Кейт смотрела широко раскрытыми глазами:
— Невероятно!
— Но факт. Перво-наперво надо пригласить декораторов и привести в порядок этот сарай.
Кейт обвела глазами голые стены и цементный пол.
— Наверно, ты права.
— Давай теперь обсудим телевизионные ролики и рекламу для газет.
Кейт склонилась над столом, и в течение получаса они уточняли всевозможные детали.
Наконец Кейт постучала карандашом по столу и посмотрела на часы.
— К сожалению, время поджимает. Мне нужно успеть еще в одно место.
— Тогда завтра созвонимся. Постарайся отдохнуть и набраться сил.
— Непременно.
Зная Кейт, Джинджер не поверила этому обещанию.
Через десять минут Кейт уже была в пути. Она ехала в сторону Хилл-Кантри.
Теперь и работа, и предвыборная борьба отступили на задний план. Ее мысли были заняты одним: как заставить Томаса сказать правду. Она решила добиться своего любыми средствами.
У ворот ее встретил охранник. Кейт опустила окно и приветливо улыбнулась.
Заглядывая в машину, охранник приложил руку к козырьку:
— Добрый вечер, мэм.
— Добрый вечер.
— Вас ожидают?
Кейт предъявила служебное удостоверение.
— Я судья Кейт Колсон.
Она подумала, что ее должность сама по себе окажется достаточной рекомендацией. Так оно и вышло.
— Проезжайте, ваша честь. — Охранник снова приложил руку к козырьку и отошел к воротам. На затейливой чугунной решетке был закреплен пульт сигнализации. Охранник набрал код.
Ворота медленно открылись. Кейт въехала на длинную извилистую дорогу, усаженную вековыми дубами. Впереди показался дом. Зная Томаса, Кейт ожидала увидеть именно то, что предстало перед ее глазами: огромный, кичливый особняк с аляповатыми завитушками на фасаде. Немудрено, что Томас так преуспел в жизни: у него всегда был хорошо подвешен язык, ему ничего не стоило вкрасться в доверие к кому угодно — хоть к старым, хоть к молодым.
Слава Богу, на нее его чары больше не действовали. Когда Томас тайком уехал из Фор-Корнерса, он перестал для нее существовать. До Кейт дошли слухи, что он пошел по стопам отца и поступил в семинарию, после чего открыл миссию в Сан-Антонио, но она никогда не делала попыток разыскать его. После того как у него появилась собственная программа на телевидении, его имя не сходило с газетных страниц. Поговаривали, что он сколотил огромное состояние. Кейт неприязненно поморщилась.
Он мошенник — и ничего больше.
Кейт вышла из машины. Ни один мускул у нее на лице не дрогнул. Она не стала заранее уточнять, будет ли он дома, предпочитая застать его врасплох. Она ограничилась тем, что узнала его адрес в управлении миссии. Доехав до Сан-Антонио, Кейт остановилась у скобяной лавки и спросила дорогу.
Вдоль всего фасада тянулась веранда. Поднимаясь по ступеням, Кейт набрала в себя побольше воздуха. В городе такой дом занял бы полквартала. Он был построен из белого кирпича; колонны взмывали под самую крышу. О таких особняках ей доводилось читать в романе «Унесенные ветром».
Кейт позвонила. Она ожидала, что ей откроет горничная в белом фартуке и кружевной наколке. Однако на звонок вышла неряшливая женщина лет тридцати.
— Вам кого? — неприветливо спросила она, с трудом ворочая языком.
Женщина казалась не вполне трезвой. Неужели это жена Томаса? Вид у нее довольно жалкий, подумала Кейт. Высокого роста, худая, если не сказать тощая. Стриженые волосы когда-то были подкрашены, но отросли у корней. Скулы обтянуты сухой кожей.
— Здравствуйте. Меня зовут Кейт Колсон, — бесстрастно, но вежливо представилась Кейт.
— Что дальше?
— Мне нужно видеть Томаса Дженнингса.
Тонкие губы женщины сжались еще больше.
— Что тебе от него надо?
Не обращая внимания на ее грубость, Кейт ответила вопросом на вопрос:
— Он дома?
— Слушай, милочка, иди откуда пришла.
Кейт напряглась:
— Вы его жена?
Женщина засмеялась злым, леденящим смехом:
— В каком-то смысле.
— Как вас зовут? — Она не ожидала ответа на этот вопрос, но услышав его, застыла.
— Аннетта Дженнингс, — сказала женщина, прислоняясь к дверному косяку, словно ей трудно было стоять на ногах.
Кейт спросила еще раз:
— Ваш муж дома?
— А тебе-то что? — в ее голосе снова зазвучали грубость и недоверчивость.
Кейт твердо решила, что не позволит этому жалкому созданию помешать ей. Если Томас дома, ему от нее не скрыться.
— Мы… мы старые знакомые.
— Неужто?
Кейт вспыхнула:
— Будьте добры, скажите ему, что мне надо с ним поговорить.
— Еще чего? — Аннетта прищурилась и осмотрела Кейт с головы до ног. — Ты совсем не в его вкусе. — Ее губы скривились в горькой усмешке. — Хотя кто знает, какие теперь в его вкусе?
Кейт испытывала к ней презрение, смешанное с состраданием.
— Я приехала по делу.
— Знаю я эти дела.
— Поверьте, это так, — Кейт говорила настойчиво и хладнокровно.
Аннетта снова привалилась к косяку.
— Если хочешь содрать с него алименты — ничего не выйдет. — Она заговорщически приблизила лицо к Кейт, ухмыльнулась и подмигнула. — Наш папуля ох как осторожен. Ясно тебе?
Кейт с отвращением отшатнулась от запаха перегара.
Аннетта опять захихикала и сложила руки на груди.
Кейт решила идти до конца. Отстранив пьяную женщину, она переступила порог и остановилась как вкопанная: такого великолепия она не видела никогда в жизни. Под ногами темнел паркет из мореного дуба; винтовая лестница в глубине прихожей была покрыта толстым ковром. Открытая дверь слева вела в небольшую библиотеку. Справа располагалась парадная гостиная со старинными картинами на стенах, зеркалами в тяжелых рамах и огромным мраморным камином. На всем лежала печать красоты и холода.
Кейт сделалось не по себе. Но тут откуда-то возникла горничная в белом фартуке. Она настороженно посмотрела на Кейт, потом перевела взгляд на Аннетту, сползающую вниз по дверному косяку. Ни слова не сказав Кейт, горничная подошла к хозяйке:
— Пойдемте, я помогу вам лечь.
Аннетта совсем обмякла и закрыла глаза. Горничная обратилась к Кейт:
— Чем могу быть вам полезна?
— Мне бы хотелось поговорить с преподобным Дженнингсом.
— Его нет.
У Кейт упало сердце. Она не поверила Аннетте, но горничная говорила со спокойным достоинством.
— Когда он вернется?
— Не могу вам точно сказать. Он уехал в Россию выступать с проповедями.
— В Россию! — вырвалось у Кейт.
— Да, мэм.
Аннетта громко икнула и зашлась бессмысленным смехом. Горничная погладила ее по спине:
