Это какое-то наваждение… Я засыпаю, нет, я буквально вырубаюсь там же, где с него слезла, но одно неловкое движение сквозь пелену сна и всё повторяется. Я вымоталась, я без сил, мне, блин, на работу с утра! Но я совершенно ничего не могу сделать, не могу противиться желанию… ну, как не могу… я не хочу.
Хочу вытрахать его из своей головы, из своих мыслей, из своей жизни. Чтобы не было больше соблазна, чтобы не осталось ни одного потаённого желания, сжечь простыни и жить дальше. Мои любимые, в очаровательные крошечные сердечки.
В очередной раз отключаюсь и просыпаюсь от настырно трезвонившего будильника как будто через десять минут. Приоткрываю один глаз, оцениваю положение своего тела в пространстве, заматываюсь в простынь и иду в душ, на ходу отключая раздражающий звон.
Быстро собираюсь и ловлю себя на мысли, что хочу поскорее слинять из собственной квартиры. Соболев спит, раскинув руки в стороны, я бросаю на него прощальный взгляд и выхожу, закрыв входную дверь так тихо, как будто покидала его кабинет. Он, может, и давал мне побыть главной, но я как была подчинённой, так и осталась. Хотя, должна признать, эта ночь сильно отличалась от всего того, что было между нами ранее.
Сажусь в автобус, пытаюсь переключиться на довольно унылый пейзаж за окном, но какая-то истеричная мадам кричит:
— Подождите, я забыла выйти!
И в голове тут же звучит его слегка насмешливый голос:
— Подожди меня.
Вот ещё… догоняй.
Достаю из сумки наушники и включаю музыку погромче, пытаясь его заглушить. Сегодня мой первый рабочий день на новом месте, надо сосредоточиться!
Прохожу в кабинет, тепло здороваюсь с коллегами, они отвечают взаимностью и я погружаюсь в вереницу приятной суеты. Получаю пароли и доступы, первое задание на перевод и выпадаю из реальности до самого обеда.
— Я, конечно, всё понимаю, первый день, хочется блеснуть… — слышу слегка возмущённый голос Артёма рядом и невольно расплываюсь в улыбке, а он заканчивает не в тему: — И я забыл, что хотел сказать.
— Думаю, ты хотел позвать меня перекусить, — подсказываю охотно и попутно дописываю предложение, не поднимая головы.
— На протяжении последних трёх часов, я раз пять заглядывал. Если так пойдёт и дальше, я приглашу тебя на ужин.
— Да ты просто мастер шантажа! — фыркаю, блокируя компьютер и поднимаясь. — До ужина не дотерплю, извини. Кстати, что ты делал тут на протяжении последних трёх часов? На сколько мне известно, ты безработный.
Коллега фыркает с соседнего стола, а Артём шепчет так, что слышно всему кабинету:
— Не позорь меня, женщина! Я — инвестор!
— Я так и сказала… — пропела в ответ и сняла с вешалки плащ и зонт.
— Это лишнее, — он забирает всё из моих рук и пристраивает обратно, — машина прямо у входа, у ресторана крытая парковка.
— Ого, ресторан! А тебя впустят? — пытаюсь, чтобы мой голос звучал саркастично и надменно, но улыбка через всё лицо портит картину.
— Поэтому я взял тебя, — продолжает болтать, открывая передо мной дверь на лестницу, — покажу, как пропуск, возможно, придётся покрутиться. Справишься?
— Я такая голодная, что готова сплясать… — бормочу себе под нос и выхожу на улицу, зябко ёжась.
— На самом деле, я со шкурным интересом, — в машине тон его голоса резко меняется, — расскажу по пути, если откажешься — поедем в другое место, в центре рестораны на каждом углу.
Любопытный хорёк внутри меня поднимает мордочку и замирает в ожидании.
— Не томи, Тём! — не выдерживаю, слегка пихнув его в плечо.
— Я собираюсь с мыслями, — смеётся в ответ и потирает «ушибленное» место. — А ты сильная!
— Проверь на сколько…
— Вчерашняя ситуация на переговорах действительно показалась странной, — вновь становится серьёзным и пристраивается в крайний правый ряд за автобусом. Вот это приготовления! — Отец человек дела, сразу же нанял детектива, выяснить, что за тип этот Алекс Браун. Вечером он перезванивает… до смешного. Фамилию мужик поменял месяц назад, причём, в нашем городе, просто через отдел МФЦ. Анисимов Александр Викторович.
