— Днем я предпочитаю «Маунтин Дью». — Я смотрю в окно. Снаружи так же серо, как и вчера. — Ведь уже после полудня, да?
— Сейчас восемь утра.
— Тогда зачем ты меня будишь? — не могу сдержать раздражения в голосе.
— Потому что мне так сказали.
— Ты работаешь на Джейка, да?
Он щиплет меня за кончик носа.
— От тебя ничего не ускользнет. А теперь вставай. Серьезно.
Меня захлестывает волна печали.
— Ты отвезешь меня домой?
— Что она все еще делает на диване?
Громоподобный голос Джейка кружит мне голову. Он только что из душа, одет в джинсы и свитер. Он подходит к нам и садится в кресло. Боже, как же классно он выглядит этим утром. Мои бедра покалывает от воспоминаний, каким великолепным он был прошлой ночью.
Бросаю взгляд в сторону окна. На то самое место, где он опустился на колени. Краем глаза замечаю, как его взгляд следует за моим. Я смотрю на него, когда он поворачивается обратно.
Он ухмыляется.
— Чего только не сделаешь по-пьяни.
Ой.
Вероятно, не было бы так больно, если бы не всплывшее воспоминание о том, что еще произошло тем вечером. То, что я попыталась забыть этим утром. На вечеринке между нами что-то вспыхнуло. Он назвал меня самой красивой женщиной в Чикаго. Мы вместе танцевали. Большую часть вечера он держал меня за руку.
Потом мы вернулись домой. И он трахнул меня так, как никто не трахал. Целовал там, где никто не целовал. Говорил такое, отчего я чувствовала, что что-то значу для него. Я не настолько глупа или наивна, чтобы думать, что он безнадежно влюбился в меня, и прошлая ночь стала началом нашего счастливого будущего. Но я ожидала от него большего, чем это — остаться на диване в одиночестве.
Он обращался со мной как с мисс Симс.
Такой я себя и чувствую.
Он надевает ботинки и встает. Возвышаясь надо мной, заставляет меня чувствовать себя маленькой. От пренебрежения в его глазах я чувствую себя ничтожеством. И боль в груди усиливается.
— Сегодня ко мне придет очень важный клиент. Мне нужно, чтобы ты не попадалась ему на глаза. Можешь воспользоваться спальней для гостей. Вздремнуть. Принять душ. Мне все равно. Но ни при каких обстоятельствах не появляйся в моем кабинете. Поняла?
Мне нечего сказать, поэтому я просто киваю.
— Мой помощник занимается организацией твоего отъезда. К тому времени, когда моя встреча закончится, нам дадут об этом знать.
Почему он так себя ведет?
Я никогда не была из тех, кто жалеет себя. Этот раз ничем не отличается. Итак, Джейк Суэггер хочет отправить меня домой. Сегодня. И он задел мои чувства. Уже не в первый раз. И так же, как и в предыдущий раз, я сдерживаю эти чувства. О них я подумаю позже. Или никогда. Прямо сейчас я потрачу то немногое время, что у меня осталось, сосредоточившись на своей мести — единственной вещи, которую я знаю лучше, чем Этого Самого Парня.
— Прекрасно.
Я встаю, прикрывшись пледом. Он соскальзывает и почти обнажает грудь, но я ловлю его как раз вовремя. И не пропускаю вспышку собственнического жара или предупреждение в глазах Джейка, когда он встает перед Кэмом, загораживая меня.
Отворачиваюсь, чтобы скрыть улыбку, и пытаюсь выйти из комнаты. Все не так просто. Моей бедной вагине хорошенько досталось этой ночью. И сейчас я это чувствую. Поэтому, в конечном итоге, мне приходится идти враскорячку, что, как я надеюсь, не слишком очевидно.
Но Кэму насрать на мои чаяния.
— Кому-то ночью засадили…
Сволочь.
Я не собираюсь принимать душ в гостевой спальне. После такого утра я заслуживаю понежиться в горячей, пенной ванне размером с аквариум в хозяйской спальне. Хотя, наверное, мне не стоило включать все эти пузырьки и форсунки. Оказывается, эти хреновинки могут стремительно выйти из-под контроля.
Кстати, когда героини утверждают, что у них «восхитительно болит» после грубого траха с горячим героем, они лгут.
