глазами пролегли тени, Стэн кажется похудевшим и почему-то таким ранимым.
— Стэн, ты вообще слушаешь меня?
— Что?
Он озадаченно приподнимает голову, будто только вынырнул из сеанса гипноза, и не понимает, что вообще делается вокруг него. Поняв, что безбожно пропустил половину моих объяснений, он досадно качает головой.
Я окидываю его внимательным взглядом.
— Стэн, у тебя все хорошо? Ты сегодня какой-нибудь рассеянный.
— Прости, — он проводит рукой по лбу, откинув волосы назад и извиняюще улыбается. — Никак не могу сосредоточиться. Пересдача уже завтра, а мистер Перс по-прежнему грозит мне провалом на экзамене и годовым неудом.
— Не накручивай себя, мы уже почти всё прошли. Нам осталось всего два параграфа, мы как раз успеем сегодня.
— Я уже как-нибудь сам.
— Ты уверен?
— Да, Ким, я уверен. Ты мне здорово помогла, — он улыбается мне. — Спасибо тебе.
Стэн улыбается, но я вижу на дне этой улыбки еще что-то. Какая-то недосказанность, горечь, тоска смешанная с отчаянием. Я смотрю на него и мне кажется, что я упустила кое-что важное. Но признаться честно, я сегодня чертовски устала, чтобы разбираться, что значит эта улыбка.
— Хорошо, я тогда домой пойду.
— Ты сегодня очень красивая, Ким, — произносит Стэн, и его голос мягко утопает в атмосфере комнаты.
Мои ноги замирают на ровном месте, я останавливаюсь, словно передо мной вдруг появилась невидимая стена. Воздух выходит из моих легких с глупым, неловким и немного истерическим смешком. Да, меня охватывает легкое изумление, и я почти уверена, что он вообще не слышал, что я ему сказала.
И как, извините, я должна реагировать на это?
— Спасибо, — сдержанно произношу я.
Стэн внимательно наблюдает за мной.
— Ты в последнее время словно расцвела, я давно тебя такой не видел, — он продолжает, наблюдая за тем, как я помимо воли стыжусь, заливаясь румянцем. — По-моему, ты не привыкла к комплиментам. Твой парень тебя совсем ими не балует?
Я не знаю, что ему ответить. Говорит ли Кейн мне о том, что я красивая? Да постоянно. Но слышать это от Стэна, парня, который сам предложил мне дружить, в котором я так и не смогла рассмотреть того самого идеального мужчину, которым он видится моим родителям, — как минимум странно и до смешного нелепо.
— Ким, Кимми, — с какой-то странной горечью выдыхает Стэн.
Он подходит на шаг поближе и здесь происходит неожиданное. Он смотрит мне в глаза. Смотрит с такой болезненной решительностью, будто от этого зависит вся его жизнь. И дальше все идет по наклонной. Стэн хватает меня за локти и приближает к себе, я едва понимаю его горячий шепот, едва слышный из-за стука крови в моих ушах.
— Кимберли, — хватка его усиливается и болезненный блеск в глазах умножается.
А потом он целует меня.
Темнота.
Этот короткий миг безумия окутан темнотой. Мои глаза закрыты, я не могу понять, что происходит, почему я не могу взять контроль над этим. Мои мысли отчаянно взывают, пытаясь выбраться из тесной черепной коробки. Нет, нет, нет! Да нет же! Господи, почему? Я ничего не чувствую. Я не чувствую ничего, кроме прикосновения горячих полуоткрытых губ Стэна к моим губам. Мое спокойствие, хоть и заторможенное, по-видимому, заставляет его верить, что мне это нравится. По моим венам льются медленные реки крови, но это как заторможенная реакция сонного человека: бессмысленный покой, не приносящий ни облегчения, ни радости, ни-че-го.
Стэн отрывается от меня, глядя с бессилием. Карие глаза смотрят на меня с невозможной пыткой. И из всех возможных моментов именно в этот дверь с той стороны открывается и в комнату проталкивается миссис Дэвис с тарелкой эклеров.
— Деточки, я здесь вам приготовила сладкое для настроения…
Я смотрю на Стэна, а взгляд мой просачивается сквозь. Мои глаза медленно наливаются слезами. Я срываюсь с места и убегаю.
— Господи, мама, знала бы ты, как ты не вовремя! — я слышу отчаянный крик Стэна, слышу приглушенный шумом в ушах голос его матери, слышу его быстрые, сорванные на бег шаги по лестнице.
— Ким! Кимберли, постой!
Он бежит за мной.
Я добираюсь до прихожей, бросаю свою сумку на пол и с молниеносной быстротой надеваю кеды. Мои руки дрожат от спешки, шнуровки ускользают из пальцев и не слушаются, сплетаясь в один отчаянный клубок.
Он здесь. Он рядом, я чувствую спиной его дыхание, его встревоженное биение сердца и леденящий душу взгляд. Я с больным порывом выпрямляюсь и разворачиваюсь. В моих глазах стоят слезы.
Взгляд Стэна беспокойно ищет на моем лице. Я знаю, что он пытается. Он пытается найти что-нибудь, увидеть, схватиться за маленькую зацепку. Найти ответ.
В какой-то момент мне кажется, что он вот-вот готов обнять меня. Просто обнять, утешить, сказать, что это была глупая ошибка. Что мы решим любые проблемы, даже эту, потому что мы друзья. И мы обязательно найдем способ остаться друзьями… Но рывок Стэна остается без продолжения. Я отчаянно качаю головой, хватаясь пальцами за ремешок своей сумки. Большой ком слез теперь снова встал в глотке, перекрывая доступ кислороду.
— Прости, — голос его заглушен, он на грани дрожания и отчаяния. — Я не хотел тебя пугать.
— Ты не напугал меня.
— Тогда в чем причина? Ты ведь не оттолкнула меня. Почему ты не оттолкнула меня, Кимберли?
— Дело не в этом, Стэн, — я яростно качаю головой. Ком, вставший в горле, казалось, начал еще и пульсировать. — Как ты не понимаешь? — слова выплескиваются из моего разгоряченного горла отчаянным порывом. — Я же поверила тебе, я поверила, что ты действительно будешь мне хорошим другом!
Стэн с трудом проглатывает, глядя на меня с бессилием.
— Мне очень жаль, Ким, но мы не можем быть друзьями, — он в отчаянии кусает губы, и потом я слышу его голос с привкусом горечи и безысходности: — Я люблю тебя, Кимберли Уильямс.
Не бывает счастья без черных пятен. Со мной не бывает.
Из дома я почти вылетела. Мои ноги дрожали и тело почти не слушалось, пока я бежала, отчаянно молясь и роняя слезы от непонятной боли…
Все случается через четыре дня.
И я не знаю… Может быть, я чего-то в этой жизни действительно не понимаю, или же все эти убеждения про выбор и человеческие решения являются ничем иным, как навеянным самообманом. Мы вольны делать выбор, идти дорогой, которую выбираем по жизни, но что если это всего лишь иллюзия, и каждый раз, делая выбор, мы все равно приходим к тому, что было решено в нашей
