Она, наверное, думает, что самая умная. Ага, поговорим без свидетелей, а потом она обыграет всё в свою сторону. Кайманова за одно порадует, уничтожив ещё одну часть моей жизни.
— Нет, Крис, — качаю головой, — ни о чём мы с тобой разговаривать не будем. Тут и так всё ясно. Ты просто его очередная шлюха, которая как собачонка делала то, что он тебе скажет.
Вот теперь смешков вообще нет. Все смотрят на Крис, изредка — на меня. Она же от такого количества внимания теряется. Кожа лица становится красная, ей то ли неловко, то ли она в неописуемом гневе. Но так или иначе, дар речи она находит не сразу.
— Ты вообще ничего не знаешь! — шипит Кристина, когда, по-видимому, решает, что ей без разницы на окружающих.
Но что я не знаю, остаётся загадкой. Возле аудитории появляется преподаватель. Все разом поворачиваются в сторону двери, хотя искоса продолжают поглядывать на нас с Крис, по-прежнему сверлящих друг друга взглядами. Однако дальнейшего диалога не случается, демонстрируя всем своим видом, что не хочет иметь со мной ничего общего, псевдоподруга круто разворачивается на пятках и заходит в аудиторию, оставляя меня ещё с несколько секунд смотреть на дверь брезгливым взглядом. Я даже в одном помещении с ней находится не хочу, но у меня нет выбора, напоминаю себе. Бюджет, хорошие оценки, моё свободное будущее. Оно стоит того.
В аудиторию захожу под короткие, бросаемые в мою сторону взгляды. На меня смотрят как-то неправильно. Не так, как смотрели на тихую Лину. Но меня это волнует недолго. Во мне будто какая-то стена возросла, не позволяющая обдумывать свои действия и поступки. Я не сожалею, не стыжусь, мне так всё осточертело, что буквально за одно мгновение спыхивает кровь огнём, стоит только подумать о происходящем.
Я не прячусь на последних партах, нагло садясь на второй ряд прямо по центру за пустующую парту. Аудитория большая, даже слишком для восемнадцати человек, здесь в принципе может каждый сидеть за отдельной партой, рассчитанной минимум на троих. Но для меня всё равно является удивлением, что Крис тоже предпочитает сесть одна, ещё и за самую первую парту перед учителем. Только позже я понимаю, что она просто желает избежать вопрос и подумать, как на них отвечать. Это странно немного, хотя я не заморачиваюсь. Пытаюсь сосредоточится на занятии, но буря эмоций никак не утихает во мне. Кипит, кипит и кипит, что с силой ручку сжимаю.
Не помню, когда последний раз так злилась. Когда вообще позволяла себе чувствовать, что хочу. Всё время сдерживалась, уговаривала себя, что ни в одной ситуации нет ничего настолько ужасного, чтобы психовать и бесится. Страдать. Убиваться. Злиться. А тут… как дамбу прорвало. Накрыло. И это понравилось. Всё чувствуется как-то иначе — интенсивнее, живее, ярче. Даже этот гнев, он точно подпитывает какие-то силы во мне. Уверенность.
Не думаю, не сожалею.
Делаю, что хочу. И не могу остановиться.
Глаза сами постоянно устремляются в сторону Крис. Сверлю взглядом затылок, и она точно чувствует это. Ёрзает, ручку то и дело меж пальцев прокручивает. И не пишет ничего, также как и я. В какой-то момент она всё же сдаётся, и наши взгляды встречаются. Стреляют в друг друга. И никто из нас сдаваться не собирается. У неё будто тоже есть ко мне какие-то претензии, хотя я уверена, что неизмеримы с моими.
На перемене мы не выходим. Ни она, ни я, так и продолжаем изредка глазеть друг на друга, но ни одна из нас ничего не говорит. В столовой она всё же садится с другими девочками, а я беру в автомате только кофе и усаживаюсь около окна, долго и упорно глядя в одну точку и обдумывая, что делать дальше, как вдруг замечаю въезжающую на территорию универа знакомую машину. Ну хоть что-то хорошее за сегодняшний день. Я так хочу провести время где-то за пределами дома и учёбы, что тут же резко встаю, торопясь к Диме, который приехал за мной, но сама судьба ставит мне подножку.
