Алиса плюхнулась на соседнее кресло.
— Наконец-то! — выдохнул с облегчением, притянув ее к себе и набрасываясь на мягкие губы поцелуем.
Сладкая, теплая, нежная, отвечала мне, лаская в ответ. Застонал, когда нежный язычок переплелся с моим, проталкиваясь мне в рот. Возбуждение, электрическими разрядами пронеслось телу, выбивая из головы тревогу и тяжелые думы. Сердце разгоняет кровь по венам, кидая в жар. Готов был взять ее прямо здесь и сейчас, наплевав на других пассажиров, бортпроводников и того, что через несколько минут мы должны взлетать. Она оплела меня руками, скользя тонкими пальцами по шее, голове, плечам. От каждого прикосновения мурашки. Стояк болезненно упирался в ширинку, требуя, чтобы его выпустили наружу.
— Прошу вас занять места и пристегнуть ремни. Через пять минут взлетаем, — разрушил момент голос незнакомой девицы.
Алиса сразу натянулась как струна, зажалась и выскользнула из моих рук. Юркнула в свое кресло. Лицо пылало. Ярко-розовая, в цвет зацелованных губ. Её смутило то, что нас увидели. Не смотря на решительный настрой она не хотела, чтобы люди знали о нас. Не верила в меня, переживала, что стала изменщицей. Не столько боялась за свою репутацию, сколько не хотела выставить в дурном свете отца. Но даже если бы они расстались до начала наших с ней отношений. Ситуация все равно выглядела бы погано. Это понимали все. Даже я.
Уговорил пересесть её к окну, подальше от любопытных взглядов. Даже в премиальном классе, люди из вежливости старались делать вид, будто ничего не замечают, но то и дело посматривали на нас с Мандаринкой, смущая её. До самого взлета, Алиса оставалась отстраненной и погруженной в свои мысли. Вместе с тем как самолет отдалялся от острова, чувствовал, как девушка отдаляется от меня. Она буквально ускользала из моих рук. Держал ее за хрупкую ладонь, гладил пальцем костяшки и тонкую кожу, а внутри все сжималось. Не моя она ещё. Пусть со мной, но пока не приняла решения стать моей.
До посадки успел урвать еще несколько поцелуев. От которых нутро холодело еще сильнее. А я до одури, до безумия хотел заклеймить ее, привязать, получить подтверждение, что со мной, не только телом, но и мыслями. Алиса будто чувствуя это, робко улыбалась, стараясь изобразить беззаботность, но я видел, насколько она боялась возвращения. Как и я. Но все наши предположения о возможных преградах оказались ничем, по сравнению с сукой-реальностью.
— Ты уверена, что не хочешь ехать со мной? — спросил в очередной раз перед выходом из самолета. — Может забьешь на совесть и просто порвешь с ним через сообщения?
Улыбнулся, пытаясь спрятать за неудачной шуткой своё истинное желание.
— Так нельзя. Мне нужно поговорить с ним. Я и так предала его. И твои отношения с отцом.
— Об этом тебе точно не стоит переживать. Алиса, — взял её за руки, заглядывая в голубые глаза, — он непростой человек. Жестокий. Я боюсь не того, что ты передумаешь. Его реакции на новость опасаюсь, понимаешь? За тебя боюсь.
— Всё будет в порядке, — робко улыбнулась Мандаринка. — Не демонизируй его. А я не хочу быть еще большей дрянью. Как минимум, он заслужил человеческого расставания.
— Ты уверена, что мне не нужно находиться поблизости? Я буду собирать вещи в гостевом доме.
— Нет, Алан. Ему лучше не видеть нас вместе, — настаивала на своем девушка.
— Хорошо. Но если что, звони и я сразу примчусь.
— Хорошо, — улыбнулась она, прижавшись губами к моим и покидая самолет.
Смотрел, как Мандаринка спускалась по трапу самолета и старался игнорировать щемящее чувство потери.
Алиса
— Подъезжаю, — пришло сообщение от Володи.
Напряженно прохаживаюсь из угла в угол, дожидаясь возвращения мужчины, что еще пару недель назад был центром моего мира. Приехав из аэропорта, не в силах сосредоточиться на чем-то и решив не откладывать в долгий ящик, собрала часть своих вещей. Сегодня же съеду из особняка.
Пол часа назад Владимир прислал сообщение, что его самолёт приземлился и он на пути домой. Домой. После утомительной поездки он хочет оказаться в привычной обстановке, в домашнем уюте, провести время с невестой. А тут я с чудовищный признанием. Боже, это разобьет его сердце! Но лучше ведь обрубить сразу, пока дело не дошло до свадьбы и уродливая правда не всплыла наружу. Да и о какой свадьбе может идти речь, после всего что я натворила. Все верно. Пережить мучительный разговор, выслушать оскорбления и все. Это ведь не смертельно. Но почему тогда, так дрожат руки и сердце не на месте?
Рёв мотора заставил вздрогнуть. Вернулся. Подбежала к окну, осторожно выглядывая из-за шторки, наблюдая за тем как красивый взрослый мужчина выходит из автомобиля. Охранник достал чемодан, следуя за боссом, а я замерла на месте, не зная как себя вести и что должна делать. Хлопок двери, топот ног. Дыхание учащается. Нервы как тугие канаты, чуть отпусти и упадешь. Скрестила руки на груди, следя за входом.
— Привет, — здороваюсь, как только появляется в поле зрения.
— Привет, — смотрит пристально, хмуро. Под глазами пролегла тень.
Обычно Вова сразу обнимает меня и целует, а тут смотрит издали, размышляя над чем-то. Мне некомфортно от его взгляда. Хочется зажмуриться отвернуться. Не выдерживаю и опускаю глаза, но тут же смотрю снова на него.
— Голоден? — вырывается, чтобы разрушить повисшее напряжение.
Не могу огорошишь его сразу с порога.
— Нет, — кажется, что он еще сильнее помрачнел. — Нужно принять душ. Поговорим после.
— Хорошо, — облегченно выдыхаю.
Как бы ни было стыдно признаваться, но я рада этой кратковременной отсрочке. Словно осужденный перед казнью, пытаясь надышаться воздухом, нажиться. Не знаю отчего такое поганое предчувствие, будто я собираюсь прыгнуть с обрыва. По-прежнему, брожу из угла в угол, стараясь придумать речь заранее, но в голове пустота. Да и вообще, как подобное можно рассказать, да еще и мягко?
Во рту пересохло. Казалось мое тело вообще покинула вся жидкость разом. Прошла на кухню, выпивая залпом стакан воды, когда почувствовала на себе взгляд. Повернулась к мужчине. В светлой футболке и домашних спортивных штанах, с мокрыми волосами. Выглядит так по-домашнему и кажется таким родным и в то же время теперь чужим. В груди защемило от тоски и чувства вины.
Володя молча прошел
