Вот почему я попросила Марко пойти со мной, чтобы поговорить с моим отцом. Если получится преодолеть пропасть между нами и каким-то образом заставить его увидеть, что Марко не враг, тогда, возможно, мы с папой сможем исправить весь ущерб, нанесенный подростковым возрастом.
Будучи удивительным парнем, Марко согласился помочь. Я знала, что это отняло у него много сил. Как мой отец дал клятву служить своему клубу, так и Марко дал клятву защищать Нью-Йорк. Они никогда не сойдутся во мнениях по многим вопросам, но Марко готов попробовать, и это все, о чем я просила.
После того, как он высадил меня на работе, я позвонила папе. Он не ответил, что меня встревожило. Несмотря на наши разногласия, мы никогда так надолго не прекращали общение. Я отправила смс, сказав, что заеду после работы, и опустила тот факт, что я буду с Марко.
Прошло несколько часов с тех пор, как я отправила сообщение, а ответа до сих пор нет. Я не могу сосредоточиться на приходящих электронных письмах, потому что в глубине души чувствую, что что-то не так. Обычно я бы позвонила одному из парней, чтобы убедиться, что враги отца не бросили его изрешеченным пулями на обочине дороги, но этот мост сожжен.
Принцессу мотоклуба сбросили с ее хромированного трона и заклеймили как предательницу.
Вздыхая, я кручу скрепку, с которой играла последний час. Экран телефона мигает при входящем звонке, и меня охватывает облегчение, когда я вижу имя папы. Отбросив канцелярские принадлежности в сторону, принимаю вызов и подношу телефон к уху.
— Папа?
— Слушай меня очень внимательно, — выдавливает он. — Я знаю, ты настроена жить своей собственной жизнью и трахать мне мозг в процессе, но придется отложить наши дерьмовые отношения в сторону и немедленно приехать. Ритмо ждет тебя снаружи. Антониа, это вопрос жизни и смерти. Всех членов клуба арестовали. Нет времени закатывать истерику или лезть в мою задницу. Ты меня слышишь?
Я с трудом сглатываю.
В тоне его голоса резкость, к которой я уже привыкла. Верный признак того, что он не блефует.
— Ради всего святого, ответь что-нибудь!
— Хорошо, — хрипло шепчу я. — Сейчас приеду, — быстро обещаю я и, прежде чем успеваю отключить звонок, вскакиваю на ноги. Перекинув сумку через плечо, кладу телефон в карман. Не утруждаю себя выключением компьютера и не убираю свое рабочее место. Даже не стучу, когда врываюсь в кабинет Сорайи. Говорю ей, что у меня срочное семейное дело и что мне нужно немедленно уехать.
Это звучит лучше, чем: «Эй, мне нужно уехать. В моей семье одни преступники, и их арестовали».
Не давая Сорайе возможности ответить, убегаю из ее кабинета так быстро, как только позволяют ботинки, и выбираю лестницу вместо лифта. Так быстрее, а время имеет решающее значение.
Когда, наконец, добираюсь до парковки и замечаю Ритмо, меня охватывает чувство страха. Словно мое тело и разум предупреждают о том, что вот-вот произойдет нечто ужасное.
Хотела бы я не отмахиваться от этого так легко.
Может, тогда я была бы готова к тому моменту, когда мой мир рухнет.
Говорят, плохие парни подкрадываются незаметно.
Ну, продажность одного полицейского я тоже не заметила.
К своему стыду.
Глава 22
Марко
— Как провел выходные, Пирелли? — спрашивает Ричи, просматривая ассортимент пончиков в комнате отдыха. Не понимаю, почему он заморачивается с выбором. Этот парень всегда берет пончики только с бостонскими сливками.
Оставляя его наедине с пончиками, я размышляю над вопросом. Рискуя показаться полным дураком, подумываю о том, чтобы сказать правду. Это были лучшие гребаные выходные в моей жизни. Но тогда бедняга выплюнет свой кофе, а Джуди зажмет мои яйца в тиски за то, что мы испортили пончики.
— Здорово. Тиг и Делия обрадовались сюрпризу, и все остались без ума от Антонии, включая мою мать.
Вот так, коротко и сладко.
Так какого хрена он выплевывает свой кофе на пончики?