— То есть, он сейчас в городе, а не на Турецком побережье, как уверял?
— Неа… причём, как ты понимаешь, побережье прилетело само. А у нас в городе не так много турков. Хочу, чтобы ты послушала один голос вместе со мной…
— Шахин? — спрашиваю со вздохом.
— Он, — кивает тут же.
— Не он, — хмыкаю в ответ, — и не Али.
— А это ещё кто?
— Официально — его переводчик. Но для переводчика он слишком вольно трактует.
— Час от часу… — вздыхает тяжко, — откуда ты знаешь Шахина? Он только недавно выкупил долю Жанны, уже после твоего увольнения.
— Ну… — я замялась, явно не готовая к этому разговору, но Артём ждал ответ и периодически бросал на меня заинтересованные взгляды. — Прежде чем выкупить, он выступил в роли поставщика и заключил договор с фирмой. Я переводила.
— Интересный ход, — хмыкнул Артём, — прощупал будущего партнёра заранее.
С этой стороны я не рассматривала… Получается, он не мог мне рассказать, чтобы я случайно не проболталась и не испортила проверку.
— А ещё я с ним переспала, — добавила между делом, — неоднократно.
Артём молча свернул на светофоре, а я слегка выдохнула.
Мы долго крутились вокруг ресторана, пытаясь найти место для парковки, Артём начал скрипеть зубами и в конечном итоге заблокировал два автомобиля прямо у входа. Я посмотрела с укором, а он невинно похлопал ресницами и полез в бардачок, перегнувшись через меня гораздо сильнее, чем требовалось. Я слегка улыбнулась, а он сунул руку в щель, с трудом вытащив картонку с номером мобильного. А вот это уже странно. Мог бы просто открыть пошире…
— Что ты там прячешь? — спрашиваю без задней мысли, подняв брови.
— Эм… ничего, — мямлит в ответ. — Пойдём.
Взгляд отводит и выглядит подозрительно. И наверняка настучит по рукам, но я быстрым движением открываю бардачок и вижу пистолет.
— Дин, ну какого… — вздыхает тихо и закрывает его.
— А разрешение есть? — спрашиваю хмуро.
— Нет, — не могу сказать, что я испугалась одного лишь вида оружия, но стало слегка не по себе. — Больше не голодная?
— Не, жрать охото, — отвечаю честно, отстёгиваюсь и выхожу.
Не моё дело. Не моё!
Заговоры, интриги, разборки с применением огнестрельного, большие деньги, инвестиции, покупки, продажи, нелепые афёры, таинственные турки за кадром, в кустах и чёрте где ещё. Не моё! Не полезу ни за какие коврижки.
Слышал, как она собиралась. Почти бесшумно, если не брать в расчёт звук льющейся воды. Ходила мышкой, одевалась на кухне. Лежал и ждал когда она подойдёт чтобы разбудить меня. Невежливо толкнёт или осторожно коснётся? Или за ногу стащит с кровати? Ещё вполне могла бы окатить ледяной водой из таза. Или поцеловать. Швырнуть в меня мои же тряпки, вместе с обувью. Проорать что-нибудь на ухо. Она не сделала ничего.
Порадовался, что отделался лёгким испугом, неспешно принял душ, почистил зубы её щёткой, справедливо рассудив, что после всего того, что было ночью, можно не церемониться, оделся и с поразительной лёгкостью во всём теле, которую не ощущал уже очень давно, отправился на работу.
Никакой головной боли, никакой усталости, старческой ломоты во всём теле, привычного раздражения в дороге, в голове полный порядок. Спокоен, уравновешен, собран. До обеда успел переделать столько работы, сколько обычно растягиваю на неделю, в обед назначил две встречи, с успехом их провёл, не бесил даже турок, ошивающийся этажом ниже. Но грызла одна мысль… почему она так тихо ушла?
Открываю фотографии на телефоне и таращусь на её голый зад. Сделал снимок, едва она уснула. С ухмылкой через всю рожу, до сих пор ощущаю эту внутреннюю усмешку. И от этого накатывает такое отвращение к себе, что взгляд тут же падает на бар.
Открываю ноут и погружаюсь работу. Слишком много самоанализа в последнее время, пора завязывать с этой хернёй. Ещё две ночи и я попрощаюсь с этой девицей раз и навсегда. Одной прошлой было бы вполне достаточно, но чёртов турок… хер ему.