Я сталкиваюсь лицом к лицу с Крис. Всего одно мизерное мгновение мы смотрим друг друга в глаза — обе чертовски удивлённые, а в следующее бывшая подруга отпрыгивает от меня назад с диким воплем. Моё кофе на её белой блузке, растекается огромным тёмным пятном. Она иступлённо трясёт воротником, отдаляя от себя ткань, пропитанную горячей жидкостью, изрекая такие искромётные ругательства, что ей позавидовал бы даже самый отъявленный отморозок. Всего пару секунд, и взгляд Крис, готовый в прямом смысле уничтожить, накидывается на меня.
Она уверена, я это сделала специально, я же — что ж, не могу отрицать, что не мечтала об этом с самого утра. Потому то и встречаю его с презренным прищуром, явно говорящим ей, что всё это она заслужила.
Секунда молчания. Вокруг только шёпот.
Две. И тут…
— Ну, ты и сука, Кайманова! — шипит Крис, и меня наконец прорывает.
Кто заказывал шоу? Оно начинается.
Глава 24. Егор
Мля… куда все могут ехать во вторник утром? Центр города не на шутку переполнен, и чтобы выбраться на трассу, мне приходится проторчать полчаса в пробке. И всё то время, что плетусь за впереди идущими машинами, то и дело поглядываю на заднее сидение, где лежат шортики Лины, понимая, что я что-то где-то упускаю.
Она изменилась, это дураку понятно. Но здесь есть что-то ещё, что я никак не могу догнать. Не могу сказать, что мне не нравится эта новая в ней взрывная бойкость, что топит во мне такие до одурения безумные желания, что хочется педаль в пол выдавить и с разгону в какое-нибудь дерево, чтоб сдержаться, оставаясь с ней в рамках приличия. Но всё же во мне сидит непонятная хрень, которая терзает с того момента, как только она окончательно скрылась из моего вида.
Сам не понимаю, как вообще отпустил её в универ. Зубы сводило, как хотелось вновь на плечо и в машину, а там и на необитаемый остров, чтоб больше никто никогда не смотрел на неё.
И дело тут вообще нифига не в шортах. Нет, в шортах бы её всё равно не отпустил, но это только потому что я конкретно понимал, что теряю птичку. Ещё неделю назад, я точно знал, что она от меня никуда не денется, а теперь каждая секунда может стать тем моментом, когда уже никогда не смогу вернуть её назад.
Поэтому и мчу с утра пораньше к клинике, где теперь находится её мать. Вытащить, конечно, её оттуда уже не могу. И дело даже не в договоре, который исключает возможность Марину оттуда забрать, пока не будет пройден хотя бы первый этап лечения. Как бы гнусно это ни звучало, то, что Марина здесь, единственная моя страховка, что Лина не переедет. А если капнуть ещё глубже, то и вовсе могу признать, что в этом мой план изначально и заключался. Я не хотел её отпускать ни при каких обстоятельствах. И даже не пытался объясниться с собой, зачем мне это нужно. Ответ знал, просто чаще всего избегал о нём себе напоминать.
Неважно, что она бы ненавидела меня больше всех на свете. Главное, чтобы это всё происходило в соседней комнате.
А сейчас… черт, я не уверен вообще ни в чём. То, что я внесу её в список тех, кто может навещать Марину, вообще ничего не изменит. Но хотя бы не усугубит, чего точно не могу допустить.
Пришлось просить Рима приглядеть за ней, пока буду посещать клинику. Вот только спокойствия — ноль. Хотя я без «б» доверил бы другу даже собственную жизнь, а вот Лину — да я себе не доверяю, когда дело касается птички, что говорить о ком-то другом?
А ещё и это проклятое чувство, чёрт бы его побрал. Так и подмывает дать обратного ходу и вернуть Лину домой. Не нравится мне вся эта хрень с её изменениями. Как бы они ни разгоняли кровь, сыграют они только против меня, уверен. Идиотизм вообще блещет идеями, подначивая с ней объяснится. Но я прямо таки и вижу, куда меня шлёт Лина, как только озвучу причину своего помутнения. Хотя и свежее фото записи её посещения в день, когда мама как бы вколола себе «золотой укол» всё равно собираюсь сделать. Но это на самый крайний случай.
Клиника находится недалеко от города, на закрытой территории на берегу озера. Если и не знать, то вполне можно принять за обычный санаторий. Правда, из которого не так то просто выбраться, если только ты не готов броситься со скалистого обрыва, ведущего к берегу.
