Как наши тела двигались вместе, почти идеально дополняя друг друга. Как он стучал в закрытую дверь ванной, волнуясь, почему я не выхожу к нему.
Когда ответа не последовало, в трубке на несколько секунд стало тихо. Эйван ждал ответа. Соединение было хорошим и чётким, словно бы мы находились в соседних комнатах. На заднем фоне не раздавалось никаких посторонних шумов.
– Алло? – ещё раз переспросил он. – Алло, – теперь к бархатным интонациям добавилась капелька раздражения и усталости.
И это тоже было мне знакомо. Именно таким недовольным тоном он разговаривал с Грегори в моём доме, пока я пряталась в коридоре на втором этаже.
Боже, он был тогда так близко! Если бы только мне хватило смелости... Осознание этого острой болью пронзило меня.
А я сбежала от него дважды.
– Эйван, – шепнули губы, но в трубке повисла глухая тишина, оповещающая о том, что собеседник уже оборвал соединение.
~ ღ ~
Несколько следующих дней проплыли, словно в тумане. Я полностью ушла в себя. Было так легко лежать и ничего не делать, только жалеть себя и ругать судьбу.
Глен так и не звонил, видимо, решал что–то, а, может, уже решил.
Отец, безусловно, ничего не понимая, сыпал соль на мои раны.
– Ты уже который день сидишь дома в одиночестве, – за редким совместным обедом обратился он ко мне.
Я посмотрела на него поверх края чашки.
– Мне нравится быть одной, – пожала я плечами, делая глоток.
– Почему бы тебе не позвонить Глену? Занятия в школе уже закончены. Теперь у него наверняка уйма свободного времени.
– Может быть, – снова пожала я плечами и встала из–за стола, по пути забирая пустую тарелку отца. – Ещё?
– Нет, спасибо.
– Ты сегодня дома? – поинтересовалась я, опуская грязную посуду в раковину.
– Да.
– Отлично, проведём день вместе, если не возражаешь?
– Я никогда не возражаю, но чем займёмся?
– Посмотрим футбол, бейсбол, баскетбол, – перечисляла я. Без разницы. – Кто сегодня играет?
Спортивные спутниковые каналы предлагали игры на любой вкус и интерес – от хоккея на траве до шахмат – все, как на подбор, усыпляющие и нудные, то есть то, что мне сейчас нужно: ненавязчиво и монотонно, вполне подходит под мою меланхолию.
Папа удивлённо вскинул брови.
– С каких пор ты полюбила спорт?
Я поморщилась.
– С тех самых, как разлюбила прогулки, шопинг, походы по клубам и прочие глупые подростковые увеселения. Знаешь, как отрезало! – я подтвердила свои слова резким взмахом руки.
Через пятнадцать минут мы расположились в гостиной за просмотром бейсбола. Меня хватило лишь на первый иннинг, а после, сама не заметила как, я заснула.
Мне снилось, что мы с Кристалл вновь приехали в "Шоколад". Народу будто бы было вдвое больше, чем в тот злополучный вечер. Гремела музыка, тела извивались на танцполе. Едва зайдя в зал, я сразу же увидела его. Он сидел за барной стойкой, спиной ко мне, и о чём–то доверительно разговаривал с барменом.
Быстро спустившись на первый этаж, я принялась пробираться к нему сквозь как будто специально мешавшую мне толпу. Передо мной выскакивали чьи–то весёлые лица, кто–то тянул меня за руки, приглашая выпить, я отмахивалась, вырывалась из цепких пальцев, видя перед собой лишь его спину и голову. Он периодически запускал пальцы в свои и без того спутанные волосы, взъерошивая их. Нужно было как можно быстрее добраться до него, но, видно, каждый присутствующий в зале посчитал своим долгом воспрепятствовать мне в этом.
В итоге, когда я продралась сквозь море народа к барной стойке, его за нею не оказалось. В панике, оглядываясь по сторонам, я выкрикнула: "Эйван!" И проснулась.
Резко сев на диване, я потянула на себя съехавший на пол плед, которым отец заботливо накрыл меня, и посмотрела на часы.
Я проспала не больше двух часов. Видимо, Грэм не досмотрел игру, выключил телевизор и ушёл к себе, позволяя мне отдохнуть. Скорее всего, мои ночные рыдания не остались для него незамеченными.
