снова на мне повиснет, либо… Как бы не начала мелко и подло пакостить. Вот честно, я не думал, что Криська может быть такой дрянью. Но то, как она слила Машку, даже не намекало, а вопило: да, именно такая она и есть.
Я ждал понедельника. И боялся его. Наверно, впервые боялся идти в школу. Почему? Кто бы знал. Боялся, что опять будет липнуть Криська. Боялся разговоров вокруг этого дурацкого спора. Всегда было наплевать, кто там что скажет. А сейчас — нет. Хотел увидеть Машку — и тоже боялся.
Первым уроком в понедельник была химия. Когда я пришел, кабинет уже открыли, Машка с Кешим сидели за партой и что-то обсуждали. Покосились на меня синхронно и продолжили разговор. Криськи еще не было. Она появилась перед самым звонком, с воинственно задранным носом, и, не глядя на меня, остановилась рядом с Лидкой, которая так и сидела одна.
— Лид, можно с тобой?
— Иди на хер, Вербицкая, — лениво отозвалась та, демонстративно поставив свою сумку на соседний стул.
Густо покраснев, Криська посмотрела по сторонам. Все с интересом наблюдали. Кто не был первого у Машки, те наверняка уже знали, что там произошло. Видимо, хотела показать, какая она гордая и независимая, а в результате приземлилась мордой в лужу. Если я и испытывал что-то, то лишь сожаление, что поддался злости и связался с этой идиоткой.
Жалкую сцену прервал звонок. Криське оставалось сесть либо со мной, либо за свободную последнюю парту в правом ряду. К счастью, до нее дошло, что первый вариант закопает ее окончательно. Села одна, нервно вытащила из сумки тетрадь и учебник.
— Бедняжечка, — сказала Лидка, вроде негромко, но так, чтобы все слышали. — Ни подруги теперь, ни парня.
— Лид, хватит, — попросила Машка.
— А я что? — по-змеиному улыбнулась Лидка. — Я ничего.
Насколько я знал, они с Машкой никогда не дружили, но и не враждовали. У Машки вообще были ровные отношения со всеми и только одна подруга — Криська. Была… И сейчас Лидка нашла отличный повод отомстить Вербицкой за то, что та посмела оттянуть мое внимание на себя. Видимо, считала, что если я не достался ей, то тогда уже не должен быть ни с кем.
День прошел под фоновые шепотки у меня за спиной. Под ненавидящие взгляды справа и — изредка — косые слева. Что было в них, я понять не успевал, потому что Машка сразу отводила глаза, стоило мне посмотреть в ее сторону.
После биологии Марго притормозила Машку и увела в лаборантскую.
— Что они там? — спросил я Кешего, выйдя из кабинета.
— Не знаю, — он пожал плечами. — Наверно, насчет экзаменов.
— Слушай… — я наконец решился. — Давай проясним. Я понял, что ты Машке помогаешь и что Марго любишь. А… она? Машка?
— Давай проясним, — поморщился он. — Свои отношения выясняйте сами. Я не вашего цирка клоун, и посредника из меня сделать не получится. Хочешь знать, что у нее к кому, — спроси сам.
Развернувшись резко, Кеший пошел к лестнице, оставив меня обтекать.
Спроси сам? Хорошее предложение. Дельное. Вот только я не представлял, как это сделать. В теории-то просто.
«Маш, давай сходим куда-нибудь сегодня?»
Я ведь так и собирался сказать после каникул. Но теперь все сильно осложнилось. Я сам был в этом виноват, не имело смысла отрицать. После Криськи, после спора этого дурацкого не представлял, как к ней подойти.
Может, даже и рискнул бы, но после истории Лидка вскочила и завопила:
— Девочки, кто танцует на последний звонок, идем сейчас в актовый зал. Вербицкая, а ты свободна. Лерка, не хочешь с нами?
Мыльникова радостно закивала, а Криська вытаращила глаза:
— Почему?
— А по кочану, — отрезала Лидка, и девчонки мгновенно испарились.
Полоснув меня ненавидящим взглядом, Криська вышла следом. А я? Я пошел домой. Один.
Глава 17
Глава 17
Маша
Май мчался так стремительно, что в ушах свистело. Сразу после школы я бежала домой, наскоро чем-то перекусывала и садилась за уроки. Задавали уже мало, в основном на повторение. Делала быстро, а потом готовилась, готовилась, готовилась к чертову ЕГЭ. Или шли после уроков к Кешке, занимались у него. Все-таки ему ко мне ездить было далековато.
С химией и биологией у меня проблем не было, все задания прошлых лет и им подобные я перерешала вдоль и поперек. С русским обстояло похуже, но все равно я рассчитывала как минимум на восемьдесят пять. Математика… ну тут да, тут было сложно.
— Машка, да плюнь ты на нее, — убеждал Кеший. — Не нужна она тебе. Главное — написать на двадцать четыре балла, чтобы можно было в институт подавать. А в аттестате полюбасу будут тройки. Только время зря тратишь.
Но я уперлась, как баран. Меня капитально заело, когда все догадались, что потребовал Севка на случай проигрыша. И даже если он от этого откажется, все равно будут шептаться и гадать, переспал он со мной или нет.
Ну уж нет! Я сказала, что будет дерьмо собирать, значит, будет!
— До чего ж ты упертая, Маша, — махнул рукой Кеший. — Твое счастье, что мне математику сдавать. Тебе объясняю и сам заодно готовлюсь.
Он принес все задания с ЕГЭ прошлых лет, и мы подробно их разбирали. Объяснял он просто классно, и физику, и математику. Выяснилось, что я не полный дуб. Да такого и не могло быть, ведь до десятого класса у меня была крепкая четверка.
— Евгеша сама по себе тетка хорошая, — сказал Кеший. — Но как учитель… ну совсем мимо кассы.
Она и правда объясняла так, что я не понимала вообще ничего. Сначала пыталась разобраться, потом махнула рукой. А оказалось, что все более или менее понятно. В Кешкином изложении.
— Вот тебе бы учителем, — поддела я. — Зачем тебе в летчики, иди в пед.
— Ты можешь представить учителя по имени Иннокентий Геннадьевич? — отшутился Кеший. — Вот и я не могу.
Физику я, кстати, вытянула на четверку. А литературу на пять. В итоге в аттестате получилось всего две тройки — по обеим математикам. И средний балл четыре с половиной. Не пройду в институт, в колледж должно хватить на бюджет.
Два раза мы устраивали себе пробники. По три часа, без шпаргалок, с одной линейкой и тем
