ей распоряжаться. Ты ведешь себя точно так же. Понимаешь? Ты, мать его, ведешь себя точно так же!
Меня трясет. От боли за глупую девчонку, с которой ничего бы не случилось, прислушайся она к чужим советам. От ярости на мудака, который ее убил. От злости на Кирилла, который такими поступками разрушает хрупкое доверие, которое я с миллионом побочных эффектов для себя синтезирую внутри.
– Аня…
– Оставь меня в покое, Кирилл. Просто оставь меня сегодня в покое.
Спешить мне и впрямь больше некуда. Поэтому я долго стою под душем в попытке прийти в себя. Но все даром. Мне никак не удается взять под контроль истерику. Я захлебываюсь рыданиями. Глупая, глупая Наташка. Почему я не смогла ее переубедить? Если бы мне удалось до нее достучаться, найти те самые нужные слова, все бы наверняка сложилось иначе.
Так, стоп, Аня. Винить себя – последнее дело. Да только не получается не винить.
– Я тебя отвезу. Ты не в том состоянии, чтобы садиться за руль.
Маньячная пристальность, с которой Кирилл за мной наблюдает, сейчас почему-то совершенно не трогает. Чего не скажешь о его обвиняющем:
– Ты плакала!
– Судя по всему, не в последний раз, – фыркаю я. Лицо мальчишки как будто бы вздрагивает. Он… потерян. Совершенно потерян.
– Я не могу тебя постичь. Пытаюсь. Но ни черта не получается. Я же хотел как лучше, Аня. Лучше для тебя.
Боги, дайте мне сил.
– Я знаю, Кирилл. Тем это для меня и страшнее. Ты искренне считаешь, что знаешь, как для меня будет лучше.
– Что бы изменилось, узнай ты о смерти этой женщины на четыре часа раньше?
– Ничего. Но вот этой ситуации между нами точно бы не возникло, – пожимаю плечами. – Так мы поедем?
– Конечно.
– Я только с Аришей обнимусь.
Удаляясь, чувствую на себе тяжелый взгляд парня. Ариша с няней мастерят какие-то поделки из цветов. Приходится контролировать себя, чтобы не задушить дочь в объятиях. Моя маленькая девочка. Вот так растишь их, выкладываешься, любишь, а потом появляется на горизонте какой-то мудак и…
– Мам, ты чего? Все нормально?
– Конечно. Я просто тебя безумно люблю. Ты – самое важное, что есть в моей жизни.
Ари широко улыбается и снова ныряет мне в руки.
– Мы всегда будем вместе, да?
– Всегда. Обещаю. Хочешь, вечером поедем в парк? Говорят, новое колесо обозрения открылось.
– Хочу, – часто-часто кивает дочка. – И Кирилла с собой возьмем. Если он сумеет пораньше освободиться. Возьмем ведь?
– Конечно. Куда мы без Кирилла, да, Ариша? – не могу спрятать просочившуюся в голос иронию. Благо Ари еще слишком мала, чтобы ее расслышать.
– Никуда, – счастливо улыбается. – Кир – самый лучший.
Самый лучший. И ты, Анют, как-то это съешь.
– Это тебе.
– Очередное платье?
– Особенное платье. Мы идем в клуб. Тебе не помешает развеяться.
– Опять решаешь за меня?
Кир делает шумный вдох. Да. Знаю. За последнюю неделю я здорово потрепала мальчишке нервы, но ничего поделать с этим я не могу. Гибель Наташи что-то окончательно во мне надорвала. Сил хватает исключительно на то, чтобы поддерживать видимость нормальности в глазах Ариши, но на этом и все. Ощущение, что мой мир рушится, а земная кора трещит и осыпается у меня под ногами, затягивает все сильней.
– Если ты ставишь вопрос так, то конкретно в этом случае – да, решаю. Собирайся, – цедит сквозь стиснутые зубы.
– Выйди, чтобы я могла одеться.
Кирилл выходит, оглушительно грохнув дверью. Вообще я, конечно, веду себя в лучших традициях подсевших на эмоциональные качели жизни с абьюзером жертв – испытываю его терпение. А все почему? Потому что мне нужно знать, что произойдет, когда это самое терпение закончится. Я устала думать об этом, устала бояться. И, в конце концов, устала гадать, возможна ли нормальная жизнь с одержимым тобой мужчиной. Это изначально нерабочая модель, или я могу себя в нее как-то встроить? Я еще в адеквате, или уже на всех парах несусь к черте, за которой моими поступками станет руководить созависимость?
И для всех этих мыслей фоном – так и не предъявленные Кириллу обвинения. На днях его опять вызывал следователь, и я накрутила себя до того, что не смогла есть.
Принимаю душ, надеваю купленное Кириллом платье. Черное, с тугим лифом, подчеркивающим грудь. Наверное, мальчишка хочет отыграться за все те дни, когда я не вылезала из домашнего костюма, стараясь выглядеть максимально непривлекательно. Но это мы еще посмотрим! Я исполню его приказ, но не больше. Никакого макияжа, никаких каблуков. Только волосы сушу феном.
– Я готова.
Кирилл оборачивается. Останавливается взглядом на моих кроссах. К его скулам приливает кровь, отчего выступившие желваки проступают отчетливее. Я вызывающе вздергиваю подбородок. Давай, вели мне переобуться!
– Прекрасно выглядишь. Ну что, пойдем? Или ты хочешь пожелать спокойной ночи Арише?
На самом деле если кто и выглядит прекрасно, то это именно Кир. Ему идет и эта глубокого кобальтового цвета рубашка, и брюки, которые так ладно на нем сидят. Ну что я за дура? Что мне стоило приложить чуть больше усилий, чтобы казаться если не его ровесницей, то, по крайней мере, моложе, чем есть? Для этого достаточно было замазать консилером круги под глазами и чуть подкрасить ресницы.
Ну вот. Опять меня швыряет от одного к другому. И как тут не тронуться умом?
– Загляну к ней на минутку.
Но минуткой дело не обходится. К Киру я спускаюсь хорошо если спустя четверть часа. Он, вздернув бровь, смотрит то на мои босоножки, то на губы, выделенные ярко-бордовой помадой.
– Это Ари. Сказала, так будет лучше, – отвожу глаза.
– Понятно.
Я не смотрю на сопляка, но кажется мне, будто он улыбается. Серьезно? Решил, что я для него постаралась? Ха! Мне вообще эта вся затея не в радость. Я в клубе сто лет не была. Зря он решил, что поход туда сможет меня расслабить. Скорее я получу лишние доказательства того, насколько мы разные. А вот если Кир хотел меня впечатлить, у него вышло. По всему, парень решил не мелочиться и притащил меня в самое пафосное заведение. Напрасно я волновалась, что мне будет неловко среди молодежи его возраста, потому что публика здесь вполне солидная. Пока мы идем к столику в VIP-зоне,
