видимо, налаживал общение с Эвелиной.
— Без тебя моя жизнь рушится, Ника. Вернись ко мне! — смотрит в глаза.
Каждое его слово, как ножевой удар в обнажённую спину. Прямо между лопаток. В тот момент, когда не ждёшь.
— Ты пришёл сюда с бывшей женой, — напоминаю ему. — К ней и иди.
— То есть меня прощать ты не намерена? — его взгляд темнеет.
— Тебе нет прощения, Волков. Я всё ждала чего-то, но теперь точно приняла решение. Я завтра же подаю на развод!
_38_
— Степан-
Гнев пронзает сердце острой ядовитой стрелой. Меня буквально трясёт от злости, когда жена, вильнув хвостом, оставляет меня одного, наедине с собственными мыслями, ковыряющимися в мозгу, как кишащие толпы тараканов. Своей непосредственностью и непониманием Вероника рушит что-то важное в самом центре моей души. То, что я давно спрятал и позабыл, что-то неизведанное, забаррикадированное.
Моя жена уже не первый раз бросается громкими словами о разводе. И я не верю, что она действительно способна на этот шаг.
Та Ника Канарейкина, которую я когда-то давно увидел на сцене, была трусихой. Слабой овечкой, пугливой и слишком доверчивой.
Выхожу в зал ресторана, бросаю мгновенный взгляд на заскучавшую за столиком Эвелину, а затем с интересом осматриваю лицо Вероники. Её опущенные ресницы отбрасывают заметную тень на щёки, губы полуоткрыты. Правой рукой она обнимает микрофон, и в какой-то момент начинает петь. Сладкий дурманящий голос заполняет пространство. Жена будто играет на моих нервах.
Волна мурашек трогает спину, а осознание реальности лупит по голове с новой силой: Ника уже не та, какой была год назад. Я изменил её до неузнаваемости.
Возвращаюсь к Эвелине, упав за столик. Меня не покидает чувство, что всё вокруг подстроено. Бывшая специально меня сюда притащила, чтобы я и Ника столкнулись лбами.
— Выпьем? — бывшая самодовольно улыбается, а её ядовитый взгляд цепляется за мои губы.
— Нет. Я не пью.
— Что? — не скрывает наглую усмешку. — С каких это пор?
— Ты знала, чей это ресторан? — осматриваюсь.
— Чей же?
— Бывшей жены Медведева. Людки. А Людка — лучшая подружка моей Вероники.
— Волков, очнись! — Эвелина откидывается на спинку кресла, в тонких пальцах крутит красивый бокал с крепким алкоголем. — Вероника уже не твоя. Она предала тебя. Как и твой отец.
— Как и ты когда-то, — напоминаю строго.
— Да. Мне жаль! — округляет глаза.
Сама невинность.
— Как ты собираешься помочь мне вернуть корпорацию? — перевожу разговор в нужное русло.
— Стёпа, ты так напряжён, — двигает ко мне бокал с янтарным напитком. — Выпей. Давай расслабимся.
— Скажи, каким образом ты собираешься…
— У меня есть один друг, он может всё изменить по щелчку пальцев. Я вас обязательно познакомлю! — хитрая лиса прищуривает глаза.
— Что за друг?
— Адвокат. С очень хорошими связями!
— И как он мне поможет? — настораживаюсь.
Это просто смешно!
— Волков, не всё сразу, — Эвелина хлопает глазками. — Если тебе некомфортно здесь, мы можем уйти.
Некомфортно слабо сказано.
После разговора с Вероникой внутри настоящая буря. Жена серьёзно настроена развалить наш брак. Но я не сдамся просто так. Если Ника действительно подаст на развод, я сделаю всё возможное и невозможное, но Максим останется жить со мной.
— Стёпа, — Орлова дотрагивается прохладными пальцами до моей руки, и я интуитивно резко одёргиваю её.
— Я хочу знать здесь и сейчас, каким образом твой друг адвокат сможет мне помочь.
Собеседница томно вздыхает.
— Ты неисправим. Тебе нужно всё и сразу! — кривит губы в полуулыбку. — Я же сказала, адвокат с очень хорошими связями. С криминальными. Есть люди, которые не хотят видеть Волкова старшего главой корпорации. А вот ты их полностью устраиваешь.
— Ближе к делу.
— Пока твой папаша не подарил никому корпорацию, нужно его припугнуть.
Опускаю взгляд в стакан с алкоголем. Стараюсь абстрагироваться от всего происходящего и обдумать слова бывшей жены.
— Как припугнуть? — шиплю почти себе под нос.
— Законно, Волков. Ничего плохого с твоим отцом не случится! Оформишь ему местечко в элитной тюрьме, доживёт свой век ни в чём не нуждаясь! — щебечет сладко и делает жадный глоток алкоголя.
— Что взамен? — наблюдаю за тем, как в глазах Орловой загорается хищный блеск.
— Я виновата перед тобой, поэтому взамен я хочу лишь прощение и крепкую дружбу!
Очень не похоже на Эвелину.
Перевожу взгляд на сцену, где сейчас выступает моя жена. Вероника крепко обнимает рукой микрофон и закрывает глаза, когда берёт высокую ноту. Её красивый голос обволакивает и заставляет сердце замереть. Всё ещё моя законная, но такая чужая.
Кажется, что я вовсе не знаком с выступающей девушкой. Уверенной в себе, дерзкой, умопомрачительной.
— Стёп, подумай только! Ты станешь главой пропорции, папочка больше не сможет влезать в твои дела. Разве ты этого не хочешь? — елейный голос Эвелины проникает в самое сердце, поднимает тину и грязь со дна души.
Именно об этом я и мечтал всегда: чтобы отец не вмешивался и не воспитывал меня.
А сейчас, когда обезумевший Волков старший обманом отобрал у меня корпорацию, я чувствую себя букашкой под мощным сапогом. Если отец поступил со мной, как с последним дерьмом, то с чего бы я должен поступать с ним по совести?
Закрываю глаза и вновь слушаю, как поёт Вероника. Она не позволила бы мне влезать в эту игру и топить собственного отца. Светлая и добрая, озаряющая всех вокруг своей всеобъемлющей любовью и заботой. "Ребята, давайте жить дружно" — её девиз по жизни.
Но сейчас Ника далека, как другая галактика.
— Я согласен, — бросаю сухо и беру стакан в руку.
Вливаю в себя янтарный виски, празднуя собственную сделку с совестью. Я упал на самое дно. И эта чёрная полоса обязана стать взлётной!
— Вот и славно! — Эвелина хлопает в ладоши от неконтролируемой радости и подзывает официанта, чтобы обновить бокалы.
Время летит, я пью уже четвёртый и продолжаю смотреть на сцену.
Моя Канарейка.
Моя жена.
Мама моего сына.
Возлюбленная.
Без неё нет смысла жить.
Сначала я верну корпорацию, затем верну Веронику.
Рассудок туманится очень быстро, и уже после пятого стакана я ощущаю покалывание в кончиках пальцев. Глаза закрываются сами.
— Стёпа, тебе плохо? — взволнованно выговаривает Эвелина.
Молчу.
— Я вызвала машину. Поехали домой.
Проваливаюсь в беспамятство.
_39_
Голова вот-вот расколется на двое. Такой боли я не испытывал ещё никогда. С трудом поднимаю обмякшее тело на локти и смотрю по сторонам, стараясь связать мысли.
Помню, как вчера залипал на свою жену, выступающую в новом ресторане. Разговор с Эвелиной и её предложение тоже отпечаталось в памяти. А вот конец вечера — провал полный. При попытке вспомнить хоть что-то ощущаю лишь
