– Я тоже, – произносит моя Оса слишком серьёзно, и от этого меня бросает в дрожь.
– Тогда не отпускай меня, мой якорь. Иначе я утону.
Глава 29
Алла
Это прозвучало так, словно он нажал на спусковой крючок. Те самые слова, что говорил в гей-клубе. И я вцепилась в него, словно Арк – последний мужчина на земле. Не соображала, что делала. Руки сами снимали с него куртку. Мы кружили, как два одуревших от валерьянки кота. Топтались. Дышали шумно, раскачивались из стороны в сторону, лохматили друг другу волосы, целовались в губы и кто куда попадёт. Нас накрыло чудовищной волной.
– Оса, дай я хоть ботинки сниму, – через столетие попытался пошутить Арк. Куртка его давно на полу валялась, и где-то там же, но в неизвестном направлении приземлился свитер. А ботинки – да, всё ещё на ногах.
Я хихикнула, а пока он со шнурками воевал, упала на стул и смеялась до слёз. Не могла остановиться.
– Кто-то сейчас поплатится за всё, – у Арка совершенно счастливое лицо. Он попытался брови свести, но куда там! Ничего не помогло.
– Валяй! – махнула я рукой. – Даже сопротивляться не буду!
Драконов пакеты на стол поставил. Походка у него отличная. И задница. Я знаю, что не о том думаю. Хотя именно о том, о чём надо. Хватит уже бегать. Нет смысла охранять конюшню, когда из неё лошадей украли больше месяца назад. Украли и кое-что подбросили. Я снова смеюсь, но уже немного нервно. Не знаю, как вывалить на него потрясающую новость.
Ну, ладно. Не сегодня. Я решила. Позже. И пока не представляю, как всё объяснить. И поверит ли он мне – вопрос-вопросище.
– Может, чаю попьём? – это, скорее, от желания отдышаться.
– Давай, – хочется аплодировать стоя: у Драконова ни один мускул не дрогнул. Весь такой замечательный и добродушный. – Я как раз пирожные купил, твои любимые, с кремом.
Ой… лучше бы он этого не говорил, потому что слово «крем» почему-то не понравилось малышу, и меня тотчас же затошнило – хоть выбегай и порть всю малину.
– Я это, – говорю очень быстро, глотая вязкую слюну, – никаких пирожных. На диете я.
Арк смотрит на меня с удивлением.
– Алл, тебе же впору полные карманы мелочи насыпать.
– Зачем? – моргаю я от неожиданности.
– Чтобы ветром не уносило, как Мери Поппинс.
Шутник? Ну-ну, я ему ещё припомню.
– Какой ветер? У меня лишние килограммы и попа.
– Хорошая у тебя попа, не выдумывай.
Видеть его лицо, когда он произносит не очень изящное слово – дорогого стоит. Мечтательный котяра. Ну, да, мы в курсе: кое-кто любит прижимать меня за то самое место к себе. Словно невзначай. Вот же бесстыдник. Совершенно аморальный тип без комплексов.
До чая дело так и не дошло.
– Иди сюда, – подгребает он меня руками, как только я встаю со стула. Зажимает меня коленями, утыкается лицом в живот. Становится горячо от его дыхания и слишком близкого контакта.
Мои пальцы – в его волосах. Губы его прижимаются туда, где спит наш ребёнок.
– Не отпущу, – звучит глухо и настойчиво.
Не отпускай меня, Драконов. Потому что без тебя я не полноценная. Неровный осколок, незавершённая песня, недорисованная картина. Только с тобой мне хочется стать единым целым – сложить фрагменты и любоваться, как сходятся наши пазлы.
Руки его пробираются под футболку. Губы касаются оголённой кожи. Невыносимо ярко. Кружится голова. Выгибаюсь ему навстречу. Слышу стон.
А затем – карусель-калейдоскоп.
Он рядом. Прижимается ко мне – горячий и очень удобный. Вся его твёрдость отлично вписывается в мои мягкости. Но это ещё не слияние, а всего лишь узнавание. Поиск нужных точек. Тактильный контакт. И каждый знает, чем всё это закончится.
Ни в одном из нас нет сомнений, но он всё же играет в благородство:
– Останови меня, если сможешь. Но сейчас. Потом я не смогу, даже если будешь умолять.
Он врёт. Я знаю. Он остановится на любом этапе, если я захочу или оттолкну. Но я ничего не собираюсь делать. Он мой. Хотя бы сегодня мой. Я его не отпущу. Так что пусть спрячет в карман собственный порыв.
– Я буду тебя умолять, но о другом, ладно? – выдыхаю ему в губы. В его божественно горячие губы, от которых прихожу в восторг. Мои уже давно смяты и приятно покалывают – зацелованные, чувствительные жаждущие новых поцелуев.
– Ладно, – покладисто соглашается Арк, и я слышу, как довольно он дышит. Чувствую, как приходят в движение его мышцы.
Аркадий
Она бьёт в голову почище алкоголя. От неё невозможно оторваться. И дело не в том, что с той памятной ночи у меня не было ни одной девчонки. Сейчас я только рад этому. Острее. Ярче. Прекраснее ощущения от её близости. Запах леса и ягод врываются, взрываются во мне. Это мой фетиш, мой запах, от которого я схожу с ума.
Я оставляю на Алле невидимые метки, клеймлю её поцелуями, захватываю в плен своих объятий. Она дрожит в моих руках. Чуткая. Податливая каждому прикосновению. У неё такая нежная кожа…
Не помню, как мы остались без одежды. В процессе, незаметно. Подхватываю её на руки, чтобы уложить в постель. Лгунья. Я помню эту родинку на груди. И шрамик от аппендицита помню. Мы были вместе – нет никаких сомнений. Я видел её тело. И сейчас познакомлюсь с ним заново.
Она для меня – богиня. Хочется не просто обладать ею, а нежить и лелеять. Оберегать и защищать. А ещё – никому не отдавать. Она моя. Единственная. Кажется, я нашёл её. Ту самую, от которой схожу с ума. И это случилось не сейчас, а больше месяца назад. В ту ночь в гей-клубе я нашёл её – мой якорь, мою судьбу, мой крючок, что впился намертво, и отодрать его – разве что с травмами, несовместимыми с жизнью…
Мягко толкаюсь бёдрами. Она принимает меня. Глаза в глаза. Неотрывно,
