— Я не знаю ничего, кроме того, что я жила с ней первые несколько лет моей жизни, прежде чем я переехала жить к моему отцу… И ее зовут Белла.
Он кивает головой вверх-вниз.
— Ладно, дай мне пару недель, и я посмотрю, что смогу придумать.
— Спасибо, парень, — говорит Кай, снова выставляя вперед кулак.
Они снова стукаются костяшками пальцев, и мы с Каем выходим за дверь. Я больше ничего не говорю, пока мы не оказываемся на заднем дворике. Ребята, которые были там раньше, бросили садовые стулья, и весь район затих.
— Ладно, что это было, черт возьми? — Я поворачиваюсь лицом к Каю, раскинув руки в стороны.
— Что значит «Что, черт возьми, это было»? — Кай смотрит на звезды. — Это я тебе помогал.
— Это были какие-то отрывочные сведения. И откуда ты вообще знаешь Большого Дуга?
— Я познакомился с ним через Брэйдона. — Он все еще заворожен звездами, поэтому я щиплю его за руку, чтобы он посмотрел на меня. — Ай. — Он усмехается, поднимая на меня взгляд и смеется. — Для чего это было?
— Я просто хочу знать, что ты не попадешь из-за этого в неприятности, — говорю я, уперев руки в бока.
— С чего бы мне попадать в неприятности? Большой Дуг делает всю работу, — Он протягивает руку и проскальзывает сквозь мои пальцы, убирая мою руку с бедра. — А теперь пойдем внутрь и отпразднуем.
— Отпразднуем что? — Я смотрю на наши переплетенные руки, недоумевая, почему он продолжает прикасаться ко мне, и почему при этом я чувствую себя комфортно.
— Что через неделю ты узнаешь, кто твоя мама. — Он тянет меня к двери.
Я позволяю ему направить меня обратно внутрь, скрестив пальцы, что он прав и что Большой Дуг сможет найти мою маму.
Но на самом деле я надеюсь, что она будет жива, когда я ее найду.
Глава 17
После выпитых двух шотов и пива, я направляюсь на улицу, чтобы дождаться Индиго, которая должна забрать наши жалкие пьяные задницы домой.
— Теперь тебе будет проще ходить в школу? — спрашивает меня Кай, когда мы подходим к тротуару.
Последние три часа он знакомил меня со всеми. Хотя у меня нет никого, кого я могла бы назвать своим лучшим другом, я буду чувствовать себя намного лучше, когда пойду в школу. И никто не заговаривал о психиатрической лечебнице, так что, полагаю, все забыли об этом слухе.
— Да, спасибо, что познакомил меня со столькими людьми, — благодарю я его, зевая.
— Мне жаль, что я не сделал этого раньше, — говорит он.
— Я тебя не виню. Не похоже, что я тот человек, с которым все хотят познакомиться. Я слишком странная, и вряд ли кто-то понимает меня.
— Иза, твоя странность очень милая. Каждый, кто узнает тебя, счастливчик.
— Ты такой милый, когда пьян, — поддразниваю я, подталкивая его локтем.
— Я всегда мил, когда нахожусь рядом с тобой, детка. — Он хихикает.
Я тоже хихикаю.
— Ты дрянной пьянчужка. — Я снова зеваю и прислоняюсь к Каю, мои веки тяжелеют. — Мне не следовало так много пить.
— Просто сосредоточься на том светлячке. — Он указывает на светящийся фонарь на другой стороне улицы. — Так легче держать глаза открытыми.
Я снова хихикаю.
— Кай, это не светлячок. Это фонарь на крыльце.
Он наваливается на меня всем своим весом, почти заставляя меня упасть на землю.
— Держи меня, или я упаду.
— Ты парень, — хнычу я, упираясь ногами в землю, чтобы выдержать его вес. — Это ты должен поддерживать меня.
— Очень по-сексистски с твоей стороны, Иза, — цыкает он, указывая на меня пальцем. — Я разочарован.
Я качаю головой, но улыбка расползается по моим губам.
— Господи, ты сплошное наказание.
— Знаю, — устало вздыхает он. — Если бы я был такой же, как Кайлер, тогда жизнь была бы намного проще для меня и всех вокруг.
Мои мышцы сжимаются в узлы, когда я напрягаюсь, чувствуя приближение пьяных откровений. Ну знаете таких, когда ты изливаешь кому-то все, что на сердце, а протрезвев, у тебя наступает момент с мыслями «О Боже, что я наделала».