В том, что я чувствую сегодня, нет ничего восхитительного. Это боль. Болит все. Мой долгое время не использовавшийся узкий канал раскурочен. Бедра в синяках. Клитор и соски сверхчувствительны. Конечности болят и затекли. А голова, кажется, вот-вот взорвется. Частично от алкоголя, частично от дерганья за волосы.
Следовало бы надрать задницу Джейку Суэггеру за то, что он не позаботился обо мне, не предложил массаж и не смазал обезболивающим кремом мои женские части тела. Первое, что он должен был сделать сегодня утром, это спросить о моем самочувствии. Затем сказать, что позаботится обо мне сегодня. Вот как поступил бы идеальный Тот Самый Парень.
Но сделал ли это Джейк?
Нет.
Почему?
Потому что он козел.
За отсутствием одежды, проскальзываю в гардеробную Джейка и роюсь в его вещах. Выбираю серую рубашку, которая свисает почти до колен. Закатав рукава, разглядываю себя в зеркале и делаю мысленную пометку украсть ее перед уходом. Если бы я подпоясалась в талии и надела туфли на каблуках, то наряд получился бы очень милым.
— Он бы взбесился, узнав, что ты здесь.
Я встречаюсь в зеркале со смеющимися глазами Кэма и пожимаю плечами.
— Тебе нравится жать на его кнопки, не так ли?
— Докажи мне, что он этого не заслуживает, и я остановлюсь. — Я поворачиваюсь к нему. Он прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. — Что ты здесь делаешь? Я думала, ты работаешь.
Он приподнимает плечо.
— Он злится на меня. Поэтому я ушел, прежде чем он сможет ранить мои чувства. — Его улыбка говорит мне, что он ни капельки не беспокоится о своих чувствах.
— Из-за чего он злится на тебя?
— Из-за того, что я сказал, что вы, — он стреляет в меня коварной ухмылкой, — …трахались.
О.
— Предполагаю, он не распускает язык о своих похождениях?
— Это-то меня и смущает, Пенелопа. Он всегда рассказывает о своих похождениях. И я выражался так много раз. Но впервые это вывело его из себя.
Я бледнею.
— Хочешь сказать, что видел, как другие женщины совершали позорную прогулку на кривых ногах?
Он смеется.
— Нет. Это было впервые. Но только женщина на диване с растрепанными волосами и с похмелья всегда означает одно и то же. Кому-то засадили.
Кэм только что подтвердил мои худшие опасения. Ночью он действительно обращался со мной как с мисс Симс. И та бутылка, в которой хранятся мои оскорбленные чувства, почти переполнена. Но я освобождаю место. И сосредотачиваюсь на чем-то, что заставит меня злиться, а не грустить. Например, на том, что Джейк разрушил еще одну фантазию о Том Самом Парне. Если в этой истории он — герой, а я — героиня, тогда он должен был трахнуть меня там, где никогда не трахал другую женщину.
Заявляю официально.
Джейк Суэггер — не Тот Самый Парень.
Он — Тот Самый Мудак.
— Всегда в своих мыслях. — Кэм улыбается и отталкивается от дверного косяка. — Я ухожу. Тебе что-нибудь нужно?
— Нет. Я в порядке. Но, вероятно, мы видимся в последний раз, так может, обнимемся? Кроме того, мне нужен номер твоего телефона, чтобы дать его моей лучшей подруге Эмили, потому что мне нужно, чтобы ты в нее влюбился.
Глядя на меня, он качает головой.
— Ты спятила. И ты еще будешь здесь, когда я вернусь. Я уверен.
Мне хочется засыпать его вопросами. Спросить, почему он так чертовски уверен, что я все еще буду здесь. Но он загадочно, сексуально подмигивает и оставляет меня в тупике.
Пофиг. Я рада, что он ушел. Мне все равно нужно кое-что сделать. Например, найти чего-нибудь пожевать. Составить план. И испортить все, что происходит в кабинете Джейка.
***
— …все остальное можно обсудить, но я обещаю вам, что мы будем твердо стоять на своем… — голос Джейка стихает, когда наши глаза встречаются.
Я стою в дверях его кабинета. В одной руке держу серебряный поднос с кучей всякого дерьма, что я нарыла на кухне Джейка. Другая рука — на моем бедре. На мне ничего, кроме рубашки и улыбки.
Вена на лбу Джейка дает о себе знать, и он ерзает на стуле. Вместо того чтобы сидеть в своем рабочем кресле, он расположился рядом со своим клиентом — мужчиной средних лет, в «стетсоне», ковбойских сапогах, джинсах Wrangler и блейзере.
