Его пикап был староват, но довольно чистый. На зеркале заднего вида висели кубики, а на приборной панели стояла маленькая фигурка Бэтмена с качающейся головой. Чтобы не сидеть в тишине, я включила магнитолу и услышала музыку, похожую на ту, что играла в гараже.
Джеймс вышел из него через десять минут, как и обещал, и забрался в салон. Мило улыбнулся, задержав на мне взгляд, будто не мог поверить, что я оказалась в его машине.
— Куда мы едем? — уточнила, придвинувшись ближе и взяв его за руку. Так сильно по нему соскучилась, что хотелось трогать не переставая.
— Ко мне.
— А работа?
— Я отпросился. Все равно уже почти закончил с машиной заказчика.
Джеймс завел двигатель, и под зажигательную песню пикап двинулся с места. Я не могла глаз оторвать от его лица, с любопытством рассматривая. Как каштановые волосы раздувает ветер. Как он сосредоточенно смотрел на дорогу. Как его сильные руки сжимали руль. Я ловила каждое движение, любуясь им.
— Что? — смущенно спросил Джеймс, заметив, как я его рассматриваю.
— Просто смотрю на тебя. Ты красивый.
— Да ладно, — усмехнулся, снова устремляя взгляд на дорогу.
— Я серьезно. Ты даже лучше, чем я себе представляла. И я безумно рада, что наконец-то могу видеть тебя.
Джеймс посмотрел на меня с нежностью в глазах и слегка сжал мое бедро. И я вдруг зависла на секунду, будто увидела дежавю. Будто давно знала, что нам суждено быть вместе. Странное ощущение и в то же время такое правильное.
Вскоре Джеймс припарковался у одноэтажного дома коричневого цвета. Газон выглядел неухоженно, а оградка старой, как будто здесь редко кто появлялся.
Подойдя к дому, я слегка разволновалась. Хотя была здесь ни раз, но только сейчас ко мне пришло осознание, что это дом Гиллисов. И что Макс находился здесь когда-то.
Джеймс открыл дверь, и я робко вошла внутрь, осматриваясь. Дом был небольшим, с минимумом староватой мебели. Я остановилась посреди гостиной, рассматривая комнату, и Джеймс вопросительно приподнял бровь.
— Я впервые у Гиллисов, — пояснила я.
— Ты первая гостья за долгое время.
— Правда? Почему?
— Когда у тебя брат алкоголик, не особо охота кого-то приглашать.
Я понимающе кивнула, уставившись на пустой стеллаж без телевизора.
— А где телик?
— Макс заложил, чтобы хватило на бутылку, — тяжело вздохнул Джеймс, запихав руки в карманы джинс. — Он вообще кучу вещей продал, так что…
— А твои родители? — спросила, заметив семейное фото Гиллисов.
Джеймс пошел в отца: темные волосы и глаза. А мама у него светловолосая и довольно милая, с ямочками на щеках. На фото его родителям около тридцати пяти. Рядом с ними улыбающийся Макс в голубой рубашке и маленький Джеймс времен младшей школы.
— Они погибли, — хрипло ответил, и я подняла на него виноватый взгляд. Не стоило спрашивать.
— Мне жаль.
— Несчастный случай на дороге. Поэтому я сильно разозлился на Макса. Он чуть не погубил тебя, как когда-то один мудак погубил наших родителей.
Боже. Мое сердце разрывалось на части, потому что я видела боль в глазах Джеймса. Боль, беспомощность и одиночество. Я взяла его за руку и уткнулась лбом в плечо, не зная, как поддержать.
— Прости, что спросила, — тихо произнесла.
— Все нормально, Лекси. Я люблю вспоминать родителей. Они были замечательными.
— Сколько тебе было, когда их не стало?
— Двенадцать. Макс тогда только поступил в университет и отучился семестр. Ему пришлось бросить учебу и вернуться, чтобы взять опеку надо мной.
— Мне жаль, что все так вышло, — я подняла на Джеймса слезящиеся глаза. Это так несправедливо потерять родителей в столь юном возрасте.
— А уж мне как жаль, — тяжело вздохнул, а затем в его голосе проскользнули стальные нотки: — Из любящего брата он превратился в монстра.
— Он тебя обижал? — догадалась, прочитав все по его лицу.