— Ты познакомил ее со своей матерью? — шокированный Ричи вытирает кофе со своей униформы.
— Джуди убьет тебя, чувак, — предупреждаю я, протягивая ему стопку салфеток. Он выхватывает их у меня и прищуривается.
— Не меняй тему.
— Я не специально их познакомил, — объясняю я со вздохом. — Повел Антонию на праздник в пятницу и ввязался в драку. Статуя Санта-Розалии разбилась, и священник, который провел мое первое Святое Причастие, решил сдать меня моей маме. Она пришла в воскресенье, чтобы попросить меня выписать чек церкви, а Антониа была у меня дома.
Я намеренно опускаю подробности о том, как сломалась статуя. Если признаюсь Ричи, что подрался с Хаундом и перекинулся парой слов с Танком, уверен, ему будет что мне сказать, а я не готов с этим мириться. Когда станет известно, что у меня с Антонией серьезные отношения, в департаменте пойдут разговоры. Мое терпение, скорее всего, будут испытывать, и моя репутация полицейского может быть запятнана.
— Твоя мать устроила ей ад? Боже, хотел бы я быть мухой на стене, — говорит Ричи. — Остается только представлять картину.
Это было нечто, вот уж точно.
— Пирелли! Галанте! — зовет Джуди.
— Черт, — бормочет Ричи.
— Ты покойник.
— Переоденьтесь и возьмите бронежилеты! Сержант Флойд вызывает все отделение!
Мы с Ричи обмениваемся взглядами. Флойд редко берет нас в свое подразделение, что означает только то, что происходит что-то серьезное.
— Ну, не стойте! Шевелитесь!
— Есть, сэр! — бойко отвечает Ричи. — То есть, сержант…
Сдерживая смех, смотрю, как Джуди отпихивает его и выходит из комнаты отдыха. Поворачиваясь к Ричи, засовываю большие пальцы за пояс.
— Похоже, Динасо и Флойд готовы взять на крючок Бендетти.
— А я-то думал, что главным событием моего дня будет твой рассказ о маме и девушке, — парирует он, направляясь к двери.
Никогда не думал, что этот день настанет, но, полагаю, он прав, Антониа — моя девушка, и, если у нас с ее отцом ничего не получится, позже она может даже стать моей сожительницей. События развиваются с молниеносной скоростью, и меня это даже не беспокоит.
Мы с Ричи спешим к нашим шкафчикам и переодеваемся. Я хватаю бронежилет и надеваю его, закрепляя застежки на груди, а затем надеваю цепочку с кулоном на шею. Наконец, проверяю предохранитель на пистолете и убираю его в кобуру.
Перерыв в патрульной службе — желанная передышка, и мы с Ричи очень хотим помочь ребятам. Встречаемся с подразделением в дальней части участка. Однако времени на информирование о происходящем нет, и нас заверяют, что введут всех в курс дела по пути к месту происшествия.
Мы забираемся в фургон, где нас подключают к записывающим устройствам и дают наушники, чтобы мы оставались на связи с Флойдом во время рейда. Проезжаем через Бруклинский туннель, и я поворачиваюсь к Ричи.
— Флойд ничего не упоминал о Бруклине.
— Он еще вообще ни о чем не упоминал. Приказал сесть в фургон, и все. Не дай Бог попасть в гребаную бойню, — бормочет он, продвигаясь вперед и сосредотачиваясь на двух детективах под прикрытием, сидящих рядом. — Ребята, не расскажите, какого хрена мы делаем?
— Динасо введет в курс дела.
Ричи приподнимает бровь и поворачивается ко мне.
— Его даже здесь нет, — ворчит он.
Понимая, что дело отнимет у меня большую часть дня, достаю телефон, чтобы позвонить Антонии и предупредить, что, возможно, опоздаю. Мне действительно неприятно так с ней поступать, особенно с тех пор, как она попросила меня поговорить с ее стариком.
Как только я нажимаю «вызов», фургон останавливается, и распахиваются двери. Запыхавшийся Тони Динасо запрыгивает внутрь и усаживает свою задницу на скамейку напротив меня и Ричи.
Решив, что со звонком Антонии придется подождать, кладу телефон в карман и смотрю на своего приятеля, пока тот пытается отдышаться. Его взгляд устремляется на меня, и на его губах появляется злая усмешка.
