Меня откровенно начинает напрягать, складывающаяся картинка. Особенно то, что у всех, присутствующих, кроме женщины, в магазине надеты капюшоны. У кого от пуховиков, у кого от худи. Я быстро продаю женщине ложечку для внука и разглядываю сомнительных покупателей, размышляя о том, что было бы неплохо пригласить к себе поближе охрану. С минуты на минуту должна приехать инкассация.
— Здравствуйте, — двое сотрудников банка как раз появляются в дверях.
— Здравствуйте, — киваю им я. Подаю ведомость, забираю мешок и начинаю складывать в него деньги. Наклоняюсь к подкассовому сейфу и тщательного пересчитываю купюры.
Над моей головой начинают раздаваться агрессивные ругательства и звуки борьбы.
Подскакиваю на ноги в обнимку с огромным мешком и просто немею от страха, видя направленное на себя дуло пистолета. Ужас тонкой ледяной змейкой начинает спускаться по позвоночнику, делая мягкими колени.
— Сюда давай, — тянет к мешку руку молодой парень в балаклаве, которого я раньше в магазине не видела. Когда он вошёл?
Испуганно оглядываю своих посетителей и понимаю, что у всех людей, которых я пыталась обслуживать последние пятнадцать минут, скрыты лица. Господи!
Они держат инкассаторов на полу, видимо, чем-то предварительно вырубив.
— Ну не тупи! — взмахивает на меня оружием грабитель. — Бабки сюда давай.
Его голос кажется мне знакомым!
Я тянусь рукой к тревожной кнопке, но вдруг неожиданно вижу на ладони у вора специфический круглый шрам-ожог от сигареты.
Моментально вспоминаю, как парень Олеси рассказывал, откуда у него появился этот шрам, и как его в четырнадцать во дворе «посвящали» в пацаны.
— Олег? — тихо и вопросительно спрашиваю я, слыша, как голос рвётся и дрожит.
По на мгновение мелькнувшей в глазах грабителя панике, я понимаю, что угадала. Страх, отрицание и отчаяние закручиваются в голове ураганом.
Как такое может быть?
Этой мой секундной заминки хватает для того, чтобы Олег вырвал из моих рук мешок, и вместе со своими сообщниками направился к выходу. Они нарочно и нагло показывают «факи» и другие неприличные жесты в камеры.
Я жму тревожную кнопку. Но это не помогает. Магазин находится слишком близко к выходу. Сквозь аквариумную стену, я вижу, как Олег запрыгивает в тачку без номеров, а остальные его сообщники разбегаются в разные стороны.
Я стою, вцепившись пальцами в витрину, и не зная, как мне жить дальше.
В магазин забегает охрана. Приводит в чувства инкассаторов. Вызывает полицию, кричит и что-то требует от меня.
Осознавая, что только что произошло, я тихонечко сползаю на пол под витрины и беззвучно рыдая, качаюсь из стороны в сторону.
Это я виновата.
Глава 38. Правда и совесть.
Соня
«Пожалуйста, возьми трубку», — мысленно умоляю я подругу.
Гудки, гудки… Звонок сбрасывается. Я набираю ещё раз.
— Алло… — Олеся отвечает только на четвёртый раз.
И делает это так… Очень нехотя и раздраженно.
— Ты почему телефон не берёшь? — панически шепчу и на всякий случай закрываюсь в самой дальней кабинке туалета.
— В душе была, — фыркает она.
— Олеся… — тяжело сглатываю. — Ты знаешь, где сейчас находится Олег?
— Со мной, — отвечает подруга, не задумываясь ни на минуту.
Я теряюсь от ее ответа. Неужели ошиблась?
Конечно, могла… Но шрам. Слишком специфичный. И голос, и глаза…
— А он… — переспрашиваю острожно. — Никуда не уходил?
— Нет, — следует такой же быстрый ответ, как и предыдущий.
— Ты же в душе была…
Перед моими глазами моментально вспыхивает картинка с широко распахнутыми глазами подруги. И в конце ее обязательное «честно-честно!»
— Ты же врешь мне, Олеся, — констатирую с горечью и разочарованием. Я чувствую этот вкус у себя во рту. — Хотя бы понимаешь, что тебя могут привлечь, как соучастницу, если его найдут…
Грудь распирает от несправедливой обиды и предательства.
