Пока иду к главному ходу, особо стараюсь не засматриваться на пациентов и их посетителей, что во всю гуляют по территории. Но миниатюрную фигуру в облегающем белом платьице не заметить практически невозможно. Блондинка как-то совсем не вписывается в общую обстановку. Идёт уверенно, цокая по асфальту высоченными каблуками, на которых в пору только шею ломать. Я бы мог ещё подумать, что возможно у неё здесь находится до безобразия богатый муж, ради которого и можно было засветиться в этом месте. И то, исключительно, чтобы выпросить бабки на новый шмот. Если бы эта блондинка не была мне слишком хорошо знакома. Едва на смех не пробивает от нелепости ситуации: отец ещё не женился на ней, а уже загнал в эту лечебницу. Вот только Леся не пациентка, и мне капец как интересно, что она здесь забыла.
Не окликаю, а иду не спеша прямо за ней. Пока что наши дороги в одном направлении. А вот когда она уже заходит в здание, я чуть притормаживаю, наблюдая, в какую сторону она пойдёт, правда, останавливается она возле ресепшена, а уже через минуту замечает меня. Тут же приходится войти и направится прямиком к ней. Взгляд её зелёных глаз как всегда слишком острый и цепкий.
— Ты следишь за мной? — спрашивает нагло, без какого либо приветствия, вызывая у меня смешок.
— Ты вроде ещё не Кайманова, а уверенности в себе уже не занимать.
Леся лучезарно улыбается, будто бы я сделал ей комплимент.
— Вот именно поэтому я скоро и стану Каймановой, милый, — подмигивает мне девушка и отворачивается к месту, где должен сидеть администратор. — Ну и проблемы здесь у них с безопасностью, три минуты уже здесь стоим, а нас даже никто не заметил. Так и должно быть? — уже смотрит на меня.
Я же делаю для себя мысленную пометку, обдумать это упущение и задать этот же вопрос директору клиники. Однако пока предпочитаю следить за Лесей, чья непринуждённость в подобном месте просто поражает.
— Зачем ты здесь? — откинув все шутки, спрашиваю у Леси.
Девушка в ответ фыркает, закатывая глаза.
— Сам не догадываешься?
Вот честно? Нет. Это не то место, где можно случайно встретиться и начать вести задушевный диалог.
— Удиви меня.
— Алё, Егор, ты запихнул сюда жену своего папаши и ничего мне не сказал, как мы договаривались, — начинает она с неким раздражением выкладывать карты. — Мало того, ещё и нарушил все сроки. Я просто решила прощупать почву, чтобы понять, что всё остаётся в силе.
Резонное объяснение, однако мой прищур на девушке становится только более подозрительней.
— А позвонить мне не пробовала?
— Не, милаш, прости, но в том, что касается таких ставок, я привыкла убеждаться только лично.
Эта девушка поражает меня снова и снова, открываясь каждый раз с новой стороны. Когда я впервые нашёл её и предложил выгодную сделку, передо мной был совсем другой человек. Леся сомневалась и то и дело, что кусала губы, якобы очень сильно нервничает, что нас в любой момент могут поймать. Сейчас же сомневаюсь я. Чем больше узнаю её, тем больше мучает вопрос: а кто из нас вообще нашёл другого.
— Появились непредвиденные обстоятельства, — вскользь оправдываюсь я, осторожно подбирая слова. Что-то мне не нравится в этой ситуации, хотя если посудить с точки зрения, что Леся действительно с самого начала просто хотела отцовских денег, то это вполне может объяснить её тревогу и недоверие. И всё же: — Ты очень рискуешь, находясь здесь.
Про то, как она вообще узнала, куда надо ехать, пока не берусь разбираться. Главное её справадить, пока она не прознала, как и что здесь устроено. Последнее, что мне сейчас нужно, чтобы Лина вообще знала, что я знаком с новой невестой отца. Про наш с ней уговор — тем более.
— Поверь, ты не единственная, кого я не предупредил о своём решении, и не ровен час как отец заявится сюда, чтобы проверить меня и узнать все обстоятельства лично, — добавляю, понимая, что не особо убедил её с первого раза. — Не думаю, что ему понравится, что ты за его спиной что-то разнюхиваешь.
