в старомодном красном платье перед тем, как я исчезла. Виконт сразу сообразил, что у Чарльза снова произошло обострение, и племянник взялся на старое.
Чарли раз в год лежит в психиатрической клинике. Оказывается, что перед нашей встречей, его только выпустили оттуда. Никто не ожидал, что обострение случится так скоро. Ранее Чарльз уже привозил девушек на винодельню дяди, выдавая ее за свою собственность. Его престарый дружок Прайс, прячась на складе, наблюдал за его интимными играми. Всем девушкам Чарли дарил красное платье и потом пугал ножами. Но ни разу еще не пускал в ход режущие орудия. Пугать – пугал, но не резал по-настоящему.
Лечащий врач Чарли уверял, что его пациент вполне безобидны малый. Стефану удавалось договориться с девушками, чтобы они не заявляли о своих злоключениях в полицию. Он, как мог, покрывал своего родственника и лечил его в психушке, чтобы избежать огласки и не позорить фамилию.
Впервые Чарльз решился на убийство. Ему казалось, что я – идеальная жертва. Когда рассказала ему правду, то подписала себе смертный приговор. Думаю, этому парню нужен реальный срок. Тюрьма исправит негодяя, решившего, что ему все дозволено из-за всемогущества дяди.
– Откуда в нем столько жестокости? – не побоялась я спросить Стефана на следующий день после нападения.
– На винодельню всегда требуются работники, – не сразу ответил виконт, – в сезон сбора урожая я брал, кого попало. Ко мне устроился мужчина с колючим взглядом и наколками на пальцах. Чарли тогда было четырнадцать. Они подружились, и этот человек внушил моему племяннику, что с помощью острого ножа можно установить власть над кем угодно и получить все, что хочется. Конечно, мы узнали об этом, когда уже было поздно. Тот мужчина убил девушку на винодельне. Хорошо, что не впутал в это дело Чарли. Убийцу посадили пожизненно, а вот его уроки, данные подростку, чуть не привели к беде. Скорее всего, тот человек пугал самого Чарли, угрожал ножом, чтобы мальчик побывал в роли жертвы и как следствие – озлобился. Он никогда не говорил об этом открыто, только под лечебным гипнозом.
Благодарю Стефана за откровенность и понимаю, что он чувствует себя виновным в том, что произошло с племянником.
– Я должен был заменить ему отца, – с горечью сказал он. – Я не справился с задачей. У меня была своя жизнь, и мальчик был предоставлен сам себе.
– Вы ни в чем не виноваты. Нельзя все предусмотреть в жизни. Что случилось с родителями Чарли?
– Они погибли в автокатастрофе много лет назад.
Стефан – несчастный мужчина. Он не радуется жизни, а апатично плывет по ее течению. У него есть богатство, власть, титул, красивая внешность – казалось бы, все, что нужно для счастья. Живи и радуйся! Но его потухший взгляд навевает тоску, а грустная полуулыбка разрывает душу. Мне хочется помочь ему, как-то поддержать, но не могу подобрать нужных слов.
Он сидит молча возле моей постели, как будто я тяжелобольная, а он не может с этим смириться. Его присутствие нисколько не мешает мне. Я вожу простым карандашом по бумаге, делая различные зарисовки и иногда посматривая на подавленного виконта. Боже мой, еще несколько дней назад я боялась этого человека! А на поверку Стефан оказался самым безобидным мужчиной, кого я только знаю.
– Мистер Кент, кажется, у меня есть вещь, которая принадлежит Вам, м вспомнила я. – Откройте верхний ящик.
Виконт встал со стула и с удивлением достал из ящика портрет Елизаветы Пожарской.
– Откуда это у Вас? – пораженно спрашивает Стефан.
– Купила в России. Девять месяцев назад. Взяла с собой в поездку, думала, принесет мне удачу. Но все как всегда. Опять вляпалась в неприятности.
– Анна, Вы даже не представляете, что для меня значит портрет прабабушки!
– Забирайте, он Ваш. Когда я уезжала, то специально оставила его в ящике стола. Я боялась, что обвините меня… Поэтому не передала из рук в руки. Извините.
– Это очень странное совпадение, – призадумался виконт.
– Вся наша жизнь – череда странных совпадений, – философски изрекла я и прикрыла глаза.
– Отдохните, Анна. Клянусь, Ваши злоключения уже закончились.
* * *
Утром он снова пришел ко мне. Мы виделись вчера вечером, и за это короткое время Стефан стал выглядеть по-другому. Он изменил прическу: коротко подстригся. А вместо бороды у него теперь легкая сексуальная небритость.
– Доброе утро, мистер Кент, – улыбаюсь, рассчитывая на ответную улыбку.
– Как Вы себя чувствуете, Анна?
– Превосходно, выспалась на годы вперед. Те желтые таблетки, что дал Ваш доктор, не успокоительные, а усыпительные.
– Рад, что Вы в хорошем настроении, – наконец улыбается Стефан. – Анна, когда Вы ехали в Великобританию, какие планировали посетить достопримечательности?
– Как можно больше замков, музеев; погулять по Пикадилли, попасть на какой-нибудь английский праздник, чтобы проникнуться духом Англии –да много чего планировала!
– Что ж, я готов выполнить Ваши пожелания. Я виноват перед Вами и хочу искупить вину, сгладить Ваше впечатление от моей страны. Если Вы достаточно здоровы и полны сил, приглашаю Вас на прогулку по Лондону.
– Вы ни в чем не виноваты, мистер Кент. Спасибо за приглашение… но…
– Что такое, Анна? – хмурится он.
– Понимаете, все мои вещи остались где-то на винодельне. Из одежды я располагаю только Вашим пиджаком, испачканным моей кровью.
– О, это не проблема! – выдыхает Стефан. – Спуститесь с Лиззи в гардеробную. В шкафу висят новые вещи, разных размеров. На всякий случай, вдруг кому-то из гостей нужно будет переодеться.
– Благодарю Вас, мистер Кент.
– Встретимся после завтрака.
Лиззи отвела меня в гардеробную, которая поражала своими размерами. Здесь длинными рядами висели костюмы, рубашки, платья – все пестрело, переливалось стразами и блесками, будто это были театральные костюмы.
Выбираю себе бежевое платье ниже колена с небольшим разрезом спереди. Смотрю на ценник, и мне становится плохо. Это платье стоит 100 наших тысяч, подумать только! Лиззи подбирает