— Он же мог меня убить… — заканчиваю тихо.
— Это была зажигалка, — отвечает подруга с надломленной истерикой в голосе. — Просто детская пугалка! — И в следующую секунду ее срывает в слёзы.
Она начинает умолять меня никому не говорить, что я узнала Олега. Потому что у него, оказывается, большие проблемы, и тем людям из клуба он должен много денег.
Ограбление покроет страховка, а меня мой мужик не накажет. Так, пожёстче поимеет пару раз. И вообще, это не справедливо, что мне все, а ей ничего…
Я, закусив губу, тихонько рыдаю и размазываю косметику по лицу.
Крики из динамика сливаются в шум.
Не дослушав поток Олесиного больного сознания, сбрасываю вызов и выхожу из туалета.
Служебный коридор перед кабинетом охраны забит полицейскими.
Я проскальзываю мимо них, вжимая голову в плечи, потому что чувствую, будто они все на меня косо и подозрительно смотрят.
Здравый смысл вопит мне, чтобы я немедленно рассказала Северову и следователю о том, что знаю главного преступника. Но какая-то иррациональная интернатовская тоска и солидарность меня тормозят.
Я же расписала рабочий вечер по минутам… Составила фотороботы всех соучастников.
Пусть теперь ищут их сами! Прессуют на тему главного исполнителя и заказчиков. Пусть вообще делают, что хотят!! В конце концов, это работа полиции, а в магазине есть камеры…
Открываю дверь комнаты охраны, и меня моментально раздавливает тяжестью обстановки. Внутренние органы резанируя, начинают вибрировать внутри тела.
На кожаном диванчике в углу рыдает приехавшая после экзамена Аня. Ее лично и с особым смаком раскатывает Алексей Егорович, совершенно не стесняясь в выражениях.
Северов вместе с Глебом и ещё каким-то парнем в очках сидят перед компьютером.
Я подхожу к своему стулу, на котором лежит пиджак Сергея, и снова кутаюсь в дорогую ткань. Потому что так, плавая в запахе своего мужчин, чувствую себя увереннее.
— Вы готовы продолжить? — подходит ко мне хмурый полицейский. Он здесь главный.
— Я вам все рассказала, — отвечаю тихо.
— Вспомните, пожалуйста, — давит он на меня. — Что сказал вам грабитель? И почему вы не нажали тревожную кнопку сразу?
— У него же был пистолет… — облизываю я пересохшие губы. — Сказал отдать деньги… Я очень испугалась. Отдала.
Мрачный и внимательный взгляд мужчины, кажется, пробирает меня до печёнок.
Чувствуя, что полицейский мне не верит, я закрываю лицо руками. Прошу оставить меня в покое и разрешить попить воды.
— Покури, капитан, — к нам подходит Сергей. Присаживается на корточки и подаёт воду, заглядывая мне в глаза. — Ты как?
— Не знаю… — жму плечами и, захлебываясь, делаю глотков из стаканчика.
— Соня, — голос Северова опускается на два тона ниже, становясь металлическим, — ты ничего больше не хочешь мне рассказать?
— Что? — пискляво выдыхаю.
— Что произошло в тот момент, кода ты встала из-за прилавка и увидела преступника?
Я открываю-закрываю рот, мечась между желанием выложить Сергею правду про Олега, и пониманием того, что не оставлю парню подруги тогда никакого шанса. Его или посадят, или накажут те, кому он должен.
— Просто испугалась… — еле шевелю губами в ответ Северову.
— Подумай ещё, Соня, — жестко велит он. Несколько секунд держит мой взгляд, не позволяя отвернуться и встаёт на ноги.
Совершенно оглушённая, зажмуриваюсь. По спине прокатываются мурашки.
Ощущение, что Сергей, да и все вокруг уже знают о том, что я вру, не отпускает.
Да кто мне вообще скажет почему я это делаю? Почему порчу отношения с любимым мужчиной, почему прикрываю преступника? Ну какое мне дело до того, что там с ним будет? Это же его выбор!
А Олесю, когда она просит меня смолчать, совершенно не интересует мое будущее после этого… Почему меня должно волновать ее?
Сергей возвращается к компьютерам.
Я нахожу взглядом Аню, с которой теперь общается следователь, жестко прессуя на предмет соучастия.
