некоторое время, а затем Герман добавляет:
— Лучшее решение для вас сейчас — уехать.
— Куда уехать? — ошеломлённо вскидываю на него глаза. — И как? Это надо брать отпуск, а как без предупреждения, да и я не могу…
— У вас есть неиспользованные дни отпуска?
— Да, есть, но…
— Отлично, — Соболевский берёт телефон. — Дорогая моя, мне нужно сделать несколько звонков, а вам неплохо было бы перекусить. Не сочтите за труд, если я попрошу вас разогреть ужин и накрыть на стол? Я к вам присоединюсь чуть позже.
— Конечно, — я в растерянности поднимаюсь и иду на кухню.
Нахожу в холодильнике суп, тушёное мясо. Параллельно решаю порезать салат в качестве гарнира. Краем уха слышу, что Герман в комнате действительно с кем-то разговаривает по телефону, но звукоизоляция хорошая, и слов не разобрать. Впрочем, я и не пытаюсь прислушиваться — расскажет сам, если захочет.
Всё уже готово и стоит на столе, когда Соболевский, наконец, заходит на кухню.
— Аннушка, вы постарались на славу! — улыбается мне и кивает на стул. — Садитесь, дорогая моя.
— А… — начинаю было, но договорить мне не дают.
— Сначала поешьте, — тон непреклонный, поэтому я решаю не спорить.
Мы ужинаем, я жую сначала через силу, но постепенно аппетит всё-таки появляется. Потом Герман Эдуардович убирает со стола, велев мне посидеть, и я даже немного расслабляюсь, глядя, как он ставит чайник и заваривает чай.
— Ну а теперь, Аннушка, пишите, — старик принёс обычный лист формата А4, ручку, положил передо мной.
— Что писать? — растерянно гляжу на него.
— Заявление на отпуск сроком на десять дней. На имя главврача. Дату ставьте завтрашнюю.
Я молча выполняю то, что мне сказали. Ставлю точку, расписываюсь. Пододвигаю бумагу Герману.
— Отлично! — он улыбается, забирает листок. — Сейчас вы едете домой и собираете вещи. Много не надо — возьмите удобную обувь и то, что можно носить тёплой осенью. Завтра к семи утра приезжайте в аэропорт, — Герман называет терминал и вход, — вас там встретит мужчина, его зовут Александр, я пришлю вам номер телефона на всякий случай. Он передаст всё, что нужно. И не забудьте взять загранпаспорт.
— А… как же Дарси? — я во все глаза смотрю на мужчину.
— Да, захватите запасные ключи от квартиры. Передадите их Саше. О Дарси позаботятся, не переживайте. Можете сообщить, что уедете на несколько дней, близким подругам. На работе — лучше никому. Разве что вашей старшей медсестре, Надежде, если вы в ней уверены. Остальным эта информация без надобности, — на его лице появляется выражение мрачного веселья.
— Герман Эдуардович, я не понимаю…
— Послушайте, Аннушка, — Соболевский ласково берёт мои руки в свои, — вы с самого детства привыкли быть сильной. Отца не было, матери всё равно. Вы всё вывозили на своих плечах. Но сейчас вам нужна помощь. Пожалуйста, примите её, доверьтесь и расслабьтесь.
Я медленно киваю и неуверенно улыбаюсь.
— Вот и умница. Езжайте домой, соберитесь и отдохните перед дорогой. Всё будет хорошо!
И в первый раз в жизни я безоговорочно верю сказанным словам.
Утро начинается для меня рано. Толком заснуть так и не получается, и я просто лежу несколько часов в странном состоянии полусна-полубодрствования, когда вроде бы и спишь, но при этом осознаёшь происходящее вокруг. Ближе к пяти часам решаю не мучить себя больше и встаю.
Небольшой чемодан, проходящий по размеру в ручную кладь, я собрала с вечера. Поэтому после контрастного душа, который устраиваю себе, чтобы встряхнуться, туда остаётся уложить только косметичку с минимальным набором для умывания.
Мой опель вчера остался недалеко от дома Германа. Всё-таки он добавлял мне в чай коньяк, пусть и несколько ложек. Поэтому, чтобы не ехать далеко, я выбрала охраняемую парковку поблизости, а к себе добралась на такси. Вот и сейчас, покормив и потискав на прощание Дарси, вызываю машину в аэропорт. Соболевский так и не сказал мне ничего, пообещал, что все подробности узнаю уже от Александра, и меня гложет любопытство.
Я привыкла всё планировать заранее, и вся эта ситуация настолько непривычна, что даже произошедшее вчера отодвигается куда-то на второй план. Видимо, именно это и было одной из целей Германа Эдуардовича — выбить меня из колеи и заставить не думать о случившемся.
У входа в здание аэропорта, едва выхожу из машины, ко мне подходит мужчина.
— Анна Николаевна, здравствуйте. Меня зовут Александр, можно просто Алекс, — он подхватывает мой чемодан. — Идёмте, зайдём внутрь.
— Как вы меня узнали? — торопливо иду за ним, хочется побыстрее скрыться от пронизывающего ветра. Куртку я надела лёгкую, чтобы не таскать с собой лишнего, и теперь после тёплого такси меня познабливает.
— Герман Эдуардович прислал мне ваше фото.
Мы проходим в аэропорт через рамки металлоискателя, и мой спутник ведёт меня в небольшое кафе, где почти нет народу.
— Сейчас я отдам вам то, что велел передать Герман Эдуардович, потом зайдём ещё в одно место, — достаёт из небольшой сумки какую-то папку.
Я с удивлением разглядываю выложенный на стол смартфон и небольшую стопку бумаг.
— Сначала прочитайте вот это, — Алекс протягивает мне запечатанный конверт.
Открываю и обнаруживаю письмо от Соболевского. Даже не письмо, а записку.
«Аннушка, доброе утро! Знаю, что можно было написать это всё сообщением, но мне привычнее и приятнее водить ручкой по бумаге. Александр передаст вам мобильный телефон. Номер оформлен на вас и оплачен, вы всё время сможете быть на связи. Внесите туда контакты двух ваших подруг и мой (но это только по вашему желанию). Ваш телефон предлагаю выключить и отдать Александру, заберёте у меня, когда приедете. Я не настаиваю, дорогая моя, но рекомендовал бы вам сделать именно так.
Не переживайте насчёт отпуска, главный врач подписал ваше заявление, проблем с этим не будет. Александр передаст все документы, которые понадобятся вам в предстоящем путешествии. Отдохните и ни о чём не думайте — знаю, это непросто, но всё же постарайтесь! Звонить мне необязательно, только если сами захотите. Жду вас в гости, когда вернётесь.
С любовью, Г. Э.»
Когда дохожу до подписи, на глаза набегают слёзы, но я не даю им пролиться и поднимаю взгляд на мужчину напротив.
— Всё в порядке, Анна Николаевна? — спрашивает он участливо.
— Да, спасибо, — отвечаю хрипло.
Пока я вношу в новый телефон номера Мари, Маруси и Германа, Алекс раскладывает бумаги. Поколебавшись, действительно выключаю свой старый мобильный и протягиваю его мужчине. Девочкам я вчера написала, что буду в отъезде, попросила молчать, если обо мне будут спрашивать, и пообещала, что всё расскажу, когда вернусь. Надежде, подумав, сообщать