— Скажем так, для него ноша стала слишком непосильной. С одним лишь школьным аттестатом Макс не смог найти нормальную работу. Постепенно начал разочаровываться в жизни. И обвинять во всем меня.
Глава 40
Джеймс отошел к стеллажу и взял в руку миниатюру футбольного мяча. Задумчиво уставился на него несколько секунд, а затем с сожалением произнес:
— Именно поэтому я бросил футбол. Денег стало не хватать на форму и прочее. Ну и времени тоже, потому что вскоре Макс отправил меня подрабатывать, — Джеймс поставил мяч на место и обернулся ко мне. — Я даже сначала был не против помогать брату. Развозил по утрам газеты на велике, помогал в магазине. А потом получил первую зарплату, и он наорал на меня, что этого слишком мало.
— Боже, — сдавленно прошептала, не веря в то, каким мудаком Макс был с собственным братом.
— Тогда он уже пристрастился к алкоголю. Стал выпивать все чаще, жалуясь на жизнь. «Я должен был трахать телок и наслаждаться студенческой жизнью вместо того, чтобы нянчиться с тобой», — это его любимая фраза.
— А как же твои родственники? Никто не мог взять тебя к себе?
— Я их выдумал, Лекси, — признался, пройдясь ладонью по густым волосам, зачесывая челку назад. — У нас нет других родственников, поэтому Макс стал моим опекуном.
— Хреновым опекуном, — поправила я. — Он заставил тебя работать со средней школы.
— Так мы хотя бы не голодали, — горько усмехнулся, опустив глаза в пол, чтобы не показывать мне, сколько в них боли. — Ведь всю свою зарплату Макс тратил на выпивку. А потом его и вовсе уволили.
— Получается, ты взял на себя его обязанности.
— Не то чтобы я хотел… У меня не было выбора. Потому что Макс был сильнее.
По спине пробежали мурашки от мрачного тона его голоса. Я подошла к Джеймсу и взяла его за руку, заглядывая в темные глаза.
— Что ты имеешь в виду? — обеспокоенно спросила. — Он принуждал тебя к чему-то?
— Я нашел две подработки, а он отбирал у меня всю зарплату, даже если я сопротивлялся. А когда денег не хватало, начал продавать вещи. Телек, блендер… Но больше всего меня разозлило, когда он продал набор папиных инструментов.
На красивом лице Джеймса заиграли желваки. Я почувствовала, как он напрягся, а тон сменился на более жесткий.
— Тогда мы с ним впервые сильно подрались. Я был взбешен. Но Макс, конечно же, оказался сильнее. Разбил мне нос и поставил огромный фингал.
— Но почему ты никому не пожаловался? Он не имел права тебя трогать!
— Потому что иначе меня отправили бы в приют, Лекси. А там еще хуже, чем с братом.
— Поверить не могу, что ты жил так столько лет, — покачала головой, чувствуя, как сердце разрывается на части. Мне было чертовски обидно за Джеймса.
— Ну… до пятнадцати. После того случая я начал понемногу заниматься в тренажерке и наращивать мускулатуру. Ты спрашивала, откуда у меня такое тело. Так вот — чтобы надрать задницу брату.
— Пожалуйста, скажи, что ты накостылял ему как следует.
Джеймс улыбнулся и тыльной стороной ладони ласково погладил меня по щеке. Буря в его глазах угасла.
— До больницы не дошло, но с тех пор Макс меня не трогал.
Я была рада это слышать. Как камень с души упал.
— Вы не общаетесь, да? — припомнила я слова Джеймса, сказанные на катке.
— Не общаемся. Брат звонил мне пару раз из тюрьмы и просил прислать деньги, но я и слушать не стал. Он заслужил все это за то, что сделал с тобой.
— Он подал апелляцию.
— Он проиграет, — спокойно ответил Джеймс, глядя мне в глаза. — Я говорил с адвокатом, которого ему назначил штат. У Макса нет шансов.
— Если честно, я на это очень надеюсь, — призналась я.
Я ведь не успела хорошенько переварить, что мой парень — брат гребаного Макса Гиллиса, которого я ненавидела всей душой. Я бы не смогла находиться с ним в одном доме. Я бы выцарапала ему глаза, как только увидела.
— Если честно, я тоже, — в мрачном взгляде Джеймса проскользнула вина. — Без брата жизнь стала легче.
