ещё двое, уже более уверенно.
— Всё? Больше нет ссыкунов? — удивился Димон. Больше никто не вышел. Может быть, побоялись. Никто не знал, что сержант собрался делать с сскунами. Даже я не знал. — Пошли на хуй отсюда! — рявкнул он, и эти трое наперегонки побежали к КПП.
Дальше уже командовал я. Поделил оставшихся на группы, определил им задачи. Оружия, действительно оставили много, имелось семь грузовиков на ходу, горючее, продукты, экипировка. Времени только было мало. Вот где дефицит.
Мы с Алексеевым отправились в кабинет к комбату. Его туша валялась в углу в крови. Поехал бы он вместе с остальными, остался бы жив. Но мужик решил наебать судьбу, отправив воевать сопляков, а сам загасился в части, и вот судьба его настигла в лице Димона.
Меня снова затошнило от тяжёлого запаха смерти, витавшего в помещении, но я сосредоточился. На пару с сержантом мы перерыли кабинет в поисках информации. Кто напал на Кижи? Во сколько? С какой стороны? Какая задача была поставлена Кижами для нашей части? Только время потеряли, так ни хрена и не нашли.
Может, было что-то в сейфе? Но он был закрыт на цифровой замок. Ломать сейф не было возможности, да и времени, так что ушли мы ни с чем. В оружейной мы с Димоном "приоделись", как и все остальные. Шлемы, подшлемники, броники, разгрузочные жилеты, наколенники и налокотники — всё новенькое и красивое!
Я тоже вооружился автоматом, прихватив пару магазинов к нему, две гранаты и винтовку. К своему стыду, стрелял я отвратительно! В первой же перестрелке мне придёт пиздец!
Грузились мы около получаса. Я подгонял бойцов, поэтому они хватали всё, что под руку попадётся, без разбора, набивая грузовики под завязку.
Всё было готово к отправке. Оставался самый интересный вопрос — ехать-то, блять, куда?
— Поехали к майору на дачу? — внезапно предложил Димон. — Был у него?
— Так точно.
— Дом у него большой, посёлок тихий, дорога объездная. Заляжем там и разведаем обстановку!
— Товарищ капитан! — окликнул меня кто-то со стороны складов.
Я обернулся. Двое сопляков вели к нам третьего под конвоем, тыча ему в спину сразу двумя автоматами.
— Вот, северянина нашли! — толкнули они мне под ноги солдата. Он упал на колени, и кепка слетела с его головы. — На складе прятался, гнида!
Пацаны выглядели такими гордыми и крутыми! Будто подвиг совершили! Для них это был реальный подвиг...
Я посмотрел на Алексеева, не зная, что делать дальше с этим трусишкой. Димон тоже на меня посмотрел и вопросительно вскинул бровь.
Все ждали моего решения.
— Товарищ капитан! — жалобно заканючил солдат, стоявший на коленях. — Я не северянин! Я просто напугался! Я не хочу на войну! Отпустите меня, пожалуйста!
— Пусть идёт! — сказал я.
— Стоять, блять! — заорал Димон, не дав пацану подняться. — Ты чего, Грэй? Попутал? — зашипел мне в ухо сержант. — Вали его!
— Он же сказал...
— Да мало ли чё он чешет?
— Возьмём его с собой?
— Нахуй он нам всрался? Что мы с пленными делать будем? Всё, Серёга! Война! Вали его!
— Ты рехнулся?
— На тебя бойцы смотрят, блять! — сквозь зубы цедил мне в лицо Димон, красный от ярости. — Жалко тебе его? Жалко? Пока ты сиси мнёшь, они там берлессов ебашат! Делай, что положено! Ты наш командир, Грэй! Ты!
Алексеев был прав, чёрт побери! Я перевёл взгляд на северянина. Боже, сопляк совсем. Срочник.
— Пожалуйста, не убивайте меня! — разрыдался пацан, разрывая моё сердце пополам.
У меня душа заледенела. Я вытащил из кобуры пистолет майора и направил на северянина, целясь ему в лоб. Рука заходила ходуном, поэтому я перехватил рукоять второй рукой для надёжности.
— Нельзя победить в войне, не замарав руки! Не будь, как комбат, Грэй! Давай! — подливал масла в огонь Димон, капая мне на мозги.
Те двое, что привели северянина, смотрели на меня с таким азартом! Кровожадные сволочи!
Господи, прости меня!
Я выдохнул и спустил курок. Выстрел оглушил меня. Северянин завалился набок, и я не мог отвести от него взгляд. Я целился ему в лоб, попав при этом в глаз.
— По машинам! — отдал я приказ притихшим бойцам.
Димон сел в кабину грузовика вместе со мной.
— Красава, Серый! — хлопнул он меня по плечу. — Я в тебе не сомневался!
Машины тронулись с места, выстраиваясь в колонну, и мы покинули часть, окончательно перейдя красную линию, подписав себе и своим сослуживцам смертный приговор.
У меня долго шумело в ушах и дрожали руки. Перед глазами застыло лицо убитого мной мальчишки. Я тряс головой, пытаясь отогнать от себя его образ, но он навсегда впечатался в мою память.
Одно потрясение за другим вышибли меня на время из реальности. Я впал в какую-то прострацию, как будто мозг отключился.
Через какое-то время я пришёл в себя и понял, что стал убийцей. И бог никогда меня не простит. Именно он приготовил для меня отдельный круг ада, по которому начал волочить меня с той секунды, как я впервые забрал чужую жизнь.
По дороге на дачу к Стрельцову нам попалось две колонны бронетехники, ехавших в город. Не наши, из других областей. Значит, конфликт не местного масштаба, всей страной будут Северо-Боровинск долбить?
Нас никто не остановил. Время военное, так что мы удачно вписались под шумок в эту струю. "Окопавшись" на участке майора, мы поели и оценили награбленное. Связи всё ещё не было.
Оставив за главного Федорченко, мы приказали разгрузить один "ЗИЛ" и поехали на свой страх и риск в город. В посёлке было безлюдно и тихо, но я понимал, что семь военных грузовиков невозможно спрятать от людских глаз. Рано или поздно жители посёлка нами заинтересуются и настучат, куда следует.
Из посёлка было хорошо видно, что город полыхает. Хорошо по нему прошлись, если столбы дыма со всех сторон сливались в одно большое чёрное облако, походившее на ядерный гриб. Хорошо АС уцелела. Только идиот стал бы долбить по атомному реактору. Впрочем, откуда мне знать, кто отдаёт приказы с обеих сторон? И есть ли та самая другая сторона. Неужели берлессы отступили? Почему бои прекратились?
Из местных набралось пять человек, вместе со мной и Алексеевым, остальные ребята были из других городов. Мы пока не знали, бомбят ли
