принесу еще, — говорит Грэм, беря и свой бокал. Затем смотрит на меня. — Тебе захватить еще пиво?
— Нет, спасибо.
Он кивает, и я слышу громкий голос Тига, прорывающийся сквозь весь фоновый шум.
— Так вот та девушка, о которой ты все время болтаешь? Делия, детка, иди сюда. Она настоящая!
Антониа хихикает, а я сдерживаюсь, чтобы не пихнуть Тига локтем в живот. Вместо этого обнимаю Антонию за плечи, притягивая ближе. Я жаждал коснуться ее талии — шелковистая кожа под моими кончиками пальцев слишком соблазнительна.
— Тиг, Делия, это Антониа. Антониа, этот засранец — мой двоюродный брат, а эта красавица рядом с ним достойна причисления к лику святых за то, что вышла за него замуж.
— Приятно познакомиться с вами обоими. С годовщиной, — поздравляет Антониа, протягивая руку Тигу.
Он смотрит на нее, а затем смеется, прежде чем вытащить ее из моих объятий и заключить в свои.
— Мы тут все всегда обнимаемся.
— Люблю обниматься, — радостно отвечает Антониа.
Они втроем обмениваются любезностями и посмеиваются надо мной.
— Ты так широко улыбаешься, — говорит Сорайя, выхватывая у меня из рук пиво и допивая его. Затем возвращает мне пустую бутылку. — Она мне нравится, Марко.
— Ну вот, у нас с тобой появилось что-то общее.
Она переводит взор на меня.
— Я не имею в виду как стажер, — уточняет подруга. — Она нравится мне такой, какая есть. Не облажайся.
— И не планирую, — мгновенно отвечаю я. Смотрю, как Антониа запрокидывает голову и смеется над словами Тига. Его глаза блестят, когда он улыбается ей — верный признак того, что она покорила и его тоже.
— У нас прекрасно получилось, — продолжает Сорайя. — Они выглядят счастливыми.
Делия присоединяется к Антонии, и они вдвоем игриво шлепают Тига.
— Да, похоже на то, — соглашаюсь я.
Это определенно стоило всего безумия, чтобы снова увидеть их улыбки, даже если только на один вечер. Грэм возвращается как раз в тот момент, когда музыка меняется и звучит одна из современных песен.
— Мне нравится эта песня! — восклицает Сорайя, забирая напитки у Грэма. Она отдает их мне, хватает Грэма за галстук и тащит парня на танцпол. Качая головой на этих сумасшедших голубков, я направляюсь к Антонии.
— Однажды я проколола себе язык, — вдруг произносит она, и я чуть не роняю напитки.
— Что? — хриплю я.
Почему мы не встретились на этом этапе ее жизни?
— Я сто раз пожалела, — продолжает она. — Язык распух, говорить было невозможно. В итоге я его вытащила.
— Я проколола язык Сорайе, — признается Делия.
— Ты тоже делаешь татуировки?
— Неа, их делаю я, — встревает Тиг, поднимая пиво и указывая горлышком на Антонию. — У тебя есть тату?
— Пока нет.
Матерь Божья.
— Но есть одна на примете, — продолжает она.
— Серьезно? — я совершенно заинтригован.
Ее глаза искрятся озорством.
— Ага.
— Не хочешь рассказать подробнее?
Антониа качает головой и снова смотрит на Тига.
— Можно записаться к тебе на этой неделе?
— У меня всегда есть время для чистого холста. Как на счет вторника?
— Я заканчиваю работу в пять.
— Не вопрос.
— Подожди-ка минутку, — говорю я Тигу. — Ты еще не закончил тату на моей спине.
— Правда? — спрашивает Антониа. Наконец она берет напиток из моих рук, но не смотрит мне в глаза. Она слишком увлечена Тигом. Если бы Делия не стояла рядом, а он не держал руку на заднице своей жены, я бы приревновал.
— Каюсь.
— Мне понравился рисунок, — говорит Антониа, и мой взгляд возвращается к ней. Я даже не понял, когда она успела заметить эту чертову штуку. Должно быть, девушка чувствует, что я пялюсь, потому что наконец поворачивается ко мне. — Я любовалась твоей тату сегодня утром, когда ты был в душе.
Один из гостей вечеринки зовет Тига и Делию выпить в баре, и те извиняются, оставляя нас одних.
— Они очень хорошие, — откровенничает Антониа, как только они оказываются вне пределов слышимости. Понимаю, что мне следует облегчить ее беспокойство и заверить, что ее чувство взаимно, но я зациклился на тату.
— Расскажи о своей будущей татуировке.
— Нет, подождешь и все увидишь.
Никаких сомнений.
Нет другого места, где я предпочел бы быть.
Нет никого другого, с кем я бы предпочел бы быть.
Факт, который лишь подтверждается по мере продолжения вечера. Антониа зажигает на танцполе с Сорайей, фотографируется с Тигом и Делией, даже подшучивает над Грэмом, и все это делает с улыбкой на лице.
Улыбкой, которая сбивает меня с ног.
Я всегда раньше наблюдал со стороны, как люди находят любовь, и никогда не думал, что мне чего-то не хватает.
До сегодняшнего вечера.
До Антонии.
Может, мы и из двух разных миров, но она идеально вписывается в мой.
Мне просто нужно придумать, как, черт возьми, убедить эту девушку, что я вписываюсь в ее.
Глава 20
Марко
Звук пожарной сигнализации будит меня, и я вскакиваю с кровати. Тащу свою голую задницу на кухню, где обнаруживаю Антонию. Моя футболка едва прикрывает ее зад, когда девушка, встав на цыпочки, размахивает кухонным полотенцем перед пожарным датчиком. Подойдя к ней, забираю у нее полотенце и отвинчиваю датчик с потолка. Раздражающий звуковой сигнал мгновенно прекращается.
— Слава богу! — восклицает она, убирая волосы с лица. — Эта штука чуть не свела меня с ума!
— Что случилось? — спрашиваю я, глядя на плиту и обугленную сковородку. — Эти черные штуки — блины?
— Они слегка подгорели.
— Очевидно, — бормочу я, отрывая взгляд от ее попытки сделать завтрак.
Антониа хмурится.
— Я совсем не умею готовить.
— Принято к сведению, — стараюсь не рассмеяться, потому что она выглядит так, словно вот-вот расплачется. Бросив кухонное полотенце на столешницу, обнимаю девушку за талию и притягиваю к себе. Наклоняю голову и прижимаюсь губами к ее губам. — Доброе утро.
— Оно было добрым до тех пор, пока я не испортила завтрак.
— Я голый, на случай если ты не заметила, поэтому все равно утро замечательное, — поддразниваю я, целуя ее в шею. После нескольких последних ночевок Антониа так и не поняла, что я вполне доволен тем, что на завтрак могу съесть ее. И, вероятно, мог бы полакомиться ею на обед и даже на ужин.
