Я остановилась и испуганно посмотрела на Сашу. Он усмехнулся одним уголком губ и отступил на шаг назад.
— Ты запуталась, Вера.
— Нет, — я делаю шаг к нему.
— Ты лицемерно обвиняла меня в чувствах к Кате…
— Только не надо сравнивать, мы были женаты! — злость неожиданно заполняет меня, согревая и распаляя, — Ты ведь даже не любил ее! Ты ведь отрицаешь все чувства, все хорошее и прекрасное, что может быть между двумя людьми! Ты позволил одному поступку определить всю твою жизнь!
Я задыхаюсь от боли, которая комком застряла в груди. Не верю, что сказала это. Саша спокоен, но глаза сверкают злостью и болью.
— Наверно это "все хорошее и прекрасное" привело тебя к вечеринкам, алкоголю и абсолютной потери себя. Ты не знаешь кто ты без него. Ты привязана, окольцована и боишься. Ты боишься так же как и я. Если хочешь, это моя правда. Но это твоя правда тоже, только ты ее никак не признаешь.
— Ты не прав, я могу без него, просто с ним я становилась лучше.
— А теперь ты стала собой. И в том, что тебе это не нравится, тоже нет твоей вины.
Ком в груди разрывается. Хочется закричать, но горло онемело. Если выключить все звуки — дождь, шум от редко проезжающих машин, гул в голове, то будет слышно лишь наше дыхание, громкое, частое. Мы стоим на узком тротуаре в метре друг от друга, насквозь промокшие, в одних тонких футболках, оба обманутые теплым маем.
Саша проводит рукой по щеке, той, где проходит тонкий шрам, и говорит устало, смотря куда-то мимо меня:
— Возвращайся в бар, холодно.
Я смотрю как он тяжело и медленно разворачивается и уходит. Черная футболка прилипла к спине, его потряхивает от мелкой дрожи. Я смотрю ему вслед, пока не заканчивается линия фонарей и он не сворачивает за угол.
Выбор, который я так надеялась сделать после нашего разговора теперь казался очевидным. Вместо облегчения я почувствовала привычную тоску, которая совсем притупилась за эти месяцы рядом с Сашей.
Это наше последнее откровение. Правда оказалась больней, чем мы думали.
ГЛАВА 23
— Там встретит женщина, Валентина, вот телефон. Если какие-то проблемы, звоните мне.
Я поставила подпись в бумажке, которую мне подсунул грузчик и облегченно вздохнула. Еще один переезд. Десять минут назад я отдала ключи от съемной квартиры хозяйке и вынесла последние коробки с вещами. Что-то удалось раздать, что-то — выкинуть. Остальное отправилось в дом к маме. Вещи будут храниться там до моего возвращения. А когда оно случится и случится ли, я пока не могла знать. Сама я тоже решила пожить у мамы эту последнюю неделю перед отъездом в Берлин. Самые необходимые документы были готовы, остальное доделаем в процессе. Я решила улететь как можно скорее. Проведу несколько дней как турист, спокойно познакомлюсь с офисом и его обитателями, а потом уже приступлю к своей новой работе.
На следующий день после клуба, я написала ответ менеджеру в Берлин. Весь месяц прошел в суматохе, я собирала вещи, готовила документы для отъезда, занималась английским каждый день. Я снова и снова гнала от себя сомнения. Когда я покупала любимые булочки в пекарне у дома, когда бегала на рассвете в парке, когда гуляла по летнему городу с Валей, когда приезжала в гости к маме. Рупор в моей голове кричал, что совершаю ошибку. Что от себя не убежишь. Что мне будет там одиноко. Господи, да я же ненавидела немецкий в универе!
Но каждый раз я крепко сжимала челюсть и вспоминала Илью, обнимающего другую девушку. Я вспоминала наш мучительный развод и одинокие вечера в холодной однушке. Вспоминала литры алкоголя, выпитого с Валей и в одиночку. Вспоминала пустые глаза Леши, когда он сказал про развод с сестрой.
Я вспоминала ветер в волосах и теплое чувство дома рядом с Сашей. И то, что за это месяц мы так и не написали друг другу.
Какая разница где быть, в двух километрах друг от друга или в двух тысячах, если это все равно одинаково далеко?
