ведь тебе уже объясняла. Мне пока не разрешают Ваню забрать. Надо оформить документы, надо чтобы у нас был свой дом.
— А разве у нас нет дома?
И как же ему объяснить, что мы с его папой разводимся. Я так боюсь сказать об этом Илье.
Развод у нас через суд, с разделом имущества, но я не верю, что Кирилл захочет со мной чем-нибудь поделиться. Да я и сама не хочу у него ничего брать. Не хочу быть должной ему. Я и так жила на его деньги всё это время и ни в чём не нуждалась.
Любви Ильи хватает всего на пару минут и он уже бежит опять к машинкам, зовёт Илью, а он, как маленькая тонкая веточка льнёт ко мне, будто впитывает нежность и любовь, которые я отдаю своему сыну.
— Тётя Лена, — звучит его тонкий голосок. — А вы когда в следующий раз приедете?
— Не знаю малыш. Но постараюсь побыстрее.
— Хорошо.
Смотрю на часы. Время почти на исходе. Нам надо успеть на автовокзал. Автобус отходит в пять.
Мы прощаемся. Вижу, как блестят глаза Вани, у самой тоже слёзы подбираются к глазам, но я держусь. Нельзя, чтобы он видел, как я плачу.
— Ты Ваня не грусти. Главное — знай, что мы у тебя есть. И я сделаю всё, чтобы тебя забрать отсюда.
По дороге домой думаю о сказанных словах Ване. Хочется забрать его поскорее, а вот когда получится, неизвестно. И от этого на душе погано. Дети ведь не понимают всех бюрократических сложностей, скитаний с бумажками, обивания порогов.
Есть у меня одна мысль, которая вертится в голове постоянно, но мне даже думать её страшно. Единственный человек, которого я знаю из власти имеющих — это Кирилл. Но идти к нему с просьбой, когда мы только расстались, наверно, это глупо.
Может, в суде получится случайно встретиться, когда мы будем на бракоразводном процессе. Он как раз будет через неделю. Надо будет подготовиться, потому что мне страшно до жути увидеть опять его равнодушный взгляд. В последние дни перед расставанием он изменился. И меня не покидает чувство, что я своим бегством погубила ростки симпатии, которую он начал испытывать ко мне.
Мне его не хватает. Его рук, их тяжести, когда мы спим. Так хочется его увидеть, и в то же время боюсь нашей встречи. После расставания он ни разу не позвонил. Может, оно и к лучшему. Я бы всё равно не взяла трубку. Но тогда я бы знала, что что-то есть между нами. Что он тоже хоть немного, но любит и скучает.
Домой мы приезжаем поздно уже в девятом часу. И когда укладываю спать Илью, неожиданно звонит телефон. Номер незнакомый.
Я медлю. Брать или нет. И всё-таки беру.
— Алло.
— Лена, привет! Это Артём.
— Артём?
— Да. Твой бывший одноклассник.
Когда понимаю, что за Артём, готова бросить трубку. Мне неприятен этот человек. Он мерзок в своём поиске новостей и скандалов.
— Ясно.
— Надеюсь, я тебя не отвлекаю.
— Ты время видел вообще? Я ребёнка укладываю. Что хотел?
— Встретиться.
— Зачем?
— Поговорить, вспомнить школу. Мы ведь тогда не успели даже толком ничего сказать.
— Или может хочешь к своей мерзкой статье новостей добавить.
— Ты обиделась, что ли? — голос у Артёма удивлённый. — Я наоборот, думал, что помог тебе.
— Чем? Тем, что теперь я стала известна как продажная шалава, которая девственностью торгует и все пожелания мужа выполняет?
— Лен, я не хотел, чтобы про тебя так говорили.
— Не хотел? Что-то верится с трудом.
— Я просто хотел помочь. Я был уверен, что Демидов использует тебя. По тем данным, которые я получил, ты жила как содержанка, без права голоса. Я думал, что ты воспользуешься статьёй и шумихой, и сможешь уйти от него. Он же тебя за куклу держал, насколько я знаю.
Слова Артёма полосуют сердце. И хоть я знаю, что он прав, всё равно остаётся ощущение, если бы нам дали немного больше времени, и не будь этой шумихи, то я бы достучалась до Кирилла.
— Лен, давай встретимся и поговорим.
— Нет, Артём. Не звони мне больше. Я больше не хочу быть связана ни с тобой, ни с кем бы ни было из твоего мира и мира Демидова. Я просто хочу спокойной жизни для себя и своего сына.
Скидываю звонок.
Горло саднит от рвущегося крика, но Ильюшка спит, а в соседней комнате Зинаида Степановна.
КУсаю кулак до одури, закрываю глаза так сильно, что перед ними начинают расплываться радужные круги. Я не хочу плакать. Всё осталось позади. Дальше будет только лучше. Меня ждёт свобода. Но хочу ли я эту свободу? Если бы Кирилл, сделал шаг навстречу, если бы просто сказал, что любит, я бы его простила. Есть что-то в нём такое, что заставляет моё сердце биться чаще. И это не секс и не страсть, что-то большее. Поэтому мне так сложно забыть его. Поэтому я каждую ночь вижу и чувствую его во сне.
Останавливаю поток мыслей и заставляю себя встать. У меня весь день расписан, чтобы не сбиваться с графика написания глав новой книги. Сейчас я должна сходить в душ, а потом сесть писать. Ночью легче погрузиться в мысли, и никто не отвлекает.
Я беру полотенце, подхожу к двери, открываю её тихо, чтобы не разбудить Илью. Иду к ванной комнате и слышу громкий шёпот Зинаиды Степановны.
— Всё хорошо…Спать уже легли.
Не придаю значения её словам. Может, с дочкой говорит. Берусь за ручку двери в ванную.
— Да. Кирилл Борисович. Хорошо…Я вас поняла.
Меня бросает сначала в холод, потом в жар. Не верю своим ушам. Зинаида Степановна подослана от Кирилла? И вся её доброта получается с его подачи?
В коленях слабость и я прислоняюсь спиной к двери.
— Они сегодня в посёлок ездили, Ваню проведывали…Нет, про завтра она ничего не говорила. Не знаю. Может, дома будет снова писать…Угу. Хорошо. И вам спокойной ночи!
Я понимаю, что она сейчас пойдёт сюда и увидит меня, но от напряжения руки трясутся и плохо слушаются. Ныряю ванну как можно быстрее, лишь бы не заметила меня. А я не хочу, чтобы они знали о том, что я слышала их разговор.
Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. И внезапно до меня доходит — если бы я была ему безразлична, то он бы не звонил Зинаиде Степановне и не спрашивал про меня. Значит…значит, не такой уж он и бесчувственный,