— Кай, ты хороший парень, что бы ты ни думал.
— Да, скажи это моим родителям. Или моим бабушке с дедушкой. Всем членам семьи Мейерс.
— Родители могут быть отстойными, но это не значит, что ты должен верить всему, что они пытаются вбить тебе в голову. Ты можешь думать о себе все, что хочешь. Поверь мне.
— Ты бы так не говорила, если бы знала все, что я делаю. Я не очень хороший человек. Я сделал так много дерьмовых вещей.
— Все когда-нибудь ошибались, — говорю я, закрывая глаза. Интересно, что он натворил? Почему он думает, что он такой плохой. — Это не делает тебя плохим человеком. Тебе просто нужно простить себя.
— Легче сказать, чем сделать. — Он зевает, опускается на землю и неуклюже тянет меня за собой.
Я спотыкаюсь о его ноги, и его пальцы впиваются в мою кожу, когда он пытается удержать меня от падения. Но в конце концов мы резко падаем и приземляемся в траву, сплетая руки и ноги.
— Кай, ты самый неуклюжий пьяница на свете! — Я смеюсь, пытаясь оттолкнуть его от себя.
— Не ври. Я самый смешной пьяница на свете. — Он смеется… ну, скорее пьяно хихикает, скатываясь с меня на спину. — А ты самая симпатичная пьяница на свете.
— Я так не думаю. — Я ложусь рядом с ним, так что наши головы, руки и ноги соприкасаются. Я смотрю на звезды, мерцающие в небе, словно пригоршня волшебной пыльцы эльфов. — И ты бы так не говорил, если бы видел кое-что из того, что я делала, когда была в Шотландии.
— Тогда просвети меня. — Он кладет руку под голову и смотрит на меня.
— Ни в коем случае. — Я не отрываю глаз от звезд.
— Ну же, всего одна крошечная вещь, и тогда я отпущу ее.
— Да, конечно. Я уже поняла, что ты из тех людей, которые не дают всему идти своим чередом.
— Это действительно похоже на меня, — соглашается он, затем протягивает руку и щекочет мой бок.
— Кай! — Я разражаюсь приступом хихиканья. — Хватит меня щекотать!
— Ни за что. — Его руки скользят вниз, к подолу моей рубашки, и его подлые маленькие пальцы ныряют под ткань. Он щекочет мой голый живот, который чувствует себя в десять раз хуже, но почему-то одновременно в десять раз лучше. — Слишком весело смотреть, как ты смеешься.
— Ты — злодей!
— Я знаю. Ты герой, а я злодей, верно?
— Ага! Но ты никогда не победишь. — Я переворачиваюсь на живот, неловко встаю на ноги и несусь прочь от него.
Он тоже встает, хотя ему требуется несколько попыток, чтобы подняться на ноги. Затем он идет ко мне с поднятыми руками, но останавливается, когда группа старших парней идет по траве к нам.
— Эй, Кай, как дела? — спрашивает один парень, и совсем не дружелюбно.
Кай напрягается рядом со мной.
— Ти, что случилось? Я не знал, что ты будешь здесь.
— Конечно, я буду здесь. Я ни за что не упущу случая нанести визит своему другу. — Он говорит «друг», как будто это нецензурное слово.
Я щурюсь в темноте, пытаясь разглядеть, как выглядит парень, но на мне очки с заслоном от выпитого пива.
— Кто это? — спрашивает Ти Кая, улыбаясь в мою сторону.
Кай хватает меня за руку и тянет к себе.
— Чего ты хочешь?
— Я просто хотел навестить тебя, — говорит Ти. — Убедится, что не забыл о сделке.
— Не забыл, — отвечает Кай сквозь стиснутые зубы.
Прежде чем кто-то успевает еще что-то сказать, посреди дороги останавливается машина и несколько раз сигналит. Я так рада ее видеть. Не только потому, что я скучала по ней, но и потому, что этот парень Ти вызывает у меня беспокойство.
— Это Индиго. — Я хватаю Кая за руку, прежде чем сойти с тротуара, в основном потому, что боюсь, что он упадет.
— Я буду на связи, — кричит Ти Каю, когда я открываю заднюю дверцу машины.
— Кто это был? — Спрашиваю я, помогая Каю забраться на заднее сиденье.
— Просто чувак, который думает, что все вокруг дерьмо, — говорит он натянуто.
Я знаю, что это еще не все, но сейчас не время давить на него, особенно когда Ти все еще наблюдает за нами.
