не виноват, тебя никто не учил, что значит «хорошо» и «плохо». Просто забудь. И меня тоже прости за все мои слова, за то, что я когда-то желала тебе смерти.
Жаль, что наши пути пересеклись именно так. Это просто жизнь. Просто так получилось.
Прощай.
Жанна.»
Пустая квартира. Несколько дней назад здесь царило тепло, уют, и царило чуть тревожное ожидание. Сейчас — лишь эхо прошедшего счастья, да письмо Жанны, словно последний лепесток опавшего цветка. Никита читал его, чувствуя, как в груди нарастает боль, хотелось закричать, разрыдаться, дать волю отчаянию. Но он сжал кулаки. Слабость сейчас недопустима. Сегодня суд. Сегодня ему предстоит выступить против отца, предстоит борьба, требующая всей его силы и концентрации. Ему так не хватало Жанны, её поддержки, её веры в него. Он хотел показать ей, что меняется, что никогда больше не причинит ей боли. Но она ушла. Он опоздал. И он понимал — она имела на это полное право. Право выбрать себя, свою жизнь, своё счастье. Она уже много сделала для него, проведя месяц рядом, поддерживая его, жертвуя собой. Он должен быть счастлив, что она наконец-то научилась любить себя, что нашла в себе силы выбрать свой собственный путь. Слёзы подступали к горлу, но Никита сдержал их, сделал глубокий вдох и вышел из квартиры, готовясь к борьбе.
* * *
Зал суда гудел от напряжения. Виктор Баженов, крупный, внушительный мужчина, сидел за столом защиты, лицо его было непроницаемо. Напротив, за столом обвинения, сидел Никита, адвокат, представитель не только потерпевших, но и множества других женщин, чьи истории перекликались с делом Баженова. Воздух был сгущен ожиданием.
Первая свидетельница, молодая женщина с потухшим взглядом, давала показания дрожащим голосом. Её слова, описывающие психологическое насилие и манипуляции со стороны Баженова, были тихими, сбивчивыми. Она то и дело опускала глаза, её руки сжимались в кулаки. Кирилл, сидящий рядом с Никитой, чувствовал её страх, видел, как она борется с желанием убежать. В зале повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь всхлипами женщины.
Следующая женщина, более смелая, но не менее запуганная, срывающимся голосом рассказала свою историю. Её рассказ был прерывист, местами невнятен, но ужас, сквозивший в нём, был очевиден. Никита задавал ей уточняющие вопросы, стараясь помочь ей собраться, стараясь смягчить напор. Прокурор, молодой человек с серьезным лицом, кивал в знак понимания.
Третья женщина не выдержала. Середина её показаний обернулась рыданиями и криками. Слова захлебывались в слезах, её тело сотрясалось от рыданий. В зале воцарилась напряженная тишина. Кирилл с трудом сдерживал собственные эмоции, Никита смотрел на неё с глубоким сочувствием, и даже прокурор, казалось, был тронут её отчаянием.
Адвокат Баженова, женщина с холодным, бесчувственным взглядом, наступала на свидетельниц, пытаясь дискредитировать их показания, жестко перебивая, задавая острые, провоцирующие вопросы. Её голос, спокойный и уверенный, резал слух, контрастируя с хрупкостью и уязвимостью женщин. Никита сжимал кулаки, чувствуя нарастающий гнев. Ему хотелось, чтобы и эта женщина однажды почувствовала ту боль, тот страх, тот ужас, который испытывали её клиентки. Он понимал, что не может дать волю эмоциям сейчас, но мысль об этом горела в нём, словно тлеющий уголёк.
Кирилл, наблюдая за происходящим, чувствовал глубокое сочувствие к женщинам, увидел ужас в их глазах, понял, через что они прошли. Он понял, что эта битва — не просто суд над одним человеком, это борьба за справедливость, за то, чтобы ни одна женщина больше не переживала подобного ужаса. Никита продолжал свою работу, задавая вопросы, стремясь восстановить справедливость. Но гнев против адвоката Баженова, ее цинизма и безразличия к чужой боли, продолжал тлеть в нем, заставляя готовиться к следующему раунду судебной битвы.
Судебный процесс над Виктором Баженовым стал громким событием, за которым следила вся страна. Прямая трансляция в эфире приковала внимание миллионов, в том числе и семьи Жанны. Увидеть двух братьев, Никиту и Кирилла, выступающих против собственного отца, прокурора, было шокирующе и одновременно захватывающе. Каждый раз, когда Никита отражал острые, циничные атаки адвоката Баженова, Жанна испытывала сложную смесь чувств: гордость, удивление, и даже некую радость. Всего два месяца назад, если бы кто-то сказал ей, что Никита станет защитником прав женщин, она бы рассмеялась, назвав это безумием. Сейчас же это казалось невероятным, даже ироничным: насильник, ставший защитником жертв другого, ещё более крупного насильника. Абсурдность ситуации граничила с юмором.
Но Жанна старалась больше не зацикливаться на прошлом. Она решила не считать Никиту больным, не копаться в его прошлых ошибках. Все имеют право на ошибку, на шанс измениться. Она осознавала, что Никита действительно меняется, и эта мысль давала ей надежду. Она радовалась за него, за Кирилла, за всех тех женщин, которые наконец-то нашли в нём поддержку и защиту. Всё приближалось к концу, к логическому завершению. Никита, она верила, выздоровеет. А она… она больше ничего не боялась, как в те беззаботные времена до всех потрясений. Спокойствие и уверенность вернулись в её жизнь, окрасив её в теплые тона. И пусть это чувство было хрупким, оно всё же было — предвестником настоящего счастья.
Машина Никиты въехала в гараж, оставляя позади шум дороги и городской суеты. Тишина дома обволакивала его, но лёгкое волнение не покидало. Он знал, что Кирилл уже ждёт. Ухмылка друга, предсказуемая и добрая, встретила его на пороге.
Кивок Никиты был ответом на вопрос, и в этот кивок вместилась целая история последних двух лет: тайные поездки в маленький городок, бесконечное любование Жанной, её счастливые моменты, блеск её глаз за работой, постепенное, но неумолимое нарастание его любви. Никита не смел вмешаться, боясь разрушить её хрупкое счастье. Теперь он знал наверняка — его чувства были настоящими, искренними, глубокими. Слишком поздно, да. Но он не смел не выдержать свои обещания: Не преследовать и не пытаться вернуть. Врач Агапов стал для Никиты не просто доктором, а другом, которому он мог доверить свои самые сокровенные мысли и переживания. Секреты, которые долгие годы терзали его душу, теперь свободно летели из его уст, обретая легкость и освобождение. А жизнь шла своим чередом. Кирилл и Настя построили крепкую семью. Так же как и Кристина с Артёмом, но пока без свадьбы. Они с Настей подружились, их сходство сыграло свою роль, и мир между ними настал. Кирилл не ошибся. Никита улыбнулся, чувствуя, как в его сердце появляется умиротворение.
Кирилл, облокотившись на косяк двери, наблюдал, как Никита снимает куртку. Ухмылка играла на его губах.
— Сколько ещё, будешь любоваться Жанной издалека? —
