делает всё куда сложнее, — фыркаю я.
— Ты ищешь проблемы там, где их нет. Тебе было не слишком удобно спать в моей кровати?
— Нет, — кусаю губу, смотря на него исподлобья, — но это неправильно.
— Правильно для меня то, что хочу я.
— А мои желания…
— Не учитываются, — заканчивает он за меня. Вскидываю брови, удивлённая его тоном, да и, вообще, такому сильному и жутко решительному давлению на меня.
— Не ври, что ты тоже этого не хочешь. Хватит врать мне, — рычит, ударяя по столу кулаком.
От неожиданности подпрыгиваю на месте.
— То есть ты настаиваешь на том, что я специально заснула? — спрашиваю, бросая на него обиженный взгляд.
— Нет. Я настаиваю на том, что ты ведёшь себя глупо, бегая от меня. Я всё равно тебя поймаю. Я уже тебя поймал.
— Я не бегаю.
— Энрика, чёрт возьми, не выводи меня из себя. Я не в духе, — цедит он, толкая ко мне один из пирогов.
— Твой злодей переигрывает, — цокаю я.
Слэйн смотрит на меня убийственным взглядом светло-серых глаз. Конечно, от него меня бросает в дрожь, но мне не страшно. Нет, я словно открываю дверь в ад и хочу узнать, что будет дальше. Вот же чёрт, меня возбуждает аура его силы и мощи, бьющая по моей коже. Она отражается во всём моём теле. Это плохо.
— Мой злодей сейчас крайне зол, Энрика. Он просит тебя заткнуться. Пока просит, а потом будет приказывать, — предостерегает Слэйн, наливая мне чай. Он обходит барную стойку и ставит кружку рядом со мной.
— Займи рот едой, иначе я заткну его сам, — добавляет он. И мне бы, действительно, последовать его словам, но я не могу. У меня всё внутри трясётся от возмущения. Он не имеет права так говорить со мной.
— А если не заткну? Ты, вообще, никто мне, ясно? И я не хочу завтракать здесь. Хочу убраться подальше от тебя, — шиплю я. — Мне не нужен герой, потому что ты не он. Ты злобный психопат, который, вместо того, чтобы двигаться дальше, третирует меня уже одним своим видом. И ресторан был дерьмовым. Надеюсь, те, кто тебе его посоветовал, будут мучиться диареей. Вот так. Свидание тоже было дерьмовым. Видимо, у вас это семейное — уметь проводить тест-драйвы, потому что людей вы принимаете исключительно за вещи, которыми любите пользоваться. Ты такой же, как твой…
Слэйн издаёт жуткий рык. Его ладонь резко и грубо ложится на мою шею, а губы накрывают мои. Я визжу от внезапности этого давления на мои губы. Они сразу же вспыхивают от настойчивости Слэйна. Он жадно покрывает поцелуями мой рот. Всё моё тело так же быстро загорается возбуждением и так не вовремя выбрасывает адреналин. Я цепляюсь за его футболку, чтобы не упасть со стула. Его пальцы путаются в моих волосах, и он заставляет меня выгнуть шею. Ударяет ногой по моим коленям, и они раздвигаются. Слэйн моментально занимает место между моих ног, прижимая меня ближе к себе. Вот чёрт…
По моим венам растекается сладкий дурман, и я приоткрываю губы, отвечая ему на поцелуй. Царапаю его шею ногтями, поглощая его язык, посасывая его и кусая. Специально. Больно. Слэйн шипит, оттягивая назад мои волосы, отвечая мне той же болью, от которой я издаю стон. Но вместе с этим моё тело становится таким податливым, и грудь наливается тяжестью возбуждения. Она болезненно трётся о хлопковый бюстгальтер. Соски становятся чувствительными. Мне не хватает воздуха. Я умираю в руках Слэйна от удовольствия.
Он опускается поцелуями к моей шее и кусает снова ещё не зажившее место его прошлого укуса. Это меня выводит из оцепенения от страсти, плохой и даже жуткой похоти. Я с усилием упираюсь ему в плечи.
— Хорошо… ладно… я позавтракаю… молча, — задыхаясь, говорю.
Слэйн сразу же отпускает меня и отходит на шаг.
— Так бы сразу и сказала, Энрика, — спокойно отвечает он. Не знаю, как Слэйну удаётся так быстро взять себя в руки, хотя его грудь быстро и часто поднимается под футболкой, как и моя. Сглатываю вязкую слюну и быстро опускаю взгляд к кружке чая.