Встав, я поплелась на кухню, пытаясь выкинуть из головы свой дневной кошмар, налила чаю и поднялась к себе в комнату.
Рука сама потянулась к телефону.
Ни сообщений, ни звонков, голосовая почта пуста. Эта глухая тишина убивала. Эйван больше не пытался связаться со мной. Глен молчал. Друзья из Майами, все, кроме Кристалл, были позабыты и вычеркнуты из списка.
С Крис мы говорили буквально пару дней назад.
– Ты приедешь ко мне? Погостить? – спросила я.
Мне действительно не хватало моей подруги.
– Обязательно, Райли, надо же мне посмотреть, как ты устроилась на новом месте.
Я сморщила нос и усмехнулась.
– Может, ты убежишь обратно в Майами на следующий же день. Тут не особо–то солнечно.
– Меня дождём не напугаешь, – уверяла она.
Крис искренне обрадовалась, узнав, что я всё рассказала Глену.
– И правильно, – поддержала она мой поступок, – чем дольше ты тянула, тем тяжелее это было, ведь так?
– Так, – согласилась я.
Меня до сих пор охватывала неприятная дрожь, когда я вспоминала и невольно прокручивала в голове наш с Гленом разговор. Иногда мне казалось, что я не с того начала, стоило повести разговор по другому пути, и тогда, возможно, и мне, и ему не было бы настолько больно.
Я внезапно вывалила новость о своей беременности на ничего не подозревающего парня, затем накричала на него и прогнала. И чего я теперь жду? Что он придёт и извинится? За что? Это мне впору звонить ему и приносить извинения, чего, естественно, я делать не собиралась. Не уверена, что он вообще захочет со мной говорить или даже просто снимет трубку, увидев, кто ему звонит.
Поэтому, отшвырнув телефон, я отхлебнула от чашки с чаем и уставилась в окно, за которым начинал накрапывать привычный, неизменный Порт Таунсендкий дождь.
~ ღ ~
Подперев подбородок руками, я сидела на небольшой скамеечке и смотрела на белый, абсолютно чистый лист бумаги. Рядом стояла коробка с нетронутыми красками, лежали кисти. Я взяла одну, покрутила в руке, поиграла с пушистым кончиком и отложила обратно. Пальцы зарылись в волосы и сжали голову.
– Не могу, – выдохнула я.
В голове была пустота. Казалось, я не способна провести и прямой линии, не говоря уже о чём–то более сложном.
– Тук–тук, – Грэм заглянул в комнату. – Можно?
– Да, заходи.
– Почему сидишь в темноте? – его рука потянулась к выключателю, но я попросила его не включать освещение.
Он удивился, но, пожав плечами, оставил всё как есть.
А я сама не заметила, как стемнело. Когда пришла сюда с намерением написать чего–нибудь, сама ещё чётко не осознавая, что именно, был привычный серый день, а теперь за окном смеркалось.
Подвинувшись, я освободила отцу место рядом с собой на скамеечке.
Старое дерево скрипнуло, когда он опустился рядом.
С минуту мы просто сидели и вдвоём смотрели в одну точку, потом внезапно он приобнял меня, а я, словно ждала подобного жеста с его стороны весь день, со вздохом прислонилась к его плечу.
Грэм неловко похлопал меня по спине.
– Ты поссорилась с Гленом? – спросил отец.
– Нет.
– А что тогда? Я заметил, вы перестали общаться.
Я, конечно, хмыкнула про себя. Тоже мне «Капитан Очевидность».
Подумав, что честность в этом случае лучше нелепой полулжи, я сказала, как есть.
– Решила поговорить с ним откровенно, рассказала почему... почему переехала к тебе, – выдохнула я.
Папа вздохнул и снова похлопал меня по спине.
– Дай ему время, он хороший парень.
– Я знаю, – кивнула я.
– Ты поступила правильно, Рай-Рай.
– Я знаю, – повернувшись, я уткнулась лбом ему в плечо.
Мы сидели в уютной тишине до тех пор, пока за окном окончательно не стемнело, тогда я сама поднялась и зажгла свет. Затем принялась неловко складывать разобранные краски и кисти.
– Нет вдохновения? – спросил Грэм.
