Он достал совок и веник из шкафа, а затем провел им по месту так, чтобы Джулианна могла подмести последние осколки.
Несколько минут спустя пол был чистым, и остатки моего гнева были выброшены в один из моих новых мусорных мешков. Это было счастье, которого никогда не случалось.
— Я знаю, что трудно поверить сейчас,— сказал Сэм,— но он вредит в основном себе. Он пытается не волноваться, если тебе все равно. Мальчики не так жестоки, как наши коллеги. Мы цепляем все вокруг, как малыши, когда учатся ходить, доставая все и всех, что вокруг нас, пытаясь попасть туда, куда мы хотим. Все, что на полпути заставляет нас бояться, заставляет вопить, как сирены.
Мы с Джулианной усмехнулись.
— Это настолько верно,— сказала она, качая головой. — Помнишь, то время…
— Да,— сказал Сэм, обрывая ее.
— Давайте не будем возвращаться туда.— Он посмотрел на меня.
— Этот мальчик собирается выяснить, что он сделал, и если он поймет, то вернется на коленях, вымаливая твое прощение.
— Ему не надо упрашивать, — сказала я, тронув свое ожерелье, выглядывая в окно.
***
— Урок окончен,— объявила профессор Келли, ее светлые локоны подпрыгивали.
Я собрала свои вещи и последовала за толпой в коридоре. Затем я спустилась вниз по ступенькам к выходу в сторону Беннетт — Холла.
Осень всегда была непредсказуемой в Оклахоме. День Благодарения был недалеко, и хотя светило солнце, это была не редкость для штата: видеть падение температуры на тридцать градусов (по фаренгейту) на следующий день.
Погода была теплой, но неумолимый ветер — холодный. Я затянула пальто потуже, когда шла обратно в общежитие, опустив голову вниз.
Сколько я мечтала о своих студенческих годах в университете штата Оклахомы, никогда, ни разу я не представляла, что, приезжая домой на каникулы, Джулианна будет готовить индейку, а Сэм предложил забрать меня по какой-то причине, что едет в Стиллуотер в последний день перед каникулами.
Я пересекла проспект Фюим Авеню, затем повернула на восток в сторону Беннетт Холла.
Кто-то бежал рядом со мной в нескольких шагах от меня, прежде чем взглянула вверх, посмотреть, кто это был.
Я замерла.
— Брэдли, — сказала я.
Он возвышался надо мной, с самодовольным выражением на лице.
— ОСУ должны быть в отчаяние. Они так просто никому не давали эти дни.
Я засунула руки в карманы, глядя на него. Я не позволю Уэстону мстить, когда они набросились на него, надеясь, нанести нам больше гадостей.
«Накинуться на Брэдли» было в глубине моего сознания, но я была уверена только в одном.
Брэдли Бекс больше не запугает меня.
— Хорошо, — сказала я, продолжая свой путь, домой, — это государственная школа.
Брэдли последовал за мной.
— Один из моих братьев братства спрашивал о тебе, когда он узнал, где ты заканчивала. Я сказал, что у тебя бушует случай герпеса.
— Как по-взрослому.
Брэдли одернул меня за пальто, тем самым останавливая, и наклонился.
Я рванула прочь, и он моргнул.
— Это не средняя школа, Брэдли. Никого не волнует, кто твои родители, или какой грузовик ты водишь. Никого даже не волнует, если ты мудак. Даже меня. На эту всю оставшуюся жизнь, и ты не приглашен.
Бредли засмеялся.
— Что это? Это твоя речь?
Я наклонила свою голову.
— Это то, что ты хочешь? Речь? Сценическое искусство?— Я отрицательно покачала головой. — Мне не нужно тебя ненавидеть, чтобы чувствовать себя лучше, а вот ты просишь меня уделить тебе хоть какое-то внимание. Гонишься за мной вниз, за любым жалким кусочком, что можешь получить.
Брэдли переступил с ноги на ногу.
— Ты меня слышишь? – спросила я, наклоняясь к нему, отказываясь даже моргнуть. — Я не ненавижу тебя, Брэдли. Я ничего не чувствую по отношению к тебе.
Он посмотрел на меня с чистым отвращением.
— Ну, я ненавижу тебя, грязная сука.
Я смотрела прямо в его глаза.
— Я знаю. Мы установили это. Может, мы оба начнем двигаться по жизни дальше, сейчас? Или тебе требуется больше моего внимания?
— Пошла ты, — сказал он, убегая.
Я выдохнула, и продолжила свой путь в Беннетт. Я чувствовала себя на тысячу фунтов легче с каждым шагом, зная, что если Брэдли никогда не надумает нагрубить мне снова, мои слова будут в глубине его сознания.
Приоритет был установлен, и любое дополнительное взаимодействие между нами будет в дальнейшем доказывать свою теорию. Я знала, что Брэдли был слишком горд, чтобы позволить этому случиться.
Его гордость была даже сильнее, чем его потребность быть задирой.
Когда я подошла к своей общаге, толпа сгущалась, студенты входили и выходили из здания.
— Эрин!— раздался пронзительный голос из толпы.
Ребекка, моя, с медными волосами, соседка, огибала вокруг всех сокурсников, пробираясь к выходу. — Эй!
Она была всегда бодрой, независимо от того, было ли семь часов утра или полночь.
— Последний шанс принять участие на Лямбда Чи Энимал Хом сегодня вечером.
— Нет, спасибо, — сказала я, потянувшись открыть дверь лобби Беннетта.
— Ой, да ладно! Пожалуйста! — сказала она.
Ребекка была из Хобарт, Оклахомы — город с населением даже меньше, чем Блеквелл и ее акцент был исключительно южным.
— Я ведь должна учиться? – спросила я.
— Да?— сказала она, это прозвучало больше как вопрос, нежели ответ.
Я отрицательно покачала головой.
— Ничего нет на той вечеринке, что является более важным, чем мое музыкальное восприятие теста. На данный момент.
— Оценка В хороша, Эрин!
— Мои родители заплатили за мое образование. Если В моя лучшая оценка - хорошо, но я в долгу перед ними и сама подготовлюсь к этому тесту, чтобы знать, смогу ли я сделать лучше.
Ребекка зарычала сквозь зубы.
— Ты тратишь слишком много времени со своим консультантом.
Когда мы дошли до лифта, Ребекка нажала на кнопку второго этажа.
— Я тоже должна учиться. Я надеялась, что ты сможешь отговорить меня от этого.
— Ты знала, что я бы не стала.
— Да, уверена, вот почему я спросила у тебя, а не у Ханны Мэтьюз.
Хайден Венц бросился вперед к двери, до того как они закрылись.
Осанка Ребекки сразу изменилась, а ее улыбка изменилась с глупой на сдержанную.
Хайден взглянул на нас обеих, стараясь не дышать на нас, когда пыхтел из—за бега.
Он быстро кивнул.
— Спасибо.
— Ты идешь на вечеринку Лямбда Чи сегодня вечером? — спросила Ребекка.
— Да,— сказал он. — Я посвященный, так что я вроде как должен.
