Запахнув плотнее халатик, я неохотно поплелась к окну. Но когда выглянула…
Дар речи оставил меня.
Напрочь.
Я открыла рот и забыла, как дышать, а мои глаза готовы были вывалиться из орбит от изумления. Опомнившись, прижала ладони к лицу, чтобы удержать эмоции, которые рвались наружу. Засмеялась, и впервые за последние три месяца этот звук не походил на царапанье пенопластом по стеклу.
Я засмеялась по-настоящему.
Внизу, под тем самым фонарем, под которым в прошлый раз пошатывался Антон, теперь стоял Ден. Он вырядился в белую рубашку. Расстегнутый на несколько пуговиц воротник открывал его шею и грудь. Зацепив пальцы за пояс джинсов, самый отстойный в прошлом парень моего класса запрокинул голову, глядя на меня. Рядом с ним находился странный тип с дредами и гитарой, а с другой стороны – не менее странная косматая девица в длинной юбке и со скрипкой.
– Что ты творишь? – крикнула я, на мгновение забыв, что сама же не хотела проблем с соседями.
– Ты все еще ненавидишь меня? – крикнул он в ответ.
Я только пожала плечами. Губы сами собой зашевелились, с трудом удерживая признание в том, что мои чувства давно далеки от ненависти. Но я держалась, потому что помнила: нельзя таять и сдаваться так сразу.
– А знаешь, что я ненавижу больше тебя, Вика? – снова крикнул Ден. – Я ненавижу петь!
Краем глаза я заметила, что в окнах соседних домов появляются любопытные зрители. Правда, пока никто не матерился и не грозил вызвать полицию.
– Ты серьезно?! – воскликнула я, когда парень с гитарой вдруг провел пальцами по струнам.
Девушка подняла скрипку и смычок. Ден напустил на себя такой вид, словно собирался на каторгу в Сибирь.
– Я буду это снимать! – я сбегала за телефоном и подняла его, нацелив камеру на происходившее действие внизу. – Завтра ты проснешься звездой «Ю-тьюба»!
– Только если ты проснешься со мной! – не остался в долгу он.
– Еще чего!
Я фыркнула и снова рассмеялась.
А Ден начал петь.
Фальшивил он безбожно, и я только по музыке догадалась, что это «Please forgive me». В исполнении Брайана Адамса композиция звучала в разы лучше. Меня разбирал нервный и беспричинный смех, пока Ден пытался попасть в ноты и такт. Я даже телефон отложила, просто вцепилась в подоконник и не могла поверить, что он пошел на такое ради меня. Зрителей в окнах становилось все больше, но, несмотря на чудовищное испытание для слуха, никто не начал бросать гнилыми помидорами или яйцами.
Для Дена и его музыкального таланта это был просто грандиозный успех.
Я продолжала смотреть на мужчину, который причинил мне самую сильную боль в жизни, разбил мое сердце и заставил опуститься в собственных глазах на самое дно, и понимала, что именно он способен вознести меня обратно на вершины счастья. И никто не изменит этот факт. Пришла пора признаться самой себе, что я навеки покорена принципиальным, помешанным на воспитании, всегда идущим напролом к своей цели человеком, которого называет папой не его ребенок.
Не дожидаясь последних аккордов, я бросилась в ванную, где наспех прополоскала рот. От меня пахло алкоголем, а Ден ненавидел этот запах! Я не знала, поможет ли эта мера, когда уже бежала по ступенькам вниз. Очутившись на улице, спохватилась, что порыв выглядит слишком явным, и замедлила шаг.
Ден подошел, улыбаясь ленивой и довольной улыбкой и сверкая глазищами. Понимание, что сейчас множество посторонних свидетелей наблюдает за нами, только придавало пикантности ситуации.
– Кто эти люди? – спросила я, кивнув в сторону парня и девушки.
– Понятия не имею, – его улыбка стала шире, – просто уличные музыканты, которым я заплатил.
Я прижала ладонь к губам и фыркнула, потому что затея продолжала казаться мне забавной.
– Не знала, что ты так хорошо знаешь английский, что даже поешь на нем.
Ден взял мои руки в свои и сжал пальцы.
– Честно говоря… половину слов я просто заучил, не очень понимая их смысл. Надеюсь, ты тоже не очень их понимаешь, так что сойдемся на том, что это – просто красивая песня, которую мне захотелось спеть посреди ночи в твоем дворе.
– Это песня о том, как парень просит прощения у девушки за то, что слишком сильно ее любит, – прошептала я, не в силах разорвать контакт наших взглядов.
– Тебе понравилось? – тоже понизил голос Ден.
Я позволила своим губам искривиться в лукавой улыбке.
– Звучало так, будто собаку машина переехала, и она воет, подыхая.
Он заправил прядь моих волос за ухо и положил свою большую ладонь на мою щеку.
– И что мне делать с твоим острым язычком?
Палец Дена слегка оттянул мою нижнюю губу. Сладкая дрожь пронеслась по всему моему телу от одной мысли, что он может меня поцеловать. Я даже прикрыла глаза и вспомнила вкус его губ. Это был великий соблазн. Я буквально кожей чувствовала, что Ден мечтает о том же. Понимала все по одному только звуку его дыхания. В голове пронеслись варианты дальнейшего развития событий. Многие из них казались весьма приятными.
Но вспомнив о первоначальном плане, я открыла глаза.
– Овчаренко, – произнесла очень четко, – если ты надеешься, что второй раз твой подкат с целью потрахаться будет более успешным, то тебя ждет великий облом.
– И в мыслях не было, – покачал головой Ден, но бешено пляшущие в глазах черти выдали его с головой.
– Хорошо, – кивнула я, – потому что мне не хотелось бы, чтобы ты торопился. Так неинтересно.
Пальцы Дена скользнули с моей щеки ниже, погладили шею и ключицы, но грудь предусмотрительно не тронули.
– Если бы я хотел тебя трахнуть сегодня, – произнес он хрипловатым от страсти голосом, – ты бы уже лежала подо мной, а я был бы так глубоко в тебе, насколько это возможно. Но сегодня я просто ухаживаю за тобой, Вика. Я хочу починить то, что разбито.
Я поймала его ладонь и тоже сжала, ощущая, как внутри меня все наполняется легкостью и теплотой.
– Я трахнусь с тобой, только когда ты будешь умолять меня об этом.
Несколько мгновений Ден смотрел на меня округлившимися глазами, а потом рассмеялся.
– Как ты умоляла меня в прошлый раз?
