молча, потом я не выдержал.
— Слушай, а чего она так резко переехала-то? Тут к экзаменам готовиться, а ей все самой теперь. Осталось-то всего ничего. У меня мать постоянно в разъездах, обычно сестра приезжает, пока ее нет. Но как-то она болела, я неделю один жил. Сначала клево одному, потом напряжно. И до школы далеко ездить.
— Были причины, — нехотя буркнул Кеший.
«Я знаю, но тебе не скажу» — вот что читалось в его косом взгляде.
— Дома? — не отставал я. — Помнишь, когда я таракана принес? В тот день вечером шел через Машкин двор. Поздно, часов в десять. Она сидела на скамейке у парадки. Я подошел, спросил, чего она сидит, холодно же. И тут ее мать принесло. Ну я поздоровался и пошел себе. Но успел увидеть, как она Машке пощечину отвесила. Та потом еще с синяком пришла.
— Да, там реально… проблемы, — Кеший поморщился. — Поэтому и переехала. Как только появилась возможность. Извини, нет желания это обсуждать.
Остаток пути мы молчали. Сказать, что меня отпустило, — соврать. Ну ладно, допустим, он действительно любит Марго, а Машке чисто по-дружески помогает. А у нее, интересно, к нему что? Тоже дружеское? Или нет? По правде, не особо я верил в такие дружбы. Не мог представить, что дружу с девчонкой и при этом ее не хочу. Криську не хотел — ну так я с ней и не дружил.
Машку — вот ту хотел, еще как. Чего только не представлял по ночам, когда не мог уснуть. Знала бы она… Но уж точно не хотел, чтобы это случилось вот так: проиграла — ложись. Что меня вообще за язык дернуло⁈ И что теперь делать, если она проиграет? Сказать типа: ладно, Маш, я пошутил? Просто днище.
— Ну все, пока, — Кеший встал, дотронувшись до моего плеча.
— Пока, — рассеянно кивнул я, завязнув в своих мыслях. Мне надо было ехать еще две остановки, до метро.
И тут вдруг пришла идея — настолько простая, что я даже рассмеялся в голос. Какая-то тетка обернулась и посмотрела с опаской.
Не надо ничего придумывать, выкручиваться. Если она проиграет, так и скажу ей: только если захочешь сама. Иначе зачем все это, если не взаимно?
Она, конечно, не захочет. Ну что ж… так тому и быть. Хотя кто знает — может, еще придется собирать собачье дерьмо на радость всему классу и всему Машкиному двору. И пытаться при этом радоваться за нее в надежде, что, может, наберет проходной и поступит. Позорище я себе языком заработал при любом раскладе.
А если… если все-таки вдруг?..
Я даже головой замотал, как лошадь. И думать об этом не буду. Потому что вероятность еще ниже, чем ее шестьдесят один балл. А если точнее, то вообще нулевая.
Мать вышла в прихожую в халате, не особо трезвая.
— Ты где был? — энергично постучала пальцем по пустому запястью.
— Сказал же, что у меня дела, — буркнул, развязывая шнурки.
— Какие еще дела? Первый час ночи!
— Ма, мне через месяц восемнадцать. Ты правда думаешь, что я буду отчитываться?
— Распустила тебя Евгения! — со злостью заявила она.
— Евгения мне не мать, — огрызнулся я, обидевшись за Женьку. — Воспитывать меня не обязана. Скажи спасибо, что варила мне суп и кидала рубашки в стиралку, пока кто-то там где-то там…
— Хам! — развернувшись, мать хлопнула дверью спальни.
С приездом, мамочка!
Я подумал, что очень даже понимаю Машку. Если уж мне хотелось переехать, то ей тем более.
Уже лежа в постели, я написал Виктюху:
«Куда слился?»
«Да кошечку одну вашу увел», — ответил он с подмигивающим смайликом.
«И как?»
«Все супер. Вдул».
Конечно, его стоило делить не на два даже, а на двадцать два, но Валька была из тех девок, которые уже классу к девятому, как моя бабуля говорила, прошли Крым и рым. Всегда было интересно, что такое рым, но интернет давал противоречивые ответы. Так что, может, Вик и не врал.
«Грац», — написал я ему, закрыл воцап и выключил свет.
Глава 16
Глава 16
Маша
Утром в телефоне обнаружилось послание от Кешего:
«Не волнуйся, Мирский жив».
Меня как-то резко замутило. То ли от выпитого вчера вина, то ли от страха.
«Блин, Кеший!»
«Да все норм, Машка. Поговорили немного по дороге».
«И что ты ему сказал?»
«Уж точно не то, что ты в него втюрилась по уши. Только что помогаю тебе с физикой. И что ты действительно собиралась в колледж, но обстоятельства изменились. Кстати, походу, с Вербицкой у него все. После вчерашнего. Ну он так сказал — что она УЖЕ не его девушка».
«Убиццо веником», — к этому я добавила пучеглазый смайл.
«Веником не надо. Я сейчас с родаками на дачу. Завтра подскочу, посмотрим, что там с математикой. Все, пока».
Я разыскала наконец в коробках зубную щетку и прочую гигиену, помылась, вытерлась новеньким полосатым полотенцем от Марго. На кухне поставила на плиту чайник, насыпала в кружку растворимый кофе из банки, в микроволновку засунула пару оставшихся кусков пиццы.
До сих пор не верилось, что все так изменилось. Что это моя квартира, я здесь хозяйка, могу делать, что захочу. Не шугаться от каждого шороха, не прислушиваться, можно ли выйти в туалет. Могу ходить хоть в трусах. Хоть вообще голая.
Ну, конечно, не совсем моя квартира, только половина. Возможно, мать передумает или Виталик выжрет ей мозг. Но выставить меня отсюда ей уже не удастся. Разве что мертвую вынести.
А ведь я как-то не задумывалась раньше, что имею на квартиру полное право. Надеялась, что мать разрешит мне в ней жить. Хотя знала, конечно, что отец не оставил завещания, а значит, все его имущество перешло к нам в равных долях. Насчет денег, правда, все равно было непонятно, но какая разница? Может, у матери еще остались какие-то огрызки совести, а может, и правда она не могла воспользоваться моей долей.
Телефон пискнул, и я вздрогнула. Почему-то казалось, что Севка мне напишет. Зачем? Ну мало ли. Например, чтобы извиниться за вчерашнее. Прости, мол, пошутил неудачно.
Да, размечталась! Извинится он! Жди! И насчет Криськи тоже не верила.
Сообщение было от Марго:
«Маша, как ты? Осваиваешься? Я сегодня свободна, могу после обеда подъехать и помочь с уборкой».
«Спасибо, Маргарита Ивановна, — набирая, я
