что совсем скоро он окажется за решеткой. А пока… Пока ты будешь прогуливаться в сопровождении охраны. У Коршунова есть влиятельный покровитель, это немного усложняет задачу, но я справлюсь и с ней.
– Ты знаешь, кто это? Этот покровитель?
– Нет, но узнаю.
– Я рада, что ты помогаешь. Я верю тебе. Рада, что теперь ты знаешь о сыне. Ты ему очень нужен. И… та ночь… с Коршуновым… – я не знаю, почему вдруг решаю затронуть эту болезненную тему, но момент кажется подходящим.
– Я готов оставить ее в прошлом, – Мирон снова смотрит на меня. В его глазах я вижу тепло. Тепло, нежность, заботу, которую, кажется, он готов дарить не только нашему сыну, но и мне.
Аня
Мы прогуливаемся в парке довольно долго. Макар успевает поспать и полюбоваться кронами деревьев из своей дорогой коляски.
Мирон практически все время расспрашивает меня о сыне. Интересуется его прошлым, точнее, нашим прошлым. Спрашивает где я рожала, как перенесла беременность, что происходило с нами за эти три месяца, которые мы жили без него.
Я с удовольствием делюсь информацией. Он имеет право знать. Богданов – отец ребенка, и я не буду больше ничего скрывать от него.
Мне кажется, что Мирон не станет отбирать у меня сына. Мы вполне сможем договориться и встречаться дальше в таком же режиме. Это удобно для всех. Для меня, в том числе.
То, что мужчина решил забыть мою ночь с Коршуновым, значит многое. Он перестал зацикливаться на этом, а, может, просто понял все, наконец.
Жаль только, что это осознание Мирона в нашей жизни уже ничего не поменяет. Слишком поздно. Ему стоило сразу отбросить эмоции, и выслушать меня, дать сказать, пойти навстречу.
Но я все равно рада, что теперь мы можем закрыть этот вопрос. Думаю, это существенно облегчит нашу жизнь.
Сама я мало что помню из той ночи. Все воспоминания в голове хранятся какими-то обрывками. А со временем и те, что были, немного затерлись.
В тот день я поехала в клуб на девичник к одной из своих подруг. Сейчас мы уже не общаемся, но на тот момент хорошо дружили.
Мирон поначалу не хотел отпускать меня, потому что сам не любит подобные заведения и посещает их крайне редко.
Кутежи – это вообще не про него. Богданов много работает, часто бывает в своих мыслях, вечно «на телефоне». В общем, трудоголик до мозга костей.
Это и не удивительно. Сколотить такое предприятие можно было только упорным трудом.
Короче говоря, отпроситься в клуб было непросто, но мне удалось.
С тех пор, как мы начали встречаться, я редко виделась с подругами. Все свободное время хотелось проводить с Мироном. Готовить для него, ждать с работы, ласкать, гулять иногда, если работа позволяла.
Помню, в тот день мы долго спорили насчет платья. Богданов категорически запрещал мне надевать то черное мини, что я прикупила специально для этого случая.
Но и тут мне удалось добиться своего.
Мы с девчонками отлично проводили время. Отрывали по-полной. Не помню, когда я вообще так веселилась. Наверное, никогда раньше. Ну, и никогда больше.
При этом я не пила ничего кроме сока. Но мне и без того было весело. Вечер в компании подружек проходил «на ура».
Коршунов появился в клубе часа через два. Он присоседился к нашему столику.
Девчонки хихикали и строили глазки симпатичному богачу. Тот сорил деньгами, нарочно привлекая к себе их внимание.
Но больше всего Александр сосредоточился на мне. Я прямо чувствовала, как он наблюдал за мной цепким взглядом. Даже когда общался с моими подругами, краем глаза все равно наблюдал.
Я поделилась своими опасениями с Катей, но та сказала, что мне мерещится. Да и вообще, богач больше «запал на невесту, так что сиди спокойно, тебя дома свой собственный олигарх ждет».
Я успокоилась. Поверила, что подруга права, и я зря загоняюсь.
Во время очередного тоста решила поддержать компанию подруг, и тоже подняла свой, уже давно стоявший без дела стакан с соком.
И дальше все события как в тумане…
Помню лицо Коршунова. Его наглую, улыбающуюся рожу.
Помню, как духота и шум клуба сменяются прохладой и мелодией ночного города.
Помню, как пытаюсь сделать хоть что-то, но тело ватное. Язык не шевелится.
Меня ведут по незнакомым помещениям, и я цепляюсь за мужчину, чтобы не упасть.
Он что-то говорил мне, но уловить смысл слов не выходило. Сознание убегало, как только я пыталась на чем-то сосредоточиться.
Я то и дело проваливалась в темную пропасть. Потом на мгновение приходила в себя и снова погружалась в темноту.
«Фото на память!» – это единственная фраза, которую мне удалось понять и запомнить, а после нее я очнулась только, когда в комнату влетел разгневанный Мирон.
Комната оказалась номером дорогой гостиницы, Коршунов – бизнес-конкурентом Богданова, а я – разменной монетой в его нечестной игре.
До сих пор не понимаю, чего Александр хотел этим добиться. Быть может, я просто ничего не соображаю в бизнесе?!
Как бы то ни было, Мирон бросил меня. Оставил прямо там, в номере отеля.
Блестящее мини, сумочка с телефоном, паспортом, салфетками и парой тысяч рублей – все, что у меня осталось.
Достучаться до Богданова было невозможно, хотя я старалась. Очень старалась.
– У тебя есть капуста? – неожиданно спрашивает Мирон, когда мы возвращаемся домой.
– Да, – от удивления я издаю легкий смешок.
– Я очень любил твои ленивые голубцы, – с явным намеком начинает мужчина. – Сможешь приготовить?
– Конечно! – быстро соглашаюсь. Есть и, вправду, уже хочется. – Только если с сыном посидишь.
– Без проблем, – Мирон разводит руками. – Ради голубцов я готов на все!
Широкая улыбка озаряет его лицо, и я тоже прыскаю от смеха.
***
– Ну, как? – спрашиваю я, когда Мирон отправляет в рот вторую вилку, только что приготовленного мной блюда.
– Очень вкусно! – отзывается он, тщательно все переживав.
Еще одна его
