— Что я могу сделать? Хочешь болеутоляющее?
Я отбрасываю его руку.
— Меня жестко трахнули. Я не попала под автобус.
Я злюсь, потому что это не те слова, что я хочу от него услышать. Он не должен меня ни о чем спрашивать. Сейчас он просто должен подхватить меня на руки. Отнести в свою постель. Осмотреть меня. Зарычать и сказать что-нибудь о том, как сильно меня хочет, но ему придется подождать. Потом укрыть одеялком. Приказать оставаться на месте. Принести мне стакан воды, две таблетки ибупрофена и настоять, чтобы я приняла их и отдохнула.
Я так устала от того, что он вечно лажает…
— В чем, черт возьми, твоя проблема, Пенелопа?
— Проблема не во мне.
Он отшатывается, будто я влепила ему пощечину.
— О, так она во мне?
— Да.
— Ради всего святого, из-за чего ты так разозлилась?
Я вскакиваю и тычу пальцем ему в грудь.
— Для начала из-за того, что ты ничего не понимаешь.
— Тогда почему бы тебе не просветить меня?
— Прекрасно! Так я и сделаю.
А-а-а, так вот ты где, бутылка с эмоциями.
Я топаю по комнате и размахиваю руками, устраивая грандиозное представление.
— Ты мил со мной, пока пьян или пытаешься обмакнуть свой член. Говоришь мне всякую чепуху. Зовешь деткой. Обращаешься со мной, как… я не знаю… с человеком! А потом, как только протрезвеешь и твой член высохнет, обращаешься со мной так, словно я камешек в твоем ботинке. А я здесь спасаю твою задницу, когда единственное, чего я действительно хочу, чтобы ты сел на нее в лужу.
Он качает головой, пока я перевожу дыхание.
— Ты даже для угрозы не можешь придумать оригинальную реплику.
Хотя я уже знаю, о чем он, все же спрашиваю:
— О чем ты?
— Эта последняя фраза? О том, чтобы я сел задницей в лужу? Это цитата из «Грязных танцев».
Уперев руки в бедра, пристально смотрю на него, пытаясь подыскать ответ.
— Ну… ты не станешь нравится мне больше только из-за того, что знаешь эту фразу. Так что… неважно.
— Неважно?
— Не… важно.
— Поцелуй меня.
— Что?
— Поцелуй меня.
— Н-не буду.
— Предпочитаешь, чтобы я просил? Отлично. Я попрошу. Поцелуешь меня?
Что, мать вашу, происходит?
— Нет. Не стану я целовать тебя.
— Я не буду просить снова, Пенелопа.
Эта сволочь считает себя таким… обходительным….
— Ну и не проси.
— Запросто.
Три шага.
Столько требуется ему, чтобы преодолеть расстояние между нами.
Два вдоха.
Именно столько требуется ему, чтобы протянуть руку, обхватить меня за талию и прижать к своей груди.
Один поцелуй.
Это все, что требуется, чтобы я разомлела.
Я даже не помню, почему разозлилась. То есть, не то чтобы он мне что-то обещал. Я могу принять хорошее вместе с плохим. Конечно, мы поссорились, но если нам суждено быть вместе, это ожидаемо.
Он отрывается от моих губ и поднимает меня вверх за талию.
— Знаешь, почему я не могу быть милым с тобой?
Он сажает меня на стол, у меня не хватает слов, поэтому я качаю головой.
— Потому что, когда я милый, у тебя такой вид. — Он стягивает с себя свитер через голову. Разрывает на мне рубашку и стонет. — Такой затуманенный, полный похоти взгляд, от которого мой член сходит с ума.
Его губы находят мои в неистовом, нетерпеливом поцелуе. Я отвечаю с тем же пылом. Задыхаюсь от желания, когда он хватает меня под коленки и подтягивает к краю стола.
— Как сильно у тебя болит? — напряженный взгляд предупреждает не лгать.
Отчаяние берет верх над всяким здравым смыслом.
— Не настолько, чтобы сказать «нет».
Он прижимает ладонь к моему животу и толкает меня на спину. Мои пятки каким-то образом находят дорогу к краю стола. Мои колени раздвигают, и он там, смотрит на меня сверху вниз. Совершенно голую.
Костяшками пальцев Джейк ласкает внутреннюю сторону моего бедра, прежде чем провести большим пальцем по моей щелке.
— Ты опухла.
