шахмат.
— Хочу смотреть на тебя.
— Пешка на а3, — Алена игнорирует мой комментарий и выдвигает вперед пешку перед своей ладьей, уже с двух сторон атакуя моего слона.
— Пока отступлю, — двигаю слона на одну клетку назад по диагонали.
— Сдаетесь, Ярослав Викторович? — вскидывает бровь.
— Я никогда не сдаюсь! — закидываю руки за голову и опускаюсь на спинку стула.
Хочу любоваться девчонкой. Мне нравится, как она задумчиво морщит лоб, щурит глаза, образовывая вокруг них мимические морщинки. Нравится, как то поджимает губы, то кусает их. Нравится, как теребит кулон на шее. Обращаю внимание, что на ее пальцах нет колец. Обычно девушки носят хоть какое-нибудь ради украшения. У Алены только сережки и кулон.
Мне все равно, выиграю я или проиграю, я в любом случае уже для себя решил, что никуда этой ночью не отпущу Алену. Вчера в машине я дал ей сбежать. Сегодня не дам.
Обстановка на шахматной доске с каждым новым ходом накаляется все больше и больше. Алена подолгу раздумывает над каждым шагом, я тоже. Она двигает на одну клетку вперед пешку, которая стояла прямо перед ее королем. Я наконец-то провожу рокировку своего короля с ладьей. Алена пускает в ход слона, который до этого всю игру стоял на месте, и тоже готовит рокировку короля и ладьи.
Да, Алена, несомненно, очень хорошо играет в шахматы. Не просто знает, как ходить, а именно умеет играть. Она видит на несколько шагов вперед и умеет беречь каждую фигуру, что очень важно. Многие игроки не дорожат пешками и разменивают их направо и налево, думая, что пешка — это неважный элемент. Как же они ошибаются.
Время идет, а мы оба по-прежнему в одежде. Я снял с себя только пиджак, а Алена только шарф.
— Тебе не жарко? — спрашиваю.
— Жарко, — поднимает на меня взгляд. — В прямом смысле.
— Мне тебя уже жалко в этом плаще.
— Открой окно.
— Нет, я лучше сниму с тебя плащ. Пешка на е5.
И я совершаю провокацию, двигая пешку на одну клетку вперед.
Девчонка хмурится и снова начинает размышлять.
— Ну ты же понимаешь, что я ее сейчас убью, — замечает.
— А потом я убью твою соседнюю пешку.
С томным вздохом Алена убивает мою пешку. Я тут же убиваю ее.
Девчонка поднимает на меня насмешливый взгляд.
— Я готов снимать галстук.
— Галстук и рубашку, — говорит, пристально глядя на меня с улыбкой, и смахивает еще одну мою пешку своей.
И это ее роковая ошибка.
Алена включает все ту же песню, но на этот раз я не особо стараюсь, а просто стягиваю с себя галстук.
— Ну нет, так дело не пойдет! — тут же возмущается. — Давай-ка хотя бы рубашку красиво сними.
— Можешь сама расстегнуть пуговицы на моей рубашке. Это будет красиво. Только выключи дурацкую песню.
Мне интересно, решится ли девчонка.
Насколько она смелая?
Как далеко она готова со мной зайти?
Несколько секунд Алена не сводит с моего лица пристального взгляда, а затем ставит музыку на паузу, поднимается, обходит стол, постукивая шпильками, и приближается ко мне. Я поворачиваюсь к ней на крутящемся стуле и смотрю в изумлении. Алена склоняется ко мне, обдавая своим крышесносным запахом, и берется пальцами за верхнюю пуговицу моей рубашки. Поднимает на меня глаза и расстегивает ее.
Глава 26
В ту же секунду мне срывает стоп-кран. Поднимаюсь на ноги, опускаю ладонь на затылок девчонки и накрываю ее губы. Второй рукой сжимаю за талию и впечатываю в свое тело.
— Мы не доиграли, — шепчет сквозь мой поцелуй.
Упираю Алену ягодицами в стол и снимаю с нее плащ.
— Хочешь, я расскажу тебе, что будет дальше? — целую ее шею, слегка прикусывая.
Девчонка охает и вцепляется пальцами в мои плечи.
— Что? — выдыхает, запрокидывая голову назад.
— Тебе не надо было убивать мою вторую пешку, — расстегиваю две пуговицы на ее блузке и целую ключицу, — из-за этого ты не успела сделать рокировку и защитить короля. — Ее пальцы скользят с моих плеч к груди и тоже расстегивают пуговицу. — Так что мой следующий ход — это ладья на одну клетку вбок и шах твоему королю.
Иду поцелуями вверх по ее шее и снова накрываю губы. Девчонка охотно мне отвечает. Поддеваю пальцами ее юбку и просовываю ладонь. Веду ею вверх по ноге до окончания чулок. С ума сойти, как это сексуально.
— Так я бы укрыла своего короля, пойдя вправо, — прерывает поцелуй и рвано шепчет мне в губы.
Иду по ее ноге еще выше и цепляю резинку трусиков.
— А я бы убил ферзем твоего коня, — спускаю их слегка вниз, а дальше они сами падают к ногам. Белое кружево. Одной рукой подхватываю Алену за талию и сажаю на стол, упираясь бедрами между ее ног. Снова целую в губы, пока она продолжает расстегивать мою рубашку, — после этого ты бы убила моего ферзя своей пешкой, — опять спускаюсь к ее лебединой шее. Алена уже покончила с последней пуговицей и ведет ладонью по моему торсу.
Как же я ее хочу.
— А потом? — спрашивает, подаваясь чуть назад.
Не отрываясь от ее шеи, говорю:
— Убив моего ферзя пешкой, ты бы открыла мне белую диагональ к своему королю, и я бы залетел на нее слоном, снова поставив тебе шах. Ты бы снова отступила королем на одну клетку вправо. Тогда я бы убрал конем твою центральную пешку.
Алена нетерпеливо стаскивает с меня рубашку и отбрасывает ее куда-то в сторону. Обхватывает меня одной рукой за шею и целует грудь. Прижимаю девчонку к себе за затылок, прикрывая глаза от наслаждения.
— А дальше что? — ее пальцы наконец-то спускаются к моему ремню.
Я перемещаю руки на ее грудь и расстегиваю пуговицу блузки.
— Ты бы вернула ферзя на место, чтобы защитить пешку, которая оказалась под ударом моего