Но и это так себе на неё действует. Леся как будто заранее знает, что это мухлёж. Хитрая, самодовольная улыбка на её красных губ становится лишь более наглой. Она ведёт кончиком ногтя по столешнице, медленно приближаясь к моей руке. При том цепкого, пытающегося всё разведать в моей голове ни на секунду не отводит от моих глаз.
— Что-то изменилось, Кай, — произносит приторно вкрадчиво, — не так ли?
Я же в свою очередь нагибаюсь к ней почти вплотную, резко перехватывая её руку за запястье, останавливая её и пригвождая к поверхности ресепшена. Даже если я растерялся на некоторое время, не говорит о том, что она может указывать мне правила нашей игры.
— Уходи, Леся, — прямо в глаза кидаю крайне спокойно угрозу. Если она хоть на секунду прощупает, что у меня появились слабые места, тут же обратит это всё против меня. — И впредь не суй свой нос, куда не надо. Я как помог тебе охомутать отца, так и с лёгкостью могу сделать так, что вашей свадьбы никогда не будет. Усекла?
Очевидно, нет, потому что по-прежнему улыбается, совсем не теряясь. Более того, наклоняется сама ко мне, сокращая расстояние ещё больше, будто собирается поведать секрет.
— Я бы на твоём месте, была более милой, Егор, — советует она, хотя больше звучит как маленькая угроза. — Ведь и я могу провернуть всё против тебя. Нам с тобой лучше дружить. И впредь, соизволь оповещать меня об изменениях, чтобы хоть один из нас не прокололся.
А затем также резко отстраняется, продолжая смело и с вызовом глядеть мне в глаза. Даже не пискнет, хотя на её запястье и остаётся след, когда разжимаю руку, после чего наблюдая, как она начинает медленно идти спиной к выходу. А потом она делает это — смотрит куда-то вверх и улыбается ещё шире, заставляя меня заинтересоваться чему.
Камера, сука. Вот же…
Едва давлю гнев, понимая, что сам оплошал по самое не хочу. Наблюдая, как Леся уходит, у меня в голове крутится одно единственное понимание. Кажется, я всерьёз заигрался.
Глава 25. Егор
«Абсурдно», «Невозможно», «Такого просто не могла допустить наша клиника».
Чертовы заученные слова, а у меня от них уже мозг выносит и перед глазами всё багровеет. Ярость выходит из под контроля, что приходится поколотить собственную машину.
Этот Скотский — или как его там — Борис Ильич повторял слова по тысячу раз как гребанный робот, задачей которого является отмазать клинику всеми возможными способами.
Сам не понимаю, на что рассчитывал, когда шёл к нему повторно требовать поднять события того дня. Просто сейчас открылись новые факты, но то, что кто-то смог пройти к матери, не предъявляя никаких документов, доказать невозможно. Собственно, как этот Скотский и сказал: «Невозможно».
Рычу и вновь пинаю по крылу машины. Это какое-то болото, честное слово. Не разобраться, не подойти ни с какой стороны и никак не получить доступ к закрытой информации. Только суд, на который конечно у меня нет полномочий, так как договор заключал чертов отец, которому глубоко пофигу, что на самом деле здесь произошло. За ту запись посещения, что мне отправили год назад, и так пришлось выложить немалую сумму, но на этом всё, что смогли нарыть.
«Это несчастный случай, Егор Эдуардович. Поймите, мы не досматриваем вещи посетителей, кто-то мог пронести наркотики своим родственникам, а они уже поделиться с другими… — неоднозначное пожатие плечами. — Понимаю, это сложно — отпустить близкого человека… — деликатно продолжил директор, но я уже его не слышал».
Пока не замкнуло, послал его куда подальше с его «смирением» и к чертям покинул этот дурдом. Всё, что требовалось, сделал, а растрачивать впустую время больше смысла не видел. В данном случае, деньги тут не работают. Никто не захочет менять свободу на бабки. Тем более тот, у кого их и так дохренище.
С*ка!
Распахиваю дверь и прыгаю в тачку. Секунды не проходит, а я уже завожу двигатель и ухожу в топку. Глаза по-прежнему застланы гневом, а в мозгу всё взрывается, как хочется что-то разгромить. Хоть сейчас отправился бы на ринг, но и с этим труба. Пока не решим, что делать с Удавом, никаких боёв. Эта п*дла может как нечего делать подставить, а нам потом разгребать. Или того хуже — сидеть.