Я подошла к своей старенькой машинке с новым и блестящим зеркалом. Машину я забрала через неделю после клуба. Мне написала Катя. Саши на сервисе не было, а может он просто не вышел ко мне.
Я села, завела двигатель и включила кондиционер. Довольно жарко для пикника, но я не собираюсь задерживаться. Город как обычно стоял. И куда все едут в субботу? В магазины, парки, кафе. Долгожданный выходной. Даже не верится, что следующие выходные я уже проведу в другом городе.
Пол часа и я въезжаю на парковку парка. Беседки находятся у воды, под густыми кронами деревьев. Вдыхаю влажный, прохладный воздух и медленно двигаюсь в сторону нужной беседки. Отовсюду доносятся веселые голоса, музыка, запах шашлыка. В животе жалобно заурчало и на секунду мелькнула мысль остаться сегодня здесь. Веселиться и смеяться. Есть мясо и пить холодное пиво из хрустящих пластиковых стаканах. Заглядывать в родные лица, смотреть, запоминать.
Я остановилась в двадцати метрах от беседки номер 14. Парни сгрудились у мангала рядом с беседкой. Вика громко смеялась, цепляясь за руку Маши, коллеги Кости. Сам именинник оживленно общался с Ваней, размахивая свободной от пива рукой. Я поискала глазами Илью. Он стоял в углу беседки рядом с девушкой, которая нарезала на деревянной доске огурцы и помидоры. Сердце больно замерло, но тут же застучало облегченно. Девушка откинула волосы за спину и я разглядела Свету, которая сосредоточенно отвечала что-то Илье. Я засмотрелась на его стройную фигуру и нахмуренное лицо. Представила глубокую морщину, которая пролегает между его бровей всегда, когда он задумчив или серьезен. Он, как будто почувствовал мой взгляд, и поднял голову. Я испуганно шагнула за дерево, но Илья уже отвернулся.
Рука сжала тонкий корпус телефона. Я нашла нашу беседу с Ильей в вотс апе, последним сообщением было о том, что он нашел мои зимние ботинки и он может их завести.
"Жду на набережной напротив беседки 18. Не говори никому".
Илья достал телефон, прочитал сообщение и поднял голову, посмотрев по сторонам. Я прошла сзади мимо шумных беседок, пока не дошла до номера 18. По тропинке, вдыхая дым от мангалов вышла на асфальтированную набережную и зажмурилась от яркого солнца. Вода блестела и переливалась. На другом берегу сидели рыбаки. Я облокотилась на железны перила и поморщилась, ожидая когда руки привыкнут к нагретому солнцем железу.
— Что за конспирация? Только не говори, что устроила сюрприз и тебе нужна помощь, ты же знаешь, я…Ауч!
Илья отпрянул от перил и встряхнул руки.
— Горячо, — улыбнулась я бывшему мужу.
— Спасибо, что предупредила, — он повернулся спиной к воде и аккуратно прислонился к заборчику, — привет.
— Привет.
Мягкая улыбка обнажила ровные зубы Ильи, которым я всегда завидовала. Солнце светило ему в глаза и он сощурился, сделав ладошкой козырек. Мы немного помолчали, пока Илья наконец не отвел глаза и спросил немного смущенно:
— Так что случилось?
Я немного помедлила, но все же произнесла:
— Думала, что ты будешь со своей новой девушкой, а я пока не готова к знакомству, — тут же добавила, увидев удивление на лице Ильи, — видела вас вместе в баре в мае.
В глубине души я надеялась, что он скажет, что это была знакомая, коллега или просто случайная девушка из бара. Но по его напряженным уголкам губ и внимательному взгляду, как бывало, когда он допытывался, почему я расстроена, я поняла, что оказалась права. У Ильи появилась девушка.
— Я бы не привел ее, зная, что тут будешь ты.
Я кивнула, оттолкнувшись и крепко сжав руками железные прутья. Мне стоило догадаться, что Илья бы так не поступил со мной.
— Но это ведь не единственная причина такой секретности?
Я заправила за ухо волосы, которые подстригал еще короче и теперь они были ровно по линии подбородка.
— Мне предложили работу. В Берлине. Уезжаю через неделю и вот…, - я посмотрела на сосредоточенное лицо бывшего мужа, — хотела попрощаться. Прощаться со всеми сразу мое сердце не выдержит.