— И не говори мне, что тебе не понравилось, — добавляет он, возвращаясь к чайнику. Когда Слэйн проходил мимо меня, то я увидела его отвердевший член, выпирающий через ткань штанов.
Мои щёки горят, и мне очень душно. А ещё стыдно. Откуда такая зависимость от влечения? Это отвратительно. Презираю себя.
— Энрика, хватит. — Слэйн приподнимает мой подбородок, садясь рядом со мной. Он поворачивает мою голову к себе.
— Что? Я молчала, — шепчу.
— Ты слишком громко думаешь. То, что происходит между нами, нормально. Пусть неправильно, но нормально. Людей тянет друг к другу. Они не могут перестать хотеть другого человека. Это физическая и эмоциональная потребность. И ей плевать, больно или нет. Она требует. Она подчиняет. В этом нет ничего плохого.
— Но… мы не можем быть вместе. Я… я же… предала тебя, — выдавливаю из себя.
— Да, это так. Мы связаны болью, похотью и прошлым. Так случилось. Это надо принять. Я охочусь на тебя…
— Дейзи говорила мне о таком типе мужчин. Хищники, которые видят во мне жертву. Они хотят поработить меня, — тихо перебиваю его.
В глазах Слэйна вспыхивает ярость, и он отпускает мой подбородок.
— Так и есть. С этим невозможно бороться. Я пытался, но не могу забыть тебя, Энрика. Ты мой наркотик. Я зависим. И я хочу услышать твоё предложение, как ты собираешься дальше отвечать за свой проступок, — холодно произносит Слэйн.
— Я… извиняюсь.
— Мне не нужны твои извинения. Вылечи меня. Вылечи. Ты знаешь, как, — рычит он.
— Нет. Нет. Никаких тринадцати дней, Слэйн. Они убьют меня. Нет, — отрицательно мотаю головой и спрыгиваю со стула. Медленно отхожу спиной назад.
— Тогда ты не оставляешь мне выбора. Я даю тебе шестнадцать часов на принятие решения, а потом приму его сам, — он окидывает меня взглядом, и уголок его губ приподнимается. — Да, ты будешь сопротивляться. Но именно это мне и нравится в тебе. Ты будешь кричать, драться со мной. Обожаю это в тебе. Ты будешь искать во мне человечность, а я буду упиваться удовольствием, видя любовь в твоих глазах.
— Злодей, — шепчу я.
— Наконец-то, ты это поняла. Я не слезливый принц. Я злодей и познакомлю тебя с ним ближе, если мы не договоримся за условленное время.
— Ты не можешь…
— Правда? Могу. Ты должна мне. Не вынуждай меня прибегать к этому, Энрика. Не вынуждай меня уничтожить тебя. Я не хочу, но мой злодей любит наблюдать, как люди умирают.
Сглатываю от неприятного жжения в груди. Опять. Он снова чёртов козёл.
— Так уничтожай прямо сейчас, — с вызовом бросаю.
— Не так быстро, Энрика. Я даю тебе право самой выбрать то, что случится дальше. Я уничтожу не тебя, не твои чувства, а сопротивление и желание убегать от меня. Я всегда следую за тобой, Энрика. А сейчас ты можешь ехать на работу. Машина уже ждёт тебя внизу. И советую, тебе сесть в неё. Поверь мне, ты не хочешь так быстро знакомиться с моим злодеем. Дай себе время привыкнуть, — Слэйн наслаждается своими словами. Даже тембр его голоса становится дьявольски певучим, грудным и завлекающим. Какого чёрта?
— Пошёл ты, — шиплю, хватая с пола свой рюкзак.
— Сегодня у меня бой. В десять. Ты придёшь?
С удивлением смотрю на него. Он издевается?
— Конечно, нет, — фыркаю, направляясь к двери.
— Ты придёшь, Энрика, потому что я буду ждать тебя. Я всегда жду тебя. Не придёшь ты, приду я. Отдайся порокам, Энрика. Отдайся грехам. Они тебе нравятся так же, как и мне. Ты мокрая от моих слов и моей жестокости. Ты влюблена в мечты о принце, но будешь любить злодея куда сильнее, чем кого бы то ни было. Я тебе это обещаю, — его слова стискивают мои виски в безумной боли.
Быстро открываю замки на двери и вылетаю
