отчаянно не нравится. Больше того, пугает меня такое. До легкого озноба. Дура какая… Осторожней надо быть со словами, нарвусь же… На что-нибудь. Думать, на что могу нарваться, не хочу, просто сжимаю подлокотники кресла, тормозя себя, мысли и действия. А Хазаров мои реакции словно с чистого листа читает, понимает все. И перестает усмехаться. Правда, смотреть не перестает… — Не обижайся, — продолжает он, — я просто предполагаю… Мой пацан может многих заинтересовать…
— Не меня. И не в таком ракурсе, — сухо отвечаю, отворачиваясь. Не нравится, как смотрит. Совсем не нравится. Все внутри тяжелеет от страха.
— Я понял… Ладно, про полицию понятно. Про флешку давай.
— Вот, — копаюсь в кармане, отдаю ему, — мы там ничего такого не нашли… Не думаю, что дело в ней…
— Пошли, посмотрим еще…
Он встает, идет в дом, и мне не остается ничего другого, только сделовать за ним.
И выдыхать, усмиряя сумасшедшее сердце.
В кабинете Хазаров берет ноутбук со стола, садится на диван и кивает мне, чтоб села рядом.
Сажусь, стараясь все же отстраниться, чтоб не касаться его, смотрю в экран.
И краем глаза отслеживаю выражение на холодном лице.
Появляются фотографии, Хазаров чуть усмехается, быстро пролистывает, потом кликает мышкой, что-то увеличивая.
Он явно знает людей на фото!
И для него тут ничего особенного, судя по всему, тоже нет. Значит, я права была, фотки мимо.
А вот документы…
Документы Хазаров изучает внимательней. И, судя по всему, в отличие от меня, очень даже понимает, что в них.
И прочитанное ему активно не нравится. Я наблюдаю, как сжимаются чуть сильнее твердые губы, сужаются глаза.
Сижу, затаив дыхание, чтоб ничем не мешать.
Хазаров, в итоге, досмотрев все данные до конца, поворачивается ко мне, кивает на экран:
— Читала?
— Да, — не считаю нужным скрывать, — но я не поняла ничего… Совсем.
— А мужиков на фото знаешь?
— Нет, конечно, — и повторяю терпеливо, удивляясь, что Хазаров не запомнил мой рассказ, — мне Ваня сказал, что одного из них он ткнул ножом… Но не сильно, крови было мало…
Хазаров кивает, опять пролистывает фото:
— Которого?
Показываю на полного мужика с немного бессмысленным выражением лица.
— Вы его узнали?
Хазаров, естественно, мой вопрос оставляет без ответа. А я вспоминаю еще кое-что из упущенного:
— Да, Ваня сказал, что узнал одного из мужчин, пересчитывавших деньги в офисе!
— Тут, на фото?
— Нет… На биллборде возле школы…
Хазаров чуть дергает бровями, словно в удивлении:
— Показывал тебе?
— Нет… Я не уверена, что он реально узнал, а не придумал… Он… Честно говоря, он мне не все сразу рассказал, потому я и не понимала какое-то время, насколько все опасно…
— Давай его сюда, — приказывает Хазаров, и я с облегчением иду прочь из кабинета.
Наедине с ним очень неуютно, все же. На редкость тяжелый человек, давящий прямо.
Ванька активно сопротивляется извлечению себя любимого из бассейна, но я настаиваю.
В итоге, в кабинет к Хазарову он заходит хмурый и надутый.
Смотрит на невозмутимого хозяина дома волчонком, разве что только не скалится.
Хазарову, судя по лицу, на реакцию сына плевать с высокой колокольни, он поворачивает ноут к нам, показывая фотку из предвыборной кампании какого-то депутата:
— Этого видел?
Ванька удивленно таращит глаза и кивает.
— Точно? — Хазаров хмурится, пристально смотрит на Ваньку, — может, ошибся? Ты же его долю секунды видел всего?
— Ничего не долю, — обидчиво отвечает Ванька, — я его хорошо запомнил! Он орал еще матом, что какого хера тут шляются всякие…
И сказал, кто именно, шляется.
Я только глаза ладонью прикрываю. Сил бороться с ним нет, тем более, что и вины ребенка тут тоже никакой. Это всякие уроды за словами не следят.
Хазаров не показывает, что ему не нравится, как разговаривает его сын, наверно, ничего особенного не видит?
Кивает, разворачивает к себе экран, захлопывает ноут.
Встает:
— Идите есть, потом спать.
Судя по всему, на этом аудиенцию и разговор можно считать завершенными, но я не согласна.
— Подождите, вы ничего не объяснили же! Кто эти люди? И что им надо от Вани? И сколько это будет продолжаться? И вообще… Может, нам можно возвращаться уже? Тех людей сдали в полицию же? Они все рассказали?
Хазаров смотрит на меня с легким недоумением, а Ванька рядом шипит тихо:
— Вот ты наивняк…
Я хмурюсь, сдерживая желание шлепнуть засранца по затылку, требовательно смотрю на Хазарова.
— Я просто хочу знать, сколько это продлится. У меня работа, я уже говорила… И Ваню надо домой, его мама беспокоится, наверняка.
— Нихера она не беспокоится… — вставляет Ванька, отворачиваясь.
Я тут же принимаюсь убеждать:
— Вань, конечно переживает… Она же спрашивала тебя сегодня, где ты?
— Нет, не спрашивала, — поджимает он губы, — но тут я тоже не буду, поехали домой, раз все нормально уже.
— Вы останетесь тут, — спокойно говорит Хазаров, — пока я все не выясню.
— Но вы же… — я киваю на ноут, — узнали всех? И документы… Я думаю, что мы вообще не интересны уже с Ваней… И нападающие в полиции…
Рядом раздается “пф-ф-ф” от Ваньки, и я, не выдержав, разворачиваюсь к нему:
— Да что ты все фырчишь? Сергей вызвал скорую, они обязаны в полицию сигнализировать… Это преступление, вообще-то! И, кстати, вам тоже может грозить превышение самообороны… — я смотрю на Хазарова, — я думаю, надо в полицию, я готова, если что, главное, чтоб нас там не арестовали с Ваней, но теперь-то явно не сделают такого… Зная, чей он сын, что мы не просто обычные люди… С улицы…
— Иди, ребенка укладывай спать, — все так же спокойно и равнодушно отвечает Хазаров, игнорируя мои слова полностью!
— Не буду тут спать! — Ванька, как всегда, когда кто-то пытается ограничить его, мгновенно приходит в ярость, забывая про то, что совсем недавно ему тут очень даже нравилось, — поехали к тебе!
— Спокойной ночи, — Хазаров кивает на выход, и я, подчиняясь, молча подталкиваю грозного Ваньку к двери, бормоча что-то про утро вечера мудренее и прочий бред.
В коридоре Ванька еще пытается возбухать, но я его, без свидетелей, быстро усмиряю:
— Ванька, хватит! Он твой отец, он лучше знает