— Да, насчет этого. Меня ужалила пчела. Это не имеет никакого отношения к прошлой ночи. Я в порядке.
И, очевидно, отчаянно желаю сказать какую-нибудь нелепую хрень вроде этого.
Он решает проигнорировать мои глупые слова и проникает в меня одним длинным пальцем.
— Бл*ть, ты такая же мокрая, как и прошлой ночью. Еще уже, чем была прошлой ночью. Там у тебя тоже опухло.
Я же говорила вам, что он размером с банку колы…
Он убирает палец из моего дурацкого опухшего влагалища, чтобы еще раз погладить мое бедро. Он также хмурится и проявляет небольшую озабоченность, которую я считала горячей, но теперь просто нахожу раздражающей.
— Это пустяки. Серьезно. Я от природы узкая. Это все мой узкий канал, Джейк.
— Пенелопа… пожалуйста, прекрати говорить «узкий канал».
— Это подходящий медицинский термин.
— Подходящий или нет, я нахожу его чертовски сексуальным, хотя и не должен бы. Не говоря уже о том, что я пытаюсь не идти против здравого смысла, жестко взяв тебя прямо здесь, на моем столе, не заботясь о твоей реакции на пчелиный укус.
Он сказал «пчелиный укус».
Я хихикаю.
Он свирепо смотрит на меня.
— Твой милый смех тоже не помогает.
— Ты пробовал думать о черепахах?
Он молчит.
— Жевательной резинке?
Снова тишина.
— Хочешь, перенаправлю свою энергию? — Я прижимаю пальцы к виску.
Он хватает меня за руку и тянет в сидячее положение. Мои ноги падают вместе с движением, и вскоре свисают с края стола, а он оказывается между ними. Он делает свою фишку, прикасаясь к моему виску.
— Я слишком жестко обошелся с тобой этой ночью.
Мое тело мгновенно вспыхивает. Я хнычу и ерзаю на столе. Откликаюсь на его прикосновение. Тянусь к нему и пытаюсь уложить на себя. Он — непоколебимая стальная стена.
— Позволь мне позаботиться о тебе сегодня.
О, теперь он хочет быть Тем Самым Парнем и заботиться обо мне.
Сейчас.
Когда я разгоряченная и возбужденная.
Что ж, это не момент идеального Того Самого Парня. Это момент Джейка Суэггера. Момент «я трахну тебя своим большим членом, и ты примешь его, и тебе понравится, потому что я так сказал» Джейка Суэггера.
— Если ты действительно хочешь позаботиться обо мне…
— Выкинь из головы грязные мыслишки, Пенелопа.
Он сдергивает меня со стола и ставит на ноги. Стягивает с моих плеч разодранную рубашку. Хватает с пола свитер. Надевает его мне через голову, а потом целует в лоб, как гребаный Папочка Дом. Что точно не моя фишка.
— Это ты пытаешься так сильно надуть губки или это твоя естественная реакция?
Надуть губки….
Сказано очень по-отцовски.
— Если ты сейчас достанешь поильничек, я уйду.
Он смотрит на меня мгновение, качает головой, затем поворачивается и уходит, бормоча себе под нос:
— Какую же хрень она несет…
Глава 14
Может, идеальный Тот Самый Парень не так уж и плох. Просто он не всегда появляется в подходящее время. Как сегодня утром, когда я хотела, чтобы он заботился обо мне, а он этого не сделал. Потом, позже этим же утром, когда я хотела, чтобы он не заботился обо мне, а он заботился. В конце концов, я получила то, что хотела. Просто не тогда, когда я этого хотела.
И… не все, что я хотела.
На его столе я уже провела оценку своих женских сокровищ. Потом он заказал нам завтрак… даже спросил, чего я хочу. Я ограничилась беконом, яичницей, блинчиками, свежими фруктами и овсянкой с изюмом из «Макдональдса».
А вы знали, что Uber может привезти вам еду? В снежную бурю? Это называется Uber Eats. Для некоторых людей это может не иметь большого значения, но когда вы из городка, где даже местная пиццерия не доставляет еду, подобные новости поражают.
Короче, после этого я, наконец, получила те две таблетки ибупрофена и высокий стакан с водой, а также приказ отдохнуть. Что я и сделала. Только вместо его кровати я спала на диване, потому что слишком объелась всем тем, что доставил Uber Eats, чтобы подняться по лестнице.
