мои отношения с Алиной. Вообще много всего я понял и узнал от нее…
— Мне пора! Я не прощаюсь, приду, когда… — задумываюсь на секунду.
— Когда тебе это будет нужно, — отвечает за меня Ольга.
Наша встреча длилась не больше получаса, а я оборачиваюсь. Смотрю на рыжую женщину, которая знает моих тараканов из головы лучше, чем кто-либо из родственников или друзей. Мы не друзья. Она врач, я пациент. Но я сегодня ощущаю, что прощаюсь с другом. Перелистываю важную главу своей жизни.
Лия
Перед тем, как мою девочку уносят в детское отделение, я как параноик проверяю на ее запястьях бирки. Их две розового цвета с моими данными. Выдыхаю. Отпускаю медсестру с моей крошкой. Аня, Анечка, Анютка — ласкает мой слух бархатный голос из воспоминаний. Какое ласковое, нежное имя. Оно очень подходит нашей доченьке.
Я спохватываюсь, что еще никому не сообщила о рождении дочери. Первой набираю Юле (надо бы родителям, новоиспеченным бабушке и дедушке), но хочется именно ей. Юля — моя лучшая подруга. Сейчас она мой самый близкий человек.
— Да? Лия, что-то случилось? — отвечает Юля мгновенно.
— Да! Юля! Я родила дочку! 2800 кг, 50 см! Я стала мамой! А ты тётей! — весело сообщаю я.
— Поздравляю, дорогая! Но еще же срок только через две недели. Все в порядке? — говорит обеспокоенным голосом Юля.
— Да. Малышка решила родиться раньше.
— Мне надо срочно собираться и приехать, — тут же подхватывает Юля. Мне кажется, что слышу шебуршание и она начинает собираться. Подавливаю смешок.
— Юль! Не надо! Приедешь, как и планировала. Как раз к выписке!
— Ну, как же так! Тебе же много всего привезти надо…
— Кхм… Мне помогают, не беспокойся, — говорю я слегка не уверенно.
— Кто? Андрей? Да этот балбес разве справится?
Прямо вижу, как она закатывает глаза.
— Нет. Ты только не беспокойся. Правда, все хорошо. Это Марат, — говорю я шепотом.
— ЧТО? Твой Марат? В смысле отец нашего ребенка, Марат??? — Юля визжит.
— Он самый.
— Одумался что ли? — скептически спрашивает Юля.
— Нет. Он ничего не помнит. Говорит, что память потерял. Амнезия. В аварию попал что ли…
Юля откровенно ржет в трубку.
— Ты поверила?
— Не знаю. Кажется, что не врет. Давай не будем о нем. Может он, как внезапно пришел, так и уйдет. Вообще о нем сейчас думать не хочу. Мне скоро дочку принести должны. Я, кстати, имя выбрала!
— Ого! Говори скорее! — с нетерпением отвечает Юля.
— Аня, Анечка, Анютка… — на одном выдохе говорю я, прикрывая глаза и прокручивая в голове момент, когда Марат произносил эти слова.
— Ой, а его же не было в списке? Но мне нравится! Красивое имя.
— И мне нравится.
— На кого похожа наша детка? Надеюсь, что на меня! — смеется Юля.
— Пока не понятно, но я не против, если будет на тебя, — смеюсь в ответ.
— Устала?
— Есть такое. Я даже не представляла, что всё так…
— Ужасно? — спрашивает Юля.
— И это тоже, — говорю, улыбаясь, — невероятно.
— Отдыхай, Лия! Я приеду через три дня. Без меня не вздумай выписываться!
— Не буду! Пока! — заверяю я.
— Целую, девчонки! Пока.
Я на самом деле очень устала! Но в моем организме столько эндорфинов, что сейчас спать просто не смогу. Набираю родителям, потом Андрею. Больше звонить никому не хочу. Делаю фотографию своего запястья с биркой, и отправляю еще нескольким людям, в том числе своему начальнику Ивану Константиновичу. На меня обрушивается шквал поздравлений, причем от людей, которым я даже не сообщала. Новости разлетаются быстро, как это обычно бывает. Но меня это не расстраивает, наоборот. Сейчас я счастлива, как никогда, и готова поделиться своим счастьем со всеми!
Нас переводят в послеродовое отделение: одноместная комната со светло-желтыми стенами, белоснежным бельем, и белой мебелью. Оглядываюсь, словно я в настоящем отеле. Только сейчас до меня доходит, что роды тоже ведь были платные. Вздыхаю. Но ничего не поделаешь. Прорвемся. И если пару дней стационара я решила, что позволю оплатить Марату, то остальное явно через чур. Вздыхаю. Хочется обидеться на Марата, зачем привез в платную клинику, а не государственную. Но даже этого не могу. Уголки губ так и тянутся растянуться в улыбке.
Пока моя девочка спит, я быстро бегу в душ, после этого дня, вернее ночи, мне это необходимо. Волосы сушить некогда, поэтому повязываю их наверх, и мгновенно засыпаю.
Сквозь сон слышу какой-то шорох. Медленно разлепляю глаза, и передо мной возникает невероятная картина. Марат, одетый в белоснежный халат, держит Аню на руках, медленно покачивая, и напевает ей колыбельную шепотом.
«Ложкой снег мешая,
Ночь идет большая,
Что же ты, глупышка, не спишь?
Спят твои соседи -
Белые медведи,
Спи скорей и ты, малыш…»
Я замираю, настолько это невероятно! Марат замечает, что я наблюдаю за ними. Подходит и передает дочку мне.
— Она кряхтела, а я не хотел тебя будить, — говорит шепотом.
— Наверное, ее нужно покормить! — я укладываю Аню к себе под бочок, а сама оголяю грудь и даю Анюте.
Марат отворачивается и уходит к окну. Смотрит вдаль, не поворачиваясь. О чем он думает? Не знаю. Моё же внимание полностью поглощено дочкой. Она жадно схватила мой сосок, а я улыбнулась.
— Привет, — прошептала я и подняла голову, смотря с улыбкой на Марата.
— Привет, — Марат развернулся, посмотрел в мои глаза и улыбался.
Я не знала, что сказать Марату, и он, видимо, тоже. Просто смотрим друг другу в глаза и улыбаемся. Странный, но такой интимный момент. Только мы, только я и он. И наша маленькая доченька. Наша принцесса. Наша маленькая девочка. Как настоящая семья. Я первая прерываю зрительный контакт, одергивая себя. Надо прекращать, несмотря на то, что сейчас я люблю весь мир.
— Марат, я так благодарна тебе за всё. Очень. Всем сердцем. Но ты ничего не обязан был делать для нас. Не обязан с нами возиться. Я чувствую себя неловко. Я сама не знаю, как бы выдержала эту ночь одна, мне даже кажется, что без тебя бы я не справилась. А еще мне медсестра сказала, что ты за всё заплатил. Я хочу тебе вернуть деньги. Может не сразу, частями, но я все верну. Только скажи, как это сделать, — я выдохнула. Говорила быстро, чтобы не передумать.
Я глянула на Марата боковым зрением, но даже сейчас увидела, как почернели его глаза. Марат прятал руки в джинсах, но я поняла, как сжимаются его кулаки. Ну, что опять я не так сказала?
— Ты мне ничего не должна, — произнес он спокойно, выделяя
